Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне - Владимир Чиков

Генерал-лейтенант Фитин принял его сразу. После традиционного начала разговора о жизни и об обстановке в Америке Фитин вдруг как-то по-домашнему обратился к нему:

— По глазам вижу, вы, Романыч, чем-то озабочены…

— Да, Павел Михайлович, вы угадали, — ответил Квасников. — Я усомнился в целесообразности и правильности указания Центра, направленного мне в Нью-Йорк четыре месяца назад.

— Что вы имеете в виду?

— О временном прекращении связи с агентурой. Мне очень хотелось бы знать, кто был инициатором такого необдуманного решения?!

Фитин, прижав указательный палец к губам, остановил его. Затем, взяв карандаш, размашисто написал на листке бумаги: «Прошу быть поосторожнее. Стены могут иметь «уши»…

Прочитав это, Квасников взял у Фитина карандаш и на том же листке быстро нацарапал: «Спасибо, я понял. Но все же — кто?»

В ответ Фитин черкнул: «По личному указанию Л. П. Б.[138] шифровку готовил сам Меркулов». Квасников: «Но почему не сведущие в разведке люди так бесцеремонно вмешиваются в ее тонкие дела?» Фитин: «По-моему, так было всегда». Когда Квасников прочитал это, начальник разведки чиркнул спичкой и сжег листок с записями, затем осторожно собрал пепел и бросил его в коробку, лежавшую на дне сейфа.

— Лишь крайние обстоятельства, Леонид Романович, вынудили нас направить в загранточки такое указание, — тихим голосом продолжил Фитин. — Оно было продиктовано стремлением сохранить наших закордонных источников для дальнейшей работы.

— Но вы же прекрасно знаете, что в разведывательном процессе перерыва не должно быть. Я не могу себе представить, как можно прекращать работу таких связников, как Лесли, Линза, Стар или Объектив. Если это произойдет, то советские ученые, работающие над созданием атомной бомбы, не получат от разведки в течение года никакой информации. Я настоятельно прошу вас, Павел Михайлович, правильно понять меня: нельзя отстранять связников от активной работы. Они же этим живут! И требовать от них, чтобы они прекратили работу с агентами-групповодами, — это просто глупо! Мы можем так навсегда потерять их для разведки!

— Не надо нервничать, Леонид Романович. Постарайтесь сделать для них с позиций Центра все необходимое. Надо обязательно найти возможность оказать им материальную и моральную поддержку. И посоветуйтесь, пожалуйста, с Овакимяном, что можно еще сделать для дела «Энормоз». Ну, а что касается указания, — Фитин развел руками и улыбнулся: мол, не взыщи, мы все ходим под Берией и его верным сатрапом Меркуловым! — то надо выполнять… Вопросы еще есть?

— Какие после этого могут быть вопросы! — безнадежно махнул рукой Квасников, поднимаясь из-за приставного столика. Высокий, плотного телосложения, он две-три секунды постоял в задумчивости, что-то припоминая, и, когда вспомнил, снова опустился на стул, — Извините, Павел Михайлович, но все же есть один вопрос…

— Да, пожалуйста.

— Скажите, есть ли сейчас в Центре невостребованные материалы по линии НТР, которые направлялись из нашей резидентуры? Я почему-то склонен считать, что какая-то часть агентурных подлинников, исключая, конечно, те, которые шли по делу «Энормоз», остались лежать в сейфах мертвым грузом.

— Да, есть такие! Они даже до сего времени не переведены на русский язык.

— А кому было поручено это делать?

Фитин бросил на Квасникова чистый, пронизывающий взгляд: что, интересно, он задумал?

— Три месяца назад, — наконец начал медленно рассказывать Фитин, — мы у себя в управлении создали отдел «С» специально для перевода, обработки и реализации скопившихся агентурных материалов — как по делу «Энормоз», так и по другим научно-техническим вопросам. Это — одна из первых его задач. Вторая — выявление и розыск ученых в освобожденных от гитлеровцев странах и вывод их в СССР, чтобы они у нас занимались разработкой проблем урана, радиолокации, телевидения, высоких частот и так далее. Но, к сожалению, этот отдел, по сей день возглавляемый генералом Судоплатовым, наших надежд не оправдал. Американцы намного раньше нас подготовились к аналогичной акции на территории Австрии и Германии. Они шли по этим странам вместе со своими передовыми воинскими частями, выискивая заранее научные учреждения, оборонные предприятия и забирая по ходу все, что им было нужно. Я имею в виду ученых, специалистов, различное оборудование, приборы и даже целые лаборатории. Должен, к сожалению, заметить, что большинство немецких и австрийских ученых и специалистов боялись русских, и потому с захваченных советскими частями территорий они сами уходили к американцам. В итоге результаты отдела «С» оказались более чем скромными, и что-либо серьезное в разведывательном плане сделать не удалось… Не смог наш Судоплатов вовремя развернуться…

Фитин на некоторое время умолк, посмотрел на Квасникова долгим взглядом, а затем продолжил:

— Не удалось ему решить и первую задачу по реализации агентурных материалов, поступавших не только из вашей резидентуры, но и из многих других загранточек. Возможно, это произошло потому, что мы создали практически два параллельных аппарата — отдел «С» и одиннадцатый отдел, которым руководит известный вам Лев Петрович Василевский. Он же, кстати, является и одним из заместителей Судоплатова. Так вот, подразделение Василевского тоже занимается реализацией разведывательных материалов. Потому и получилось, что у семи нянек дитя оказалось без глазу…

— А вы не позволите мне, Павел Михайлович, быть единственным нянькой этих бесценных документов, ради получения которых мы за кордоном тратили столько нервов, сил и ума?! Я уж не говорю о материальных средствах и большом риске наших разведчиков, агентов и их связников, чтобы добыть эти сведения. В самом деле, дайте санкцию на передачу мне по реестру всех скопившихся невостребованных материалов по линии НТР. Сейчас, когда наша страна переживает трудный период восстановления разрушенной войной экономики, я найду потребителей нашей информации! Дайте только в помощь пару-тройку человек для перевода и обработки наших документов. Надо же спешить, ведь недавние взрывы американских атомных бомб в Японии понадобились США для того, чтобы положить начало беспримерному атомному шантажу СССР…

Начальник разведки одобрительно закивал, еще раз убеждаясь в том, что Квасников — государственно мыслящая личность.

— Наши желания, Леонид Романович, совпадают, — заметил он. — Мы тоже хотели бы, чтобы именно вы возглавили эту работу. А поскольку вам придется иметь дело с членами Спецкомитета по атомной бомбе, с руководителями различных НИИ и КБ, мы назначим вас заместителем начальника одиннадцатого отдела… Возражений не будет?