Опричник Тайного Приказа - Евгений Жегалов

пошатываясь и приходя в себя. Посох в руке тихо пульсировал, излучая тихое свечение золотистого цвета.

«Не такого ли демона низверг Святой Амвросий на берегах озера Неро?» — подумал Росс.

Он сделал шаг к тайной двери и сконцентрировав мысли на ней, нарисовал в воздухе косой крест концом посоха. Дверь послушно затворилась. Артефакт давал магическую силу его помыслам и воплощал их немедля. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить разум, он повернулся к корчащимся на полу бойцам ФСО. Ментальный удар демона был настолько сильный, что у охранников, не обладавшими для этого специальной подготовкой, отключилось сознание. Они лежали на каменном полу с перекошенными лицами и издавали бессвязное мычание. Михаил лежал с перекошенным от боли лицом, изо рта шла пена. Росс опустился рядом, положив руку на лоб:

— Держись, брат…

«Плохо, если не придет в себя», — подумал он, зная, что ментальные раны заживают дольше физических.

В дальнем конце коридора послышался шум. Гул голосов и топот эхом разносились по коридору — подкрепление спешило к потерявшим сознание охранникам. Росс быстро нашел в стене скрытый проход. Его пальцы скользнули по сырому камню, нащупав едва заметную впадину. Древние слова сорвались с губ, и кладка бесшумно разошлась, словно живая. Опричник нырнул в проход, камень тут же сомкнулся за его спиной.

***

Оставалось дойти до самой колокольни и подняться наверх. Артефакт в его руке мерцал, освещая пространство. Это был даже не свет, а некая энергия, которую он излучал, от которой съёживались тени, прятавшиеся по углам. Нечисть, скрывавшаяся в этих подземных коридорах столетиями, забилась в щели, боясь высунуться. Если Росс всматривался куда-то, то артефакт, будто чувствуя это, ярче освещал это место. Наконец опричник оказался под колокольней. Узкий вертикальный лаз, который обычно служил для стока воды, вел внутри стены на самый верх. Крепкий широкоплечий Ростислав едва протискивался внутри него, карабкаясь по торчащим кованым ступеням наверх. Железные скобы, вбитые в стену пять столетий назад, скрипели под его тяжестью.

Упершись плечом в люк наверху, замаскированный снаружи под каменную кладку, Росс выбрался на верхнюю площадку колокольни. Морозный воздух ударил в лицо. Он был здесь последний раз несколько месяцев назад… или почти пятьсот лет. Здесь… у тайника, созданного архитектором и магом Боном Фрязиным.

«Примет ли он меня, чужого в этом времени? Откроется ли? " — мелькнула мысль.

Ростислав встал перед меткой, оставленной строителем колокольни, и произнес:

— По слову государеву, по силе Приказа Тайного, печатью царской заклятое, рукою стражей запечатанное, что сокрыто — явись,

пред последним опричником отворись!

Со стены осыпалась пыль и массивная каменная дверь, прикрывавшая тайную нишу, откатилась в сторону. Однако её движение было неестественным — она не сдвигалась, а скорее перетекала в иное пространство. Опричник сделал шаг вперед, собрал воедино посох, крест, нить жемчуга и вставил артефакт в заготовленную для него выемку. Посох, увенчанный крестом и увитый жемчужным ожерельем, встал на своё место с тихим звоном. Пространство вокруг поплыло, как круги по воде. На мгновенье ему показалось, что золотистый свет разлился с колокольни по всей Москве. Ростислав закрыл глаза и перекрестился. Приказ царя был выполнен.

Когда опричник открыл глаза, тайная ниша колокольни была уже закрыта, но энергия артефакта ощущалась не менее сильно. И вдруг… Мир замер. Точнее… Мир изменился. Рубиновые звёзды, казалось, вспыхнули ярче, осветив кремлёвские стены пробуждая что-то древнее, забытое…

А Росс стоял, запрокинув голову, и смотрел, как с неба начинают падать хлопья снега. Не обычные — огромные, словно лепестки небесных цветов, медленные и торжественные. Они кружились в таинственном танце, накрывая город белоснежным покровом.

Это было чудо…

А внизу кипела обычная жизнь, люди двадцать первого века, ни о чем не подозревая, спорили в кафе, смеялись в телефон, спешили по своим делам в своем вечном круговороте огней и людских судеб.

Снег падал, как благословение…

Эпилог

Такси медленно ползло по заснеженной трассе, увозя Ростислава в ночь всё дальше от московских огней. Впереди на пустынной дороге лишь изредка мелькали тлеющими углями далекие огоньки чьих-то стоп-сигналов. Он молча смотрел в запотевшее стекло, как снежные хлопья с размаху бьются о него, оставляя мокрые следы. Погода испортилась внезапно: еще час назад было тихо, а сейчас за окном бушевала настоящая пурга, застилая дорогу плотной белой пеленой. Фары выхватывали из тьмы бешеный вихрь снега — он яростно хлестал по лобовому стеклу, будто хотел прорваться внутрь, остановить машину. Шины теряли сцепление с дорогой, так что такси швыряло из стороны в сторону и казалось, будто сама природа сопротивляется их движению.

Несколько часов назад Ростислав вышел из дома, не простившись ни с кем, и сел в такси. С собой взял только меч и одежду, в которой прибыл сюда из шестнадцатого века. Машина уносила его прочь из города — туда, где, согласно звёздным картам Акылай, должен был открыться переход. Астролог тщательно выверила координаты и рассчитала точное время, когда небеса позволят шагнуть за границы этого мира. Одна единственная ночь меж мирами — вот и весь срок, который дали ему звезды для возвращения.

Его миссия была завершена — царский приказ исполнен. Теперь предстояло последнее — прыжок сквозь время, назад, в пекло смутных лет, когда тень предательства сгущалась вокруг Государя. Одна ночь, чтобы вернуться к царю в прошлое, в самую черную годину его правления. Опричник знал, что рискует всем: мог провалиться в бездну времен, застрять между эпохами или просто исчезнуть. Но он не колебался и шел — потому что честь и вера сильнее страха. Его долг — быть рядом с царем и державой, за которую он сражался в самые тяжкие времена. Там место верному псу государеву.

В салоне пахло мокрым снегом и дешёвым табаком. Таксист нервно постукивал пальцами по рулю, украдкой поглядывая на странного пассажира и ворчал себе под нос, проклиная метель, дороги и жизнь вообще. Он уже сто раз пожалел, что согласился вести этого молчаливого парня на ночь глядя. Пассажир назвал не адрес, а цифры — координаты, где, если верить навигатору, не было ничего, кроме заснеженной чащи. Взгляд у парня был пустой, будто у смертника перед казнью, а сам он всё время сверялся с телефоном, словно боялся пропустить поворот. Хорошо хоть деньги дал сразу.

— Ну и дрянь погода, чертова метель… — донеслось до сознания Ростислава, — так нас самих к черту занесет окончательно…

— Что вы говорите?