Антология современной словацкой драматургии - Иван Буковчан

13. Квартира Петера

ПЕТЕР сидит в гостиной. Входит ЙЕН в пижаме ПЕТЕРА.

ПЕТЕР. Ну, как спалось?

ЙЕН. Что вы здесь делаете?

ПЕТЕР. Я у себя дома.

ЙЕН. Погодите…

ПЕТЕР. Вы у меня в квартире.

ЙЕН. О’кей. Так вы тут живете?

ПЕТЕР. Уже сто лет.

ЙЕН. О’кей. Как же я сюда… попал?

ПЕТЕР включает видеоплеер. На экране: кадры, на которых пьяный ЙЕН в складском помещении гипермаркета что-то со злостью кричит.

У вас от головы ничего нет?..

ПЕТЕР. В ванной.

ЙЕН. О’кей. (Уходит и вскоре возвращается.) Где?

ПЕТЕР. За зеркалом.

ЙЕН. О’кей. (Уходит и через минуту возвращается. Оба смотрят видео.) Вы не можете это выключить?

ПЕТЕР. О’кей. (Выключает видеоплеер.)

ЙЕН. Был… какой-нибудь ущерб?

ПЕТЕР. Вы разбили две коробки со спиртным. (Достает бутылку водки.) Почти две. Кое-что я спас. (Разливает по стопкам и предлагает Йену.)

ЙЕН. Кто это снимал?

ПЕТЕР показывает ему свою камеру.

ПЕТЕР. У вас сегодня голова плохо работает. Примите еще аспирина.

ЙЕН. Меня кто-нибудь видел?

ПЕТЕР. Когда вы оторвали дисплей на пятой кассе, я решил, что вас лучше отвести сюда. Вы, однако, опасный человек.

ЙЕН. Хотите меня шантажировать?

ПЕТЕР. Боже упаси! Я всего-навсего коллекционер. (Показывает ему коробки, полные видеокассет. Читает даты на кассетах.) Что мы закажем? Октябрь 2000 года? Или Новый год 1992? Все пили за новое государство. Одни от радости, другие с горя. Только мне известно, кто был «за», а кто «против». Или желаете что-нибудь личное? (Перематывает кассету в магнитофоне и включает его.)

ГОЛОС ЭВЫ (в записи). Йен… Что это у вас за имя такое?

ГОЛОС ЙЕНА. Поколение техно знает, что такое «Джетро Талл»?

ГОЛОС ЭВЫ. Английский биг-бит, что ли?

ГОЛОС ЙЕНА. Мой отец его обожал. Вокалиста звали Андерсон. Йен Андерсон.

ПЕТЕР выключает магнитофон.

ЙЕН. Другие гэбэшники получше устроились. Обзавелись фирмами, занимаются предпринимательством.

ПЕТЕР. Я тоже занимаюсь предпринимательством.

ЙЕН. Шпионите за людьми?

ПЕТЕР. Я сохраняю их память. Но это просто хобби. А вообще-то я работаю в гипермаркете. (Берет магнитофон и прячет его в карман.) Удобная вещичка, что скажете? За семь метров все записывает.

ЙЕН. Так, значит… вы меня сюда привезли?

ПЕТЕР. На такси.

ЙЕН. Это я помню.

ПЕТЕР. Да, здорово вы ему интерьер уделали, когда залезали. Таксисты вас даже побить хотели. Но я дал шоферу пять тысяч, и вы остались целы. Из вашего бумажника, разумеется.

ЙЕН. Почему вы мне помогли?

ПЕТЕР. Вы мне интересны.

ЙЕН. Не могли найти никого получше? Спецслужбы в вас не нуждаются?

ПЕТЕР. Я и раньше делал это не только ради начальства. Главным для меня всегда был порядок. Чтобы страну не превратили в бордель, понимаете?

ЙЕН. О’кей, о’кей.

ПЕТЕР. Мне эта политика даром не нужна, пусть только повсюду будет порядок. Если система может его поддерживать, она имеет право на существование. Старый режим рухнул, а новый держится. Значит, он жизнеспособный! Поэтому я ему и помогаю.

ЙЕН. Тем, что за мной шпионите?

ПЕТЕР. Я снимал людей и поважнее вас. Был рядом, когда они ели, когда шли в уборную, был одним из них. Если бы они только заподозрили, что я о них что-то знаю, меня бы тут же убрали. Это была работа для самых сильных. Потому что у важных персон куча недостатков. Важных недостатков! И некоторые можно использовать.

ЙЕН (рассматривает старую камеру Петера). Товарищи вам ее подарили, когда разгоняли таких, как вы, хвостов?!

ПЕТЕР забирает у него камеру.

Меня от вас тошнит.

ПЕТЕР полицейским приемом бросает его в кресло.

ПЕТЕР. Сидеть! Одна парочка заказала мне съемку аж в собственной спальне. Спрашиваю их, почему сами не хотят заснять свои игры, я им и штатив одолжу, а они — уже, мол, пробовали, но каждый раз вылетали из кадра! (Вставляет в видеоплеер кассету. На экране видно Йена и Эву на трассе.) Смотрите. Хорошо получилось. Я назвал это «Правдивая история». Супруг с любовницей. А жена за ним издали следит. Банально, но что тут поделаешь? (Камера поворачивается, в машине поодаль сидит Карин и наблюдает за любовниками.) А говорят, что в этой стране не снимают кино! Еще как снимают!

ЙЕН хочет на него наброситься, но ПЕТЕР толкает его назад в кресло.

ЙЕН. Ну и дерьмо же ты!

ПЕТЕР. Сидеть, или руку сломаю!

Крупным планом лицо КАРИН: сначала она смотрит спокойно и вдруг замечает любовников.

Посмотри на выражение лица! Ничего не подозревает — и вот увидела вас. Вернем пленку назад — и снова она ничего не знает. Еще разок сначала. Сидит, ничего не знает — и хоп! Заметила вас! Ты видел, что случилось с ее лицом? (Он перематывает один и тот же кадр вперед и назад.) Не знает ничего — знает все. Знает все — и вот уже не знает ничего. Хватило секунды — и уже такая пропасть.

ЙЕН. Вы просто жалкий неудачник!

ПЕТЕР. Мне-то как раз давали самые тяжелые дела. Однажды меня даже подсадили на Гавела[66].

ЙЕН. И вы этим еще и хвастаетесь?!

ПЕТЕР. Я ему сразу же в девяностом году написал… Уважаемый господин президент, примите мои извинения за то, что я за вами шестнадцать лет назад по приказу вышестоящего начальства следил. Моя фамилия вам ничего не говорит, но я — тот, кто у вас на станции в Высоких Татрах попросил закурить. Вы спешили и потому подарили мне целый коробок спичек… (Достает спичечный коробок.) Я храню его до сих пор.

ЙЕН. Как трогательно.

ПЕТЕР. А что есть у тебя? Ни хрена у тебя нет.

ЙЕН хочет встать, но ПЕТЕР его резко осаживает.

ПЕТЕР. Сидеть!

ЙЕН. Что вы себе позволяете?

ПЕТЕР. Ты хоть помнишь, почему так напился?

ЙЕН. Это не ваше дело.

ПЕТЕР замахивается на него, ЙЕН уворачивается.

Допустим, я решал личные проблемы.

ПЕТЕР снова включает видеозапись с трассы — ЙЕН и ЭВА, вдали КАРИН.

ПЕТЕР. С которой?

Крупным планом — лицо ЭВЫ.

ЙЕН. Не все ли равно?

ПЕТЕР при помощи пульта останавливает кадр с лицом ЭВЫ. Оба смотрят на нее.

ПЕТЕР. Посмотри, что ты с ней сделал… (Бросается на Йена, они падают и дерутся на полу.)

ЙЕН. Отпустите меня немедленно!

ПЕТЕР. Бивал я и бóльших шишек, чем ты. Они ползали на брюхе и выплевывали зубы. А тебя я нисколько не боюсь, потому что ты — пустое место! Ноль! Это ты в фирме играл в господа бога, а сейчас ты — никто! А ведь я было всерьез тебя зауважал. Думал, любишь порядок, а ты только вышвыривал баб в зависимости от того, дали они тебе или нет. Не я, а ты — угроза этой системы! Из-за таких, как ты, люди скоро начнут ее ненавидеть! (Отпускает Йена.) А теперь иди смени штанишки.

ЙЕН. Я не ваш арестант, понятно?!

ПЕТЕР (смотрит на остановленный видеопортрет Эвы). Где мне ее искать?

ЙЕН. Пошел ты в задницу!

ПЕТЕР бьет его.

Не знаю! Я ищу ее уже неделю.

ПЕТЕР. Ты ее обидел?! (Снова бьет Йена.)

ЙЕН. С ума вы сошли?! Прекратите!

ПЕТЕР. Обидел ее?!

ЙЕН. Она вышла купить сигареты и не вернулась! Ничего я ей не сделал!

ПЕТЕР приносит две стопки и наливает им обоим водки.

ПЕТЕР. На, выпей.

ЙЕН нехотя пьет. ПЕТЕР снова наливает, оба пьют.

Неделю уже ее нет?

ЙЕН кивает.

ПЕТЕР. Раз как-то ее не было полгода. Потом украла что-то в Испании, и ее мигом отправили назад.

ЙЕН пьет.

Это моя дочь. (Петер снова наливает.)

Выпивают еще по стопке.

Знаешь, что она раз учудила? Был у нас такой старый русский велосипед. Так она приделала к нему резиновый клаксон и сняла цепь. Потом покатилась с самого высокого пригорка и гудела, как иерихонская труба. Перелом руки, выбитые зубы, разрыв селезенки. А ей тогда было всего десять.