Конспект - Павел Огурцов

— А ночевать есть где?

— Пока нет.

— Так приходи — переночуешь.

— А комендант?

— А что комендант? Дома у меня переночуешь. Не все еще зверями стали.

Требуются, требуются, требуются... Забойщики, крепильщики, коногоны... Это я не потяну... Неужели нигде не требуются электромонтеры? Пойти на завод? Ладно, сначала — шахты. Уже далековато от центра, возле шахты «София» читаю: «Рудоремонтному заводу треста «Макеевуголь» требуется техник-электрик». Что за завод с таким странным названием? Ладно, какая разница!

— Где тут рудоремонтный завод?

— А вон его проходная. На проходной спрашиваю — к кому обратиться?

— Так скоро уже конец работы, — отвечает вахтер, но звонит по телефону, а потом говорит мне:

— Вон туда пройдите, спросите Каслинского, это начальник цеха. В цеху ремонтируют моторы. Тут же — Каслинский.

— Техник? Практик?

— Да практика у меня небольшая. Кислинский засмеялся.

— Да я не о стаже, об образовании. Техникум кончили?

— Кончил.

Пойдемте. Тут не дадут поговорить. Он повел меня в контору, и мы уселись в пустой комнате. Не потребовал документы — стал расспрашивать: где кончил техникум, когда кончил, где работал.

— В горнопромышленном отделе ВЭС? Это хорошо — имеете представление о нашем деле.

А почему бросили институт?

Я потер палец о палец.

— Да, учиться сейчас тяжело. Женаты?

— Нет.

— А семья большая?

— Большая.

— А как вы в Макеевке оказались?

— По объявлению вашего института организации труда и безопасности.

— А там не взяли?

— Взять-то взяли... Сам понял, что моих знаний мало, чтобы там работать. Дали тему, а я в ней ни бум-бум... Не ждать же пока попросят.

— Еще там работаете?

— Нет, уже уволился.

— Как же так? Сначала увольняетесь, потом ищете работу.

— Неохота отпрашиваться в рабочее время. Да и работа — не проблема, не у вас, так в другом месте.

— Это верно. Так говорите — знаний маловато. А вот такой расчет сделаете?

— Сделаю. Он задает условия, я делаю элементарный расчет, он задает посложнее.

— Нужен справочник.

— А я вам справочник. Делаю и этот расчет, отвечаю на вопросы — как на экзамене.

— Для нас ваших знаний хватит. Но, скажу откровенно, смущает меня одно обстоятельство. — Замерло сердце. — Очень вы какой-то хлипкий. Боюсь — не потянете.

— Так я же не на физическую работу нанимаюсь.

— Не на физическую. Но работать придется много, не считаясь со временем. И по шахтам мотаться.

— А я работы не боюсь, я — выносливый.

— Ну, если выносливый... Вот вам бумага — пишите заявление, а я сейчас принесу анкету. — Принес анкету. — Заполняйте, а я пока схожу в цех. Да, вы сегодня что-нибудь ели?

— Ел.

Вернувшись из цеха, спрашивает:

— Как у вас с жильем?

— Никак.

— Устроим. Сегодня есть где ночевать?

— Право не знаю, неудобно идти в общежитие института.

— Переночуете в общежитии рабочем, шахтерском. У нас своего нет. Ах, да! — Дает мне кусок хлеба с салом. — Извините, больше ничего нет, а столовая уже закрыта. Да бросьте, не стесняйтесь!

Читает мою анкету, а я слежу за выражением его лица. Оно по мере чтения все больше становится озабоченным. Озабоченным, а не испуганным — это уже легче.

— Ну, что ж. Давайте документы — паспорт, об образовании, военный билет. Освобождение? Вот оно что! То-то я вижу — хлипкий. Я сам пойду вас оформлять, а вы уж наберитесь терпения и меня тут ждите.

— Возьмите и это. — Протягиваю ему характеристику, написанную Байдученко. Каслинский читает и улыбается.

— Хорошая характеристика. Жду долго, очень долго. Уже стемнело, когда он вернулся.

Все в порядке. Возвращает документы, кроме характеристики, и дает направление в общежитие. Выходим вместе, он кого-то подзывает и поручает проводить меня в общежитие — оно недалеко, рядом с шахтой, расположено в бараке.

В комнате шесть коек в три ряда, моя — в среднем, ближе к двери. Сверх ожидания — чисто, тихо и тепло, даже форточка открыта, и чуть колеблются белые занавески. На одной койке кто-то спит, на другой — сидя читает газету. Что ж здесь сидеть? Пойду в кино. По дороге думаю: вещи сегодня забирать не буду, завтра сдам в камеру хранения при общежитии, лягу спать — документы и деньги положу под простыню. Шел мимо междугороднего переговорного пункта и замедлил шаги. У Майоровых дома телефон, очень хочется позвонить, остановился, колеблюсь. Сначала — обжиться на новом месте, написать письмо, а потом можно и позвонить. Звонить сейчас — напугать своими новостями. Но ведь можно позвонить просто так, не сообщая новостей. Наконец, решился и впервые в жизни заказал разговор. К телефону подошла Нина.

— Петя, это ты? Что случилось?

— Ничего не случилось. Просто захотелось поговорить.

— Не обманывай. Раз уже звонишь, то скажи, что случилось.

— Да ничего не случилось. У меня все благополучно.

— Что случилось?! Что случилось?! Федин голос:

— Ну, здравствуй. Выкладывай новости.

— Новости?

— Да, новости! Там уже не работаешь?

— Там не работаю.

— По той же причине?

— Да.

— Возвращаешься домой?

— Нет, я уже оформился на рудоремонтный завод.

— Это где же, в Мариуполе?

— Почему в Мариуполе?

— Да какой же судоремонтный завод может быть в Макеевке?

Не судоремонтный, а рудоремонтный. Так он вытянул из меня все новости. Слышал, как он говорил: «Нина, перестань! Ничего страшного не случилось»... «Да перестань же!»... Потом женский голос предупредил: «Осталась одна минута». Федя сказал: «Переведи заказ на мой телефон, в кредит, и добавь пять минут». В конце разговора он спросил:

— Денег нет?

— Есть.

— Не врешь?

— Нет, Федя, не вру. Я их сегодня под простыню буду прятать. Федя засмеялся и не раз при встречах вспоминал эту простыню.

3.

Рудоремонтный завод — это мастерские, в которых ремонтируют шахтное оборудование: два основных цеха — механический и электротехнический, маленькие подсобки, склады, конный двор и контора.

В нашем цеху со специальным образованием — Каслинский и я. Работы хватает. Если я назвался выносливым (кем бы я тогда не назвался!), то Каслинский был не двужильным, а многожильным: поздно ухожу — он еще сидит в своей конторке, прихожу пораньше, чтобы сделать срочную работу, — вижу его в цеху.

Каслинский поручил мне лабораторию, которая проводила испытания отремонтированных моторов, трансформаторов и прочей аппаратуры, а на шахтах — работающего оборудования. В лаборатории работала Аня — девушка, окончившая семь классов, старательная и аккуратная. До моего появления все испытания в цеху проводила сама, а на шахты ездил Каслинский. Работала она и с высоким напряжением. Я усомнился — можно ли Аню допускать к таким испытаниям – и сказал об этом Каслинскому.