Рузвельт, Кеннеди, советская агентура - Александр Феклисов

Александр Семенович Феклисов

Рузвельт, Кеннеди, советская резидентура

Посвящается моим дорогим американским и английским друзьям, помогавшим нам в Великой Отечественной войне победить фашистскую Германию, а затем предотвратить развязывание ракетно-ядерного конфликта.

От автора

Я работал во внешней разведке КГБ СССР с июля 1939 года по июль 1974 года, то есть тридцать пять лет. За это время прошел путь от рядового оперативного сотрудника до начальника отдела. Трижды был в длительных заграничных командировках – с января 1941 года по сентябрь 1946-го в Соединенных Штатах, с сентября 1947-го по апрель 1950-го в Великобритании и с августа 1960-го по март 1964-го снова в США.

В 1974 году я вышел в отставку в звании полковника, но продолжал служить в разведке по вольному найму до середины 1986 года.

Мысль написать воспоминания о моей разведывательной работе впервые пришла, когда я смотрел по телевидению выступление писателя К. М. Симонова с его «Солдатскими мемуарами», в которых он подчеркивал необходимость, пока еще живы современники Великой Отечественной войны, записывать для будущих поколений их рассказы о событиях тех лет.

К написанию своих закрытых – для служебного пользования – воспоминаний о разведывательной работе в 1941–1946 годах я приступил в 1987-м и, не торопясь, закончил в 1988 году.

Средства массовой информации, уделяя большое внимание деятельности КГБ, в том числе и его внешней разведке, нередко допускают необъективные суждения, сгущают краски или приводят непроверенные факты. В частности, во многих опубликованных материалах утверждалось, что внешняя разведка работает неэффективно. Это неверно.

Получив разрешение руководства КГБ в 1990 году, я снова взялся за перо, чтобы рассказать широкому кругу читателей о некоторых разведывательных операциях во время моего пребывания в США и Англии. Хочу подчеркнуть, что в этой книге говорится только о тех операциях, в которых я лично участвовал. Это лишь малая толика работы, проводимой внешней разведкой КГБ в 1940–1960 годах.

Сев за свои записки, я преследовал три цели.

Во-первых, показать, что собой представлял разведчик 40—60-х годов – его социальное происхождение и положение, общеобразовательную, политическую и профессиональную подготовку; его трудовую закалку и личные качества; и, наконец, его отношение к разведывательной работе.

Во-вторых, хотя бы вкратце осветить политическую обстановку в США и Англии в период, когда я находился там.

В-третьих, на конкретных примерах показать, как велась наша разведывательная деятельность и какие результаты были достигнуты.

Думаю, что читателей заинтересуют те главы, в которых идет речь о моих встречах с советскими государственными деятелями – В. М. Молотовым и Н. С. Хрущевым, выдающимся английским писателем Бернардом Шоу, великим русским композитором С. В. Рахманиновым и одним из крупнейших социологов XX века П. А. Сорокиным. Надеюсь, читателям будет любопытно узнать подробности о таких значительных событиях, как поездка в 1959 году Н. С. Хрущева в США, карибский ракетно-ядерный кризис 1962 года, убийство президента США Дж. Кеннеди в 1963 году.

Мой путь в разведку

Даллас, 22 ноября 1963 г. Убит президент США Кеннеди…

Париж, 22 ноября 1963 г. Сотрудники ЦРУ США передают своему кубинскому агенту авторучку с замаскированной в ней отравленной иглой – орудие для уничтожения Фиделя Кастро…

Варадеро (Куба), 22 ноября 1963 г. Ф.Кастро встречается за завтраком с французским журналистом Жаном Даниэлем. Репортер имеет прямое задание американского президента найти пути примирения с кубинскими властями. За утренней трапезой они получают известие о гибели Кеннеди. Кубинский лидер потрясен…

Да, вот такое драматическое сплетение событий в один и тот же день, один и тот же год.

А мы пока мысленно перенесемся в апрель 1961-го. Сотрудник ЦРУ Г. Хант произносит по радио кодовую фразу: «Рыба красного цвета». Это – сигнал к началу вторжения на Кубу.

Радиосигнал сработал. Местом высадки по предложению ЦРУ был избран залив Кочинос, воды которого омывают малонаселенное побережье с небольшими коттеджами и крошечными, похожими на игрушечные, деревушками. За взлетной полосой сельского аэродрома полное безлюдье – зыбкая заболоченная равнина.

Вторжение началось с бомбардировки кубинских аэродромов. Руководители разведки Вашингтона рассчитывали: эту акцию поддержат силы оппозиции на острове. Однако Кастро разгадал маневр и своевременно принял меры. Всех, кто мог бы прийти на помощь высадившемуся на берег отряду кубинских эмигрантов, власти Гаваны заблаговременно арестовали.

Это был удар, имевший катастрофические последствия для всей операции ЦРУ в заливе Кочинос.

Одновременно поднялась шумиха в ООН. Соединенные Штаты были обвинены в причастности к этой акции. Тогда Кеннеди принял решение отменить второй авианалет. И хотя парашютисты-интервенты из так называемой «кубинской бригады» приняли бой, ничто уже не могло спасти их от поражения: на третий день все было кончено…

Я начал книгу с кубинской проблемы не случайно, ибо самому пришлось впоследствии принять в ее решении непосредственное участие. Я находился в США и в дни убийства президента Дж. Кеннеди. Но обо всем этом более подробно в последующих главах.

А сейчас я хочу рассказать о том, как я пришел в разведку.

Родился я в 1914 году в семье железнодорожного стрелочника, выходца из крестьян Тульской губернии. После семилетки учился в фабрично-заводском училище, на рабфаке, в Московском институте инженеров связи на радиофакультете, который успешно закончил.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление. В институт часто приходили представители военных академий, беседовали со студентами: шел набор кандидатов. Дошла очередь и до меня. Однажды меня вызвали в ЦК ВКП(б).

– Мы хотим предложить вам, молодому специалисту, очень интересную работу…

– Что ж, если подхожу – возражений не имею. Вся жизнь впереди, – ответил искренне я и вскоре уехал по путевке в дом отдыха в Геленджик. Солнце, море, кипарисы – все прекрасно! Но однажды ко мне подошел незнакомый человек и предъявил удостоверение местных органов НКВД.

– Вам необходимо, товарищ Феклисов, срочно выехать в Москву, – улыбнулся он. – Отдохнете потом…

В Москву – это понятно, но к кому я должен явиться? Телефон мне не дали. Загадки, да и только! Ведь посетивший меня энкаведист толком не объяснил, куда надо прибыть. Поэтому я не стал особенно торопиться, и когда вышел срок моего отпуска, вернулся домой. А там меня уже ждали встревоженные родители. Выяснилось, что несколько дней подряд к нашему дому приезжает черная «эмка».

– Тебя, сынок, разыскивают, – покачал головой отец. – Натворил что-нибудь, признайся. Соседей расспрашивают. Вот беда-то…

Через некоторое время в дверях появился мужчина лет сорока, с орлиным носом, в пенсне. Пробасил:

– Кажется, Александр вернулся? Родители, как по команде, утвердительно кивнули.

– Попросите-ка его выйти во двор. Разговор состоялся короткий:

– Ну, молодой человек, хочу от души поздравить – вы зачислены в школу особого назначения, сокращенно – ШОН, на один год. Там будете теперь жить и учиться. Ясно?

Затем сказал, чтобы я захватил мыло, зубную щетку, порошок и пару нижнего белья: меня сразу отвезут в школу.

Я бросился домой и объяснил, что меня срочно оформляют на работу под Москвой и мне нужно немедленно ехать туда, а вернусь через неделю. Все мои домашние – от дедушки с бабушкой до младшей сестренки, которой уже исполнилось 14 лет, – молча смотрели, как я перекладывал из чемодана в портфель незатейливые вещи. Попрощавшись со всеми, я ушел с незнакомцем.

Мы помчались по Горьковскому шоссе и скоро прибыли в школу, находившуюся в Балашихе. Мне показали комнату, где я должен был жить вместе с другими товарищами, классы, столовую, просторный двор.

Когда я в субботу возвратился домой, родители и родственники вздохнули с облегчением. Они стали расспрашивать, какую же работу мне предложили. Я ответил:

– Берут радиоинженером на секретную радиостанцию, а в чем будет заключаться работа конкретно, пока неизвестно.

И действительно, я ничего толком не знал. Мое приобщение к миру разведки было для меня полной неожиданностью. Теперь, бросая взгляд в прошлое, должен сказать, что отчетливо понимаю, насколько неожиданно произошел крутой перелом в моей судьбе.

В то давнишнее воскресенье я еще не осознал, что мобилизация меня в органы госбезопасности резко изменит мой образ жизни, оторвет от родных мест, от близких и друзей, среди которых я вырос, и направит мою судьбу по новой, весьма сложной, но интересной дороге, откроет перспективы, о которых я не только не мечтал, но которые мне никогда и не снились.

Условия и обстановка в ШОН оказались непривычными. Школа размещалась в лесу в добротном деревянном двухэтажном доме; ее территория была огорожена забором. В верхнем этаже располагались пять спальных комнат, душевая, зал для отдыха и игр, а в нижнем – два учебных класса и столовая. Спальные комнаты были большие, в них находились два стола для занятий, две роскошные кровати с хорошими теплыми одеялами и два шкафа для одежды. Перед кроватями – коврики. Комната содержалась в идеальной чистоте. По сравнению с обстановкой, в которой я жил дома, где зимой спал на сундуке за печкой, а летом – в сарае на дровах, эти условия казались райскими.