Аспект силы - Сергей Извольский

оно последует, уж поверь! Недостойное Сангуэса поведение, ты меня разочаровываешь! Когда вернешься в фамилию уж будь уверен, я тебе об этом напомню.

— Никогда не ждал наказания с таким нетерпением, донна Корнелия, — снова поклонился я. — Скажите, а вы обсуждали с Анабель мою поддержку?

— Данте, милый мой мальчик. Кто такая Анабель, чтобы я обсуждала с ней подобные вопросы?

Твоя фаворитка, кто же еще — мог бы я сказать. Фаворитка, которая вылетела обратно со свистом из Земной метрополии, а после опозорилась еще и здесь, проиграв соревнование отвергнутому фамилией бастарду. И ты, тетя Корнелия — мог бы я еще сказать, примчалась сюда исправлять ситуацию, чтобы неприятность в успех превратив, предъявить менторство Анабель надо мной во время грядущего общего сбора фамилии.

— Естественно, Анабель выполнит волю семьи, — кивнула мне донна Корнелия.

— Жду не дождусь, когда начну работать вместе с Анабель, — снова склонился я в поклоне. — Но прежде, донна Корнелия, попрошу вас об одном маленьком одолжении. Вы наверняка не в курсе, но волей моей матери нынешний мастер и ментор моего отряда сеньорита Стефания Эрнандес отягощена несправедливым иском от фамилии Сангуэса. Было бы замечательно отправить ее на полное лечение и восстановление с компенсацией морального вреда и заверенным снятием всех претензий.

Корнелия смотрела на меня бесстрастно, никак не реагируя — хотя конечно же она прекрасно знала кто такая Стефания Эрнандес и знала, как моя бывшая няня оказалась здесь в инкубаторе.

— Еще было бы замечательно, чтобы перед тем как сеньорита Стефания покинет должность ментора отряда, она была бы принята в нашу фамилию.

— Данте, зачем? Ты что такое говоришь? — показательно удивилась донна Корнелия.

— Дело в том, что именно моя детская шутка, озвученное вслух желание в будущем жениться на сеньорите Эрнандес — она тогда была моей няней, стала причиной ее наказания. Более того, это ведь прекрасная возможность прямо сейчас заключить с ней договор о намерениях — когда Стефания станет членом фамилии Сангуэса, наш брак будет красивым вариантом моего возвращения с полным торжеством справедливости.

Глава фамилии уже смотрела на меня так, что иной мог бы о ее взгляд порезаться. Я же, закончив фразу, счастливо улыбался — как глупый маленький ребенок, загадывающий родителям подарок на Новый год. Донна Корнелия посидела несколько секунд в задумчивости, потом холодно улыбнулась и кивнула, поднимаясь.

— Я подумаю над твоим условием.

Ну вот, не получился разговор. В принципе, для достижения аналогичного эффекта я мог бы просто по опыту Анабель сразу сказать: «Пшла вон», и ушла бы донна Корнелия отсюда в аналогичном состоянии, просто беседа продлилась бы гораздо меньше времени. Но тогда не было бы никакой эстетики процесса общения — на что в занятиях постоянно указывал мне мастер ритор. Пусть собаки лают, люди разговаривают! — раз за разом повторял он мне. Кстати у Анабель, похоже, такого увлеченного своим делом мастер ритора не было.

Едва за главой фамилии закрылась дверь — через террасу ушла, в инкубаторе она сейчас нелегально наверняка находится без санкции посещения, как в комнату вошла Веласкес. Двигалась Сандра на первый взгляд спокойно и степенно, но было видно — готова забежать, ворваться в комнату, буквально разрываясь от нетерпения. Ее ведь наверняка подловили, попросив организовать нашу встречу и не дав возможность меня предупредить о теме беседы. Отказать же главе клана Сангуэса Веласкес просто не может — для такой безродной как она это будет репутационное, а возможно и не только, самоубийство.

— Вы договорились? — старательно скрывая волнение, спросила Сандра.

— Конечно, мы же из одной семьи! — не выходя из образа ждущего подарка глупого маленького ребенка, улыбнулся я.

— О чем договорились? — севшим голосом спросила Веласкес, перейдя на шепот.

— Анабель становится ментором седьмого отряда, а меня после окончания инкубатора возвращают в семью, представляешь! — моя глуповатая улыбка стала еще шире.

На Веласкес после моих слов стало почти физически больно смотреть — так в момент осознания проигрыша выглядят люди, поставившие на кон все что у них есть.

— Они тебя кинут, — прошептала Веласкес. — Ты что, не понимаешь, они тебя кинут!

— Мы же одна семья, как они могут меня кинуть? — искренне удивился я, округлив глаза.

— Да ты… Да ты ничего не понимаешь! — вцепившись себе в волосы, в отчаянии уже закричала Веласкес. — Ты что наделал, дурак⁉

— Давай, обзывайся. Плебея обидеть может каждый, — уже не выдержав рассмеялся я, отчего Веласкес замерла.

— Ты пошутил?

— Ты так часто называла меня малышом, что я решил тебе показать, как действуют и думают настоящие малыши, — подмигнул я патрицианке. — Считай, что вошел в роль.

На пару мгновений мне показалось, что Веласкес сейчас взорвется так же, как Стефа однажды. Но Стефа жила на самом краю пять лет, а эта шестнадцатилетняя женщина заглянула в бездну всего на несколько секунд, поэтому крепко зажмурившись, она быстро справилась с собой.

— Если будешь продолжать называть меня малышом, это будет не последним твоим аффектом за время нашей грядущей дружбы и сотрудничества, — доверительно сообщил я.

— Что она тебе предлагала? — проигнорировала мое предупреждение раскрасневшаяся Веласкес.

— Анабель как ментор, поступление в Академию и возвращение в фамилию через брак.

— На какой путь?

Черт, про путь развития в Академии я даже не подумал уточнить. Путь Чести для меня был запланирован как для претендента-наследника, а сейчас ведь с планируемым «возвращением в семью» ситуация меняется. Понятно, что пока нереальная перспектива, но все равно подобный вариант нужно было в уме держать.

— Про путь я не спросил, — признался я.

— И что ты ответил на предложение?

— Поставил репутационно невыполнимые условия. Так что не волнуйся, наше соглашение в силе.

— Я не волнуюсь!

— Ну вот и не волнуйся.

Веласкес звучно втянула воздух, глядя на меня с заметной злостью.

— Все-все, простите, сеньорита Сандра. Вы патрицианка, а я простой плебей, много себе позволяю. Я свободен, могу идти?

— Что с Бартосом?

— А что с ним? За него уже готовы отдать десять грандов?

— Нет, пока тишина. Я про другое — почему он так важен?

— Ты все-таки готова слушать?

— Да.

— Это опасное знание. Ты точно все обдумала?

— Да. Я все обдумала и готова слушать.

— В инкубаторах действует разветвленная сеть вовлечения воспитанников в детскую проституцию и