Аспект силы - Сергей Извольский

на вербальные и невербальные сигналы инфанта Деймоса, он применит активную инспирацию для улучшения реципрокной коммуникабельности.

— Ты могла просто сказать, что я ей сейчас руку сломаю? — обернулся я к Веласкес, всерьез удивленный сложностью словооборотов.

— Малыш, а как же эстетика процесса? — еще более широко улыбнулась Веласкес, вновь разбудив спящих до этого момента демонов. Чтобы не сказать этой шестнадцатилетней женщине какую-нибудь грубость, я скрипнул зубами и обернулся к донне Фиорелле.

— Что вы от меня хотите? — шепотом спросила она.

Заметила наконец-таки, причем глядя мне в лицо побледнела вдруг как полотно.

— Прямо сейчас мне хочется кого-нибудь убить, — честно ответил я, выведенный из себя очередным уколом Веласкес. — Этого не произойдет, если вы сейчас начнете отвечать на наши вопросы. Так или иначе вы все равно все что нужно расскажете, просто для этого нам придется быть убедительным, а после нужно будет избавиться от вашей телесной оболочки, откуда мы предварительно удалим ваш квант души, который никто никогда больше не найдет.

— Либо же, донна Фиорелла, у меня есть для вас другой вариант, — участливым голосом произнесла Веласкес. — Даю слово что отпущу вас, если вы расскажете нам схему по вовлечению инкубаторских детей в сексуальное рабство.

Донна Фиорелла ощерилась, показав мелкие острые зубы и буквально зашипела.

— Ты что о себе возомнила, мерзавка!

— Обзываться вот только не надо, донна Фиорелла, — расстроенно произнесла Веласкес. — У нас ведь уже есть достаточно информации чтобы лично вас на виселицу отправить, мы ведь не просто так здесь вопросы задаем. Давайте проясним ситуацию, как о ней расскажу я: вы пришли ко мне, пытаясь угрозами убедить не рассказывать о моих подозрениях о вашем участии в грязных схемах обогащения, но не добившись успеха, сбежали. Этот вариант услышит лорд-протектор Рамиро от меня и от своего протеже Деймоса Рамиро, который сейчас все же сломает вам правую руку. Малыш, пожалуйста, сделай мне приятное — тебе ведь тоже не понравилось, как эта старая сука назвала меня мерзавкой.

Закричала донна Фиорелла, но от души засадить статуэткой мне уже хотелось Веласкес — она прекрасно это поняла и еще раз мило улыбнулась, столкнувшись с моим взглядом.

— Либо же, донна Фиорелла, — игриво мне подмигнув, мгновенно похолодевшим взглядом посмотрела Веласкес на кривящуюся от боли мастера своего отряда. — Вы сейчас рассказываете мне всю известную вам схему, после чего у вас останется еще два-три часа, чтобы успеть навсегда покинуть Арагон и затеряться в серых зонах или даже за границами Республики. Уверена, что пути отхода, как и незарегистрированные оболочки для этого у вас найдутся. Выбор за вами, а пока вы думаете, Деймос сейчас сломает вам еще одну…

— Я согласна!

— Ну вот так бы сразу, донна Фиорелла. Только имейте ввиду, что пусть фамилия Веласкес больше и не обладает влиянием на Арагоне, у нас есть несомненное достоинство — каждый представитель фамилии хороший эмпат. Мысли я конечно читать не умею, а вот отличить правду от лжи смогу прекрасно. Так что, если вы попробуете хоть раз мне соврать, сразу же почувствуете цену ошибки, а Деймос мне в этом поможет. Я ясно выражаюсь?

Донна Фиорелла затравленно молчала, и мне пришлось даже занести статуэтку для удара, после чего она крикнула — сразу два раза, что ей все предельно ясно.

— Деймос, не нервируй уважаемую сеньору, — с участием попросила Веласкес, вновь мило мне улыбаясь.

Уйдя с глаз донны Фиореллы, я встал за ее спиной и слушал рассказ обо всей известной ей схеме. Как и предполагал раньше, получателями запретного плода удовольствий выступали члены большинства двенадцати фамилий. В основном это были представители звена чуть ниже среднего — уже не безродные и бесправные в кланах, но не имеющие достаточно власти, влияния и богатства чтобы найти себе незаконную усладу без посторонней помощи. Контроль за налаженной деятельностью осуществляли представители клана Хименес, обладая по результатам серьезным компроматом на нижние ступени всех остальных фамилий — как оказалось, донна Фиорелла до недавнего времени и была ответственна за сбор этого самого компромата в инкубаторе Вега, перед тем как ее пять лет назад перевели сюда.

Большинство озвученных в ходе рассказа имен и персоналий были мне незнакомы — не мой уровень, будучи претендентом-наследником я так низко не опускал изучающий взгляд, а вот Веласкес слушала со знанием дела, раз за разом задавая уточняющие вопросы. Допрос продолжался больше часа, в течение которого донна Фиорелла все более нервничала, чувствуя, как уходит драгоценное время. И когда Веласкес закончила, вздохнула с нескрываемым облегчением.

— Это очень важная информация, донна Фиорелла, очень важная. Мне срочно нужно наведаться к кое-кому с визитом чтобы посоветоваться, а после я пойду с докладом к дону Диего, а вы можете уходить… Деймос, малыш, освободи уважаемую сеньору и проводи ее к черному выходу из моих апартаментов. Все-все, не смотри так, я побежала. Донна Фиорелла, успехов вам в новой жизни, — подмигнула ей Веласкес и послав мне воздушный поцелуй, быстро вышла из кабинета.

Выйдя из-за спины донны Фиореллы, я пересек комнату, нашел на полках пустое место, вернул туда наградной кубок Веласкес. Донна Фиорелла пристально наблюдала за мной, а я прошел мимо нее к другой стене, где стояли полки с книгами.

Ничего себе, столько запретной литературы — и все как на подбор. Проведя рукой по корешкам книг, я вдруг понял, что вижу Веласкес с совершенно неожиданной стороны. Живет совсем без страха, более того — напоказ. Понятно, что в экстерриториальном инкубаторе инквизиция за плечом не стоит, но все равно опасное собрание. Такие подборки в кабинете моей мамы были понятны, но у безродной патрицианки — это просто сознательный вызов, хождение по краю.

Выбрал «Восстание масс» за авторством Хосе Ортега-и-Гассета, в потрепанной бумажной обложке издания начала XXII века, устроился в кресле. Книгу я эту не читал, просто знал, что название в перечне запрещенных для свободного ознакомления, открыл на середине чтобы сразу понять, о чем текст.

— Эй! — окликнула меня донна Фиорелла.

Не обратив на ее оклик внимания, я углубился в чтение. «Революция начинается умеренными, совершается непримиримыми, завершается реставрацией», — зацепился взглядом за интересное утверждение.

— Эй, ты! Посмотри на меня! — снова окликнула меня донна Фиорелла.

Размышляя о прочитанном абзаце, где упоминался и тезис, что революция пожирает своих детей, вспомнил арбитра Марка с его: «Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына…». Об этом