Личный враг Бога - Михаил Кликин

— Проходи к столу, перекуси. Ты, ведь, из местных?

— Да, господин. Я работаю на бойне. Я сильный, господин.

— Верю, верю…

В окно заглянула бледная круглая луна и стала наблюдать, как Торк жадно, по-животному, поглощает пищу.

— Глеб, а ты хоть знаешь, что у тебя на голове? — спросил Коготь.

— Что? — Глеб коснулся рукой прохладного обруча, но не стал его снимать. «Снять его — это словно согнать свернувшуюся на коленях, пригревшуюся кошку, — подумал он. — И неизвестно, вернется ли она назад».

— Корона защиты. Она защищает хозяина от направленной на него боевой магии. Не полностью, конечно, но достаточно, чтобы получить дополнительный шанс на победу в схватке. Я видел только две такие штуки в своей жизни. Одну у тебя, а другую у человека по имени Медведь. Благодаря ей, он чуть было не прикончил меня.

— Высокий блондин с мечом.

— Ты знаешь Медведя?

— Я убил его. Это его обруч.

— Ты убил Медведя?! — удивился маг. — Либо тебе здорово повезло, либо ты намного круче, чем выглядишь.

— Я убил блондина и трех его приятелей. Они застрелили моего друга.

— Когда я столкнулся с Медведем, он был один. Правда это было довольно давно… Ну, слушай, ты настоящий мужик! Убил Медведя! А!.. — В голосе Когтя зазвучало неподдельное уважение. — А кто это парень — твой друг?

— Гоблин, — сказал Глеб, и маг удивленно на него вытаращился.

— О! — проговорил он. — Гоблин!.. — Больше Коготь ничего не смог произнести.

Деревенский мясник закончил есть, опустошив всю посуду, стоящую на столе. Он рыгнул и выпрямился. Глебу показалось, что их непрошеный помощник стал выше, и только сейчас он заметил объем гипертрофированных мускулов на обнаженных руках мясника.

Лицо Торка покраснело, налилось кровью, на лбу выступил пот.

— Спасибо, — прорычал он и снова рыгнул.

— Пожалуйста, — ответил ему Коготь. — А чем ты воевать собрался, друг?

Торк, набычившись, глянул на него и молча вытянул увитые узловатыми мышцами руки.

— Хорошее оружие. Сплошное мясо, — улыбнувшись, сказал маг.

— Мясо… — с трудом повторил Торк, и лицо его вдруг словно разъехалось: челюсть отвисла, изо рта вывалился язык, кожа на лбу сморщилась. Он зажал лицо руками, ссутулился и скособоченной виляющей походкой выбежал на улицу, хлопнув незапертой дверью.

Глеб и Коготь, недоумевая, посмотрели ему вслед.

— Чего это с ним? Переел, что ли? — сказал маг, и только он хотел выйти вслед за мясником, как сильнейший удар разнес дверь в щепки. Разметывая в стороны столы и стулья, в дом ворвался Зверь. Перемалывая деревянную мебель, он пронесся по периметру комнаты, мощным ударом лапы сбил пламя в камине и остановился возле дверного проема, загородив собой выход. Его белесые бока, покрытые редкой шерстью, ходили ходуном, и было слышно, как работают легкие. Мощные лапы топтались на месте, острые когти скребли пол, превращая в щепу толстые дубовые доски. Плоская голова на короткой шее поворачивалась из стороны в сторону. Выглядывая жертву, Зверь скалил желтые клыки, кожа на его морде собралась в складки.

— Эй, тварь! — Сбитый опрокинутым столом Коготь поднялся на ноги и нацелил посох на жуткое существо. Глеб вылез из-под завала и встал рядом с магом, выставив перед собой копье.

Маленькие уши Зверя дернулись, медленно повернулась его голова. Глеб увидел глаза Зверя и понял, что уже где-то видел этот взгляд исподлобья, но не успел вспомнить где, потому что монстр ринулся на них.

— В стороны! — крикнул Глеб и прыгнул вбок, неудобно падая, не успевая сгруппироваться, едва не потеряв копье.

Маг не стал уклоняться. Он выкрикнул что-то, и с конца посоха сорвалась огненная молния, ударила в Зверя, расплескала горячие искры, выжгла пятно на его груди. Пахнуло паленым. Монстр рявкнул, но не остановился. Он щелкнул пастью, промахнулся, пролетел по инерции дальше, отшвырнув человека в сторону и налетев на стену. Тело потерявшего сознание мага, описав дугу в воздухе, тяжело упало на пол. Тотчас Зверь развернулся, прочертив когтями глубокую борозду на бревнах, и бросился к нему. Но тут сбоку поднялся во весь рост Глеб, выбросил перед собой руку, вонзив копье в мягкий живот монстра. Зверь дернулся, едва не вырвав копье, и наконечник высвободился, оставив зияющую кровоточащую дыру. Потеряв интерес к распластанному бессознательному телу мага, Зверь бросился на нового противника. Глеб отскочил, ткнул копьем, целя в глаз, промахнулся и отпрыгнул снова, уклонившись от удара когтистой лапы. Боль в пронзенном животе заставила тварь на мгновение остановиться, и Глеб воспользовался этим, ударил своим оружием, вырвав кусок мяса из шеи Зверя. Монстр взревел, встал на дыбы и пошел на человека, лапами взбивая перед собой воздух. Отступая, Глеб запнулся за разбитый стул, упал на спину и с ужасом увидел, как Зверь опускается прямо на него — опускается всей массой, выпустив острые кривые когти, обнажив в усмешке желтые клыки. Глеб попытался поднять копье, выставить его перед собой, отгородиться им от монстра, но понял, что уже не успеет, что уже поздно, и еще понял, где он видел эти глаза — он вспомнил взгляд мясника из деревни, глаза обожравшегося Торка.

Последняя жизнь…

Гулко хлопнул воздух, и жар жгучими волнами разлился по комнате. Слепящий свет залил все пространство, ударил по глазам. Зверь взревел и замер, съежившись, словно застигнутый болью человек. Глеб почувствовал, как запульсировал жаром обруч на голове, отгоняя бушующее вокруг пламя, обволакивая тело прохладой, затеняя свет. Он открыл глаза и увидел рядом с собой зажмурившуюся тварь с обожженной кожей, увидел волны и буруны струящегося оранжевого огня. Подняв копье, он тщательно прицелился и с силой вогнал зазубренную сталь в глаз монстра. Навалившись на древко, протолкнул наконечник внутрь черепа, в мозг, и Зверь, взвизгнув, опрокинулся и в предсмертной агонии заскреб когтями пол. Глеб откатился подальше от дергающихся лап.

Хлопнув, исчезло огненное облако. Возле стены, среди груд переломанной мебели стоял улыбающийся исцарапанный маг.

— Ну, ты как? — поинтересовался он и помог Глебу подняться. — Ты видел? А! Как мы его!

Он подошел к опаленному трупу, пнул его и сказал:

— Чей коготь оказался круче? — И расхохотался, довольный шуткой.

Глеб слабо улыбнулся.

— Пойдем выйдем на свежий воздух, — сказал он, — здесь такая вонь.

Коготь втянул воздух.

— Это запах победы.

— Вонь победы, — поправил его Глеб, и они оба рассмеялись.

— Бедный хозяин. Его ждут неприятные известия. Мало того, что ему не достанутся мои вещички, так ему еще придется делать ремонт за свой счет. А уж когда он увидит эту груду мяса на полу… — Маг кивнул на тело и схватил Глеба за руку. — Смотри!

Мертвое чудовище менялось. Оно уменьшалось в размерах, его тело деформировалось: лапы укорачивались, таяли, когти постепенно уплощались. Глеб отвернулся. Он уже знал, в кого превращается оборотень. А молодой маг потрясено восклицал:

— Ты глянь! А! Кто это?… Мясник! Как там его? Торк! Точно! Гляди, Глеб! Это же Торк…

Глеб вышел на улицу. Прохладный ночной ветерок освежил его, прояснил сознание, мягкими касаниями выгнал ноющую боль из головы. На небе яркими точками блестели звезды, и низко висел ухмыляющийся диск луны.

Из дома вышел Коготь. Он подошел вплотную к Глебу и некоторое время молчал, разглядывая небо. Сказал:

— Ну, что, пойдем спать? У меня в комнате есть свободная кровать. И платить за ночлег не надо… Как ты?.. Повеселились и хватит. Пора на боковую.

— Пожалуй, — согласился Глеб, и они вернулись в дом, а скалящаяся морда луны, похожая на красное, налившееся кровью лицо мясника Торка, осталась на улице, и всю ночь заглядывала сквозь окна в просторную комнату, полную переломанной обугленной мебели, туда, где в луже крови лежало голое человеческое тело.

— А ведь я тебе поначалу не понравился, верно? — сказал Коготь.

Глеб сделал вид, что не услышал вопроса.

— Я многим не нравлюсь. Они считают, что я слишком несерьезен, навязчив и излишне общителен. А мне нравится быть таким, какой я есть. Это одно из преимуществ Мира. Не каждый может позволить себе быть самим собой у нас. Там. А здесь — пожалуйста!..

Они вышагивали по деревенской улице. Постоялый двор с заискивающим, но расстроенным хозяином остался позади. Крестьяне, завидя их из окон своих изб, высыпали на улицу и криками радости приветствовали победителей Ужаса. Детишки бежали вслед за ними, босыми ногами вздымая в воздух тучи серой пыли, визжа и размахивая выломанными из изгородей палками. Старики тяжело поднимались с завалинок и низко кланялись, когда они проходили мимо. Бабы вздыхали и тихо шептали им вслед древние слова оберегающих наговоров.