Зачарованный терем (СИ) - Осинина Нюра

Все засмеялись.

— Я, от имени здесь присутствующих, хочу сказать, — поднялся со своего места Волес. — Надеюсь, меня поддержат. С вашим появлением наша жизнь стала интересней. Но самое главное, мы поняли, что мы совсем не знаем, в каком мире живём.

Ребята одобрительно загудели. Ольх захлопал в ладоши, местные удивлённо на него посмотрели и тоже стали хлопать.

— Спасибо Триединому, — продолжил Волес, — что он вас к нам прислал и спасибо вам за то, что вы такие необыкновенные.

Раздались аплодисменты, в которые включились и Девы.

Я сидела и улыбалась. Сейчас рождалась ещё одна традиция, о чем не преминула сказать.

— Вот прямо сейчас у нас родилась традиция — выражать общее согласие, поддержку высказавшемуся, хлопками в ладоши, тоесть, аплодисментами. Ну, а теперь о том, о чем ещё хотела с вами поговорить, попридираться. Мне на вас поступила жалоба.

Ребята недоумённо переглянулись и вопросительно посмотрели на меня. Я хихикнула, глядя на их лица.

— Мне поступила жалоба не на вас, здесь присутствующих, а на людей вообще.

— И кто же это нажаловался? — спросил Гороват.

— А ты догадайся с трёх раз, — вместо меня ответил Радим. — Есть у неё глава разведки и сборщик жалоб. Что-то давно мы в Храме не были. Надо завтра сходить, с мёдом, хлебом, квасом, да винца сладенького прихватить.

Ребята заулыбались, переглядываясь.

— Улыбайтесь, улыбайтесь. А разговор серьёзный. Жалоба заключается в том, что люди извели всю безвредную, а то и полезную нечисть. Вот чем ваши деды, родители, вы занимались на практиках?

Ребята снова переглянулись, пожали плечами.

— Как старшему по возрасту, наверно мне нужно ответить на этот вопрос, — заговорил Елисей. — На практиках занимались тем, что отлавливали всякую нечисть, препарировали, изучали, составляли книги.

— Чтобы занести в опись «всякую нечисть», вам понадобилось уничтожить сотню Лесовиков?

Девчата охнули.

— Да, девочки, сотню Филимонов, чтобы одного занести в книгу с подробным описанием.

— Так не думали же, что они полезные, — оправдывался Елисей. — Только ты слишком уж загнула, что сотню лесовиков уничтожили. Не может этого быть.

— Ну, есть такое, преувеличила малость. Но всё же уничтожили немало. Говоришь, не думали, что полезные? А летописи почитать? После Большой Битвы, когда была уничтожена почти вся растительность, Лесовики, оставшиеся в живых, вместе с гномами и дриадами заново восстанавливали зелёный покров мира. Люди знали об этом, видели и записали, а потомки придумали на нечисти науку развивать.

ОН, — я ткнула пальцем вверх, — жалуется, плачется. Как, мол, магию поддерживать, если магических существ извели? А Лесовики размножаются очень медленно. Только тысячелетний может вырастить нового Лесовика. Филимону пятьсот лет, он ещё молод. Его отцу две тысячи лет, и он только сейчас может начать растить ещё одного сына. О! Идея! Надо попробовать помочь ему вырастить двойняшек.

— И как это ты собираешься ему помочь? — спросил Елисей. — Если не секрет, конечно, — добавил, улыбаясь.

— Не секрет. Что, если попробовать, то из чего выращивается Лесовик, подержать возле Грааля пару часов, пока мы медитируем?

— А что? Может и получится! — поддержала меня Лина.

А я продолжила.

— Домовых в домах почти не осталось. Есть, но не во всех. Изводят. Особенно в Дарвении.

Борис недоумённо посмотрел на меня.

— Вот, видишь, Борис, я узнаю то, что должен бы знать ты. Правильно ОН говорит, что люди стали не любопытны, не любознательны, равнодушны. Почему дриады покинули ваш мир? Потому что их тоже кинулись изучать. А ведь они относятся к человеческой расе. Вот они и ушли в другие миры. Болотницы-полоскухи кому помешали?

— Они людей на топи заманивают и губят, даже съедают, — подал голос Волес.

— Так не шастайте по ночам по болотам. А днём они из воды не вылезают. Им дичи болотной хватает, да рыбы, — продолжала я свои нравоучения. — А Водяные с Болотниками, чем навредили? Они же, что Лесовики в лесах, в своих озёрах, реках, болотах порядок поддерживают, за живностью да растительностью присматривают. Ты к ним по-хорошему, с добром, с гостинцем, с разговором, так и они к тебе с доверием. Они поговорить любят, не с кем же. Вон как к нам Филимон привязался. Зрение своё магическое тренируйте, развивайте, видеть их сможете. Да если и не видите, всё равно гостинец прихватите да положите на пенёк, на кочку, на прибрежный камушек. С ними надо дружбу водить, чтоб в лесах да на болотах не блудить. Тогда и другая нечисть вас не тронет. Нам банника с банницей через три мира с Земли доставили. Тит с Феней обещали потомство. Они ещё молоденькие, лет пять, как семью создали.

— Интересно, а у нас в банях есть банники? — задумчиво произнёс Волес. — Надо будет узнать

Посмотрела на всех. Да-а. Что-то я слишком разошлась. Улыбнулась.

— Что скисли? Вино в подвале прокиснет.

Девочки захихикали. Парни приосанились, улыбнулись.

— Что ты предлагаешь? — спросил Елисей.

— Не я, ОН. Чтобы на практиках занялись созданием заповедных мест, где нечисть живёт. Будить не Терема нужно, а Роксолань, людей. Вот, Триединый и хочет спасти свой мир с вашей помощью через меня. Я оказалась слишком чувствительной к тонкому миру, чувствую и понимаю ЕГО. ОН и начал тормошить, будить впавших в дрёму людей.

— А нечисть причём? — спросила горничная Вера.

— Нечисть тоже создания Триединого. Он их в помощь людям создал, в защиту от Навьих порождений. И как хранителей магии. Вот и переживает за них.

— А нам что делать? Тоже нечисть спасать? — спросила Таня.

— Ты уже делаешь, — с улыбкой ответила я. — Новый счёт вводишь. А ведь он проще, чем римский или русский, буквенный. Значит легче. Елисею помоги перевести на твои цифры написание его алгоритма открытия портала. Посидите, покумекайте. Вдруг окажется и тут всё просто. Ему, тогда, будет легче объяснять своим ученикам или как они тут называются.

— Студиозусы называются, те, кто учатся в академиях. А в школах — ученики, — объяснил Имир.

— Ой, ребятки! Заболталась я с вами, а меня кто-то на свидание приглашал. Вот память девичья, совсем короткая, забыла, — шуткой закруглила я наши тематические посиделки.

5. Свидание

Все засмеялись и посмотрели на Елисея.

Елисей быстро встал, подошёл к кухонному окну, достал приготовленную берестяную коробку с крышкой, подхватил меня под руку.

— Это я тебя приглашал, беспамятная ты моя Лебедь Нюра.

И мы вышли из столовой под дружный хохот.

— Куда мы пойдём? — спросила Елисея. — В лес уже нельзя.

— На башню. Туда уже никто не придёт, не помешают.

И мы поднялись на башню, целуясь на каждом пролёте.

Присели на лежак. Елисей повернулся ко мне спиной.

— Плети мне, веста, косу.

— Как нужно плести?

— Как заплетёшь, с такой косой и буду ходить, десять дней, не переплетая.

— Растреплется.

— Не растреплется, магией сохраню.

— А что при этом говорить нужно? — выспрашивала, а сама уже придумала, что говорить.

— Да, хоть, песни пой. Вот эту ленточку вплети, чтобы коса не распустилась.

Я взяла узенькую ленточку в цвет волос, распустила Елисею волосы, стянутые в низкий хвост, расчесала пальцами и начала плести, накинув защиту от чтения мыслей.