Убийственно просто - Питер Джеймс

Когда салон «тойоты» более-менее очистился, стали видны застывшие фигуры водителя и пассажирки. У обоих были неподвижные, как маски, лица.

Перенеся «тойоту» на берег, кран опустил ее на крышу возле полуразвалившегося лодочного сарая. К ней тут же подбежали несколько полицейских и пожарников, крюк отстегнули, а затем машину, перевернув, осторожно поставили на колеса. Фигуры в салоне дернулись, словно манекены во время краш-теста.

Спиной ощущая присутствие Брэнсона, Грейс присел на корточки и заглянул внутрь. Несмотря на облепленное грязью лицо и короткие волосы, он сразу узнал Эшли Харпер с широко раскрытыми, немигающими глазами. Грейса передернуло от омерзения: по ее кольцу полз тощий краб с длинными клешнями.

– Господи! – прошептал Брэнсон.

Но что за мужчина сидит рядом с ней, на водительском сиденье? Атлет с внешностью головореза: лицо с выпученными глазами застыло в страшной гримасе.

– Обыщи ее, – распорядился Грейс, открывая водительскую дверцу и обшаривая одежду мужчины в поисках документов. Достав из внутреннего кармана куртки тяжелый кожаный бумажник, он раскрыл его. Внутри лежал австралийский паспорт.

На фото – водитель, это ни у кого не вызвало бы сомнений. Звали его Виктор Брюс Дилэни, возраст – сорок два года. В графе «Ближайшие родственники» значилась некая миссис Элекс Дилэни, проживающая в Сиднее.

Гленн Брэнсон обтер грязь с желтой сумочки, расстегнул «молнию» и тоже выудил оттуда паспорт – на сей раз гражданки Великобритании – и показал его Грейсу. С фотографии на него смотрела Эшли Харпер, только коротко стриженная. Имя – Энн Хемпсон. В графе «Ближайшие родственники» – прочерк.

У обоих оказались также кредитные карты, но больше ничего – ни единой подсказки, откуда и куда они ехали.

– Хьюстон, у нас проблемы! – тихо проговорил Гленн Брэнсон, обращаясь к Грейсу, но веселья в его голосе не чувствовалось.

– Что есть, то есть, – согласился Грейс, отворачиваясь. – И их стало гораздо больше, чем два часа назад.

– Так как же, черт возьми, мы найдем Майкла Харрисона?

– У меня есть идея, – чуть помедлив, отозвался Грейс, – но, боюсь, она тебе не понравится.

С содроганием оглядев два трупа в машине, Гленн Брэнсон поежился.

– Боюсь, в данный момент мне не нравится ровным счетом ничего.

90

Полтора часа спустя Грейс уже застегивал на Гарри Фрейме ремень безопасности. Они сидели в служебном «форде-мондео», взятом ими с Брэнсоном сегодня в полицейском гараже.

От крошки медиума с «конским хвостом» и козлиной бородкой, как всегда одетого в халат и широкие штаны, пахло маслом пачули. На коленях у него лежала карта Ньюхейвена, а в правой руке он держал подвешенное на суровой нитке металлическое кольцо.

Грейс, уставший от бесконечных шпилек, решил не впутывать в это дело Брэнсона. Кроме того, он знал, что посторонние мешают Гарри Фрейму сосредоточиться.

– Ты принес мне то, о чем я просил? – осведомился Гарри Фрейм, когда Грейс уселся за руль.

Грейс достал из кармана коробочку и передал ее медиуму. Фрейм извлек оттуда пару золотых запонок.

– Вот это уж точно принадлежит Майклу Харрисону, – заверил он медиума. – По дороге я захватил их из его квартиры.

– Отлично!

Вдоль берега от дома Гарри Фрейма в Писхейвене до Ньюхейвена было совсем недалеко. Пока они ехали мимо казавшейся бесконечной линии магазинов и забегаловок, Гарри Фрейм сжимал запонки в кулаке.

– Ты сказал – Ньюхейвен?

– Там произошла авария с участием интересующей нас машины. Кроме того, в Ньюхейвене засекли сигнал мобильника Майкла Харрисона. Давай съездим туда – вдруг тебе удастся что-то найти? Как насчет такого плана?

– Я уже что-то чувствую, – пропищал медиум. – Мы близко. Совсем близко.

Следуя его указаниям, Грейс сбросил скорость. Следы шин на асфальте, бензиновое пятно и несколько сверкающих осколков стекла – место, где «мерседес» попал в аварию. Справа начинался жилой квартал: сплошная стена аккуратных коттеджей с крохотными садиками. Свернув на обочину, Грейс затормозил.

– Это здесь, – пояснил он. – Сегодня утром тут произошла авария.

Гарри Фрейм, держа запонки в левой руке, начал раскачивать маятник над картой. С каждой секундой дыхание медиума углублялось. Вдруг он крепко зажмурился и, чуть помедлив, сказал:

– Медленно поезжай вперед, Рой… вперед… прямо вперед.

Грейс не стал тратить время на расспросы.

– Мы приближаемся! – пискнул Фрейм. – Явно приближаемся. Скоро будет поворот налево – возможно, там даже не дорога, а дорожка…

Метров через сто они и впрямь увидели дорожку, ведущую налево. Когда-то давным-давно ее заасфальтировали, но сейчас покрытие пришло в полную негодность. Она петляла по склону холма, заросшего сорняками и мелкими кустиками. Трудно было поверить – по крайней мере, глядя вверх с подножия, – что дорогой этой в последнее время хоть кто-нибудь пользовался.

– Рой, сворачивай налево!

Грейс посмотрел на медиума: может, он притворяется, а на самом деле подглядывает сквозь неплотно закрытые веки? Но если Гарри куда-то и смотрел, то только вниз, себе на колени. Грейс свернул на дорожку и проехал еще с четверть мили. На вершине холма стоял приземистый уродливый домик, рассчитанный на две семьи. Единственным его преимуществом можно было бы считать, что отсюда открывается прекрасный вид на весь Ньюхейвен и часть гавани.

– Я вижу дом, стоящий на отшибе. Майкл Харрисон там, – почти взвизгнул трепещущий от возбуждения Фрейм.

Грейс подъехал ко входу. Маятник описывал круг за кругом, а Гарри Фрейм, по-прежнему сидевший с плотно закрытыми глазами, дрожал, как на электрическом стуле.

– Здесь?

– Здесь, – не размыкая век, ответил Гарри Фрейм.

Оставив его в машине, Грейс подошел к воротам и окинул неодобрительным взглядом густой бурьян, захвативший всю лужайку перед домом, так что от клумб не осталось и следа. Да и сам он, построенный годах в тридцатых – начале пятидесятых годов, выглядел каким-то странно кособоким.

Пройдя по растрескавшимся плиткам дорожки, между которыми тут и там пробивались упорные сорняки, Рой позвонил в столь же пострадавший от времени пластмассовый дверной звонок. Послышался громкий трезвон, но никто и не подумал открывать. Он позвонил еще раз. Опять тишина.

Рой обошел вокруг дома, заглядывая в окна. Внутри царила та же мерзость запустения. Мебель, как и кухонная утварь, – двадцати-тридцатилетней давности. Внезапно Грейс, к своему огромному удивлению, заметил на кухонном столе пачку свежих газет.

Он посмотрел на часы. Начало седьмого вечера. Необходимо получить ордер на обыск. Но на это уйдет еще часа два, – а вероятность того, что он застанет Майкла Харрисона живым, уменьшается с каждой минутой.

Можно ли всецело полагаться на утверждения Гарри Фрейма? В прошлом медиум не раз оказывался прав, но почти столь же часто и ошибался.

Черт бы их всех побрал!

Что скажет Элисон Воспер, узнав, что он вломился в дом без ордера?

Нужно срочно принять решение. Время работает против Майкла Харрисона.

Отыскав в саду обломок кирпича, Рой разбил кухонное окно и, обернув руку носовым платком, вынул торчащие из рамы осколки. Затем он отодвинул шпингалет, открыл окно и влез в дом.

– Эй! Есть кто живой?

Мрачная, неприятная обстановка. Кухня чистая, но, кроме стопки вчерашних газет, ничто не указывало на то, что тут кто-то жил. Грейс прошелся по первому этажу: обшарпанная и грязная гостиная с парой пейзажей на стенах, на ковре – полосы, как будто кто-то недавно двигал диван. Рой перешел в мрачную столовую, оклеенную обоями с набивным рисунком. Здесь стоял дубовый стол и четыре стула. Рядом, в маленьком туалете, на стене висела вышивка «Боже, благослови этот дом».

Наверху – так же мрачно и безлико. Во всех трех спальнях – железные кровати с матрасами и пожелтевшие подушки; в ванной – газовая колонка и ржавый умывальник.

В самой маленькой комнате над кроватью Грейс заметил люк, ведущий на чердак. Осторожно поставив стул на матрас, Грейс залез на него, отодвинул засов и заглянул в темноту. К его удивлению, там оказался выключатель, но и там не нашлось ничего интересного: лишь старая канистра для воды, выбивалка для ковров и скатанный в рулон коврик.

Он обследовал шкафы. Наверху лежали белье и полотенца. Внизу, на кухне, хранились запасы самого необходимого: кофе, чай, несколько банок консервов… Вполне возможно, обитатели покинули дом год или два назад. Никаких следов Майкла Харрисона.

Он оглядел высокий буфет, проверяя, нет ли там хода в подвал, хотя и помнил, что в домах, построенных после Викторианской эпохи, таковых, как правило, не бывает. Надо выяснить, кому принадлежит дом и когда здесь кто-либо жил. Может, хозяева умерли и дом перешел в распоряжение судебных исполнителей? Или сюда время от времени наведывается уборщица…