Зачарованный терем (СИ) - Осинина Нюра

Дом оказался вполне человеческий, сложенный из камня, покрытый черепицей.

Спустив с плеча, змей пригласил меня в дом. С сыновьями он прошёл в комнату. Через несколько минут из комнаты вышли мужчина, ростом более двух метров, и два мальчишки лет десяти. Познакомились. Они хазраты. Его зовут Баграт, а сыновей-близнецов Горат и Брагат. Горат старше брата на сутки. Узнав причину моего появления у них, Баграт предложил пожить у него столько, сколько мне понадобится. У него есть портальный камень в Дарвению, и он мог бы меня туда доставить. Но я отказался, объяснив, что мне в Дарвении нельзя появляться, опасно.

Так я остался жить у Баграта на целый год. Подружился с мальчишками, изучал жизненный уклад. Узнал, что они потомки эльфов, ушедших из Светлого Леса, смески с местными жителями — хазреттами. Познакомился со старшим сыном Таримом и его женой Мирид, которую он с её дедом Торегом прятал в горах несколько лет назад до совершеннолетия. У них уже была дочка, но я её не видел.

За год я сумел доработать свой алгоритм до совершенства и мог попасть в любую, желаемую точку. Изготовил в подарок Баграту камень перехода на знакомую мне обширную береговую отмель в Загорье. Пригласил приходить, если появится во мне нужда. Связаться со мной можно будет через рыбаков. Те сообщат Бусу, а Бус мне. Вот и вся история знакомства с Багратом.

— Елисей, — задумчиво произнесла я, — а вас не смущает разница в возрасте в отношении нас? Вы все молодые парни, а мы…

— А вы юные девы. Мы не видим в вас возрастных женщин. Вы и ведёте себя, в основном, как юные девы. Вы скоро совсем станете нашими, не пришлыми. Когда начнутся обороты, вы станете забывать свой мир. Только знания сохранятся, потому что они необходимы нашему миру. Не все друзья Ольха свяжут свою судьбу с вами. Но найдутся пары для всех вас обязательно. У вас словно реинкарнация произошла самих себя без ухода за Грань.

Только ты выделяешься. В тебе нет той беззаботности, присущей юным. Твои подруги легче в общении, беззаботней. Даже наши отношения складываются так, словно мы семейная пара, прожившая немало лет. Всё у нас как-то ровно, спокойно. А на других посмотри.

Вернуэль с Линой всё обнимаются, шутят друг с другом, смеются. Сразу видно — счастливые. Или Волес с Майей. Он её на плече носит. Таня наконец-то определилась. Бориса за руку водит. Смешно. Заешь, из неё получится хорошая Правительница Дарвении.

Я засмеялась.

— Ты сменил тему. Вряд ли она будет Правительницей.

— Вот увидишь. Лет через пять Дарвению ждёт смена власти.

— Тогда держись, Дарвения! У Тани характер посильнее моего.

Теперь засмеялся Елисей.

— Вот и поговорили о любви.

Елисей опрокинул меня на себя и нежно поцеловал в губы.

— Ещё вам надо учиться владеть магией, которой в вас несравнимо больше, чем в нас.

— Так научите! Вот возьмись и научи меня сушить себе волосы и одежду после купания.

— Хорошо, договорились! — проговорил Елисей, скрепляя договор нежным поцелуем. — Ну, Лебедь моя любознательная, всё узнала, что хотела? Погоди, не оборачивайся, я разденусь. За спиной зашуршали снимаемой одеждой.

— «Смотри, Дева Лебедь!».

Я встала и развернулась к Елисею…

Передо мной стоял Серый Волк. Я потеряла дар речи.

Он был прекрасен, могуч.

Я обошла вокруг Волка, который неподвижно стоял, позволяя рассмотреть себя.

— Елисей, — прохрипела я. У меня даже голос сел. — Елисей, ты такой огромный!

— «Я тебе не понравился?».

— Ты мне очень нравишься, любимый. Но как так получилось? Ребята гораздо мельче тебя. Они тебя видели?

— «Видели после первого оборота. Но с тех пор я значительно подрос», — мысленно посмеиваясь, произнёс Волк.

Я вспомнила иллюстрацию Васнецова к сказке «Иван-царевич и Серый Волк», где волк везёт на себе Ивана-царевича, Елену Прекрасную, золотую клетку с Жар-птицей. Представила.

— «Где это ты такое видела?».

— У нас на Земле сказка есть, а это рисунок к той сказке.

— «Расскажи сегодня вечером».

— Хорошо, расскажу. Я тебя даже за шею обнять не могу, — сказала, пытаясь обнять Волка за шею.

Волк мысленно хохотнул.

— «Садись, я тебя прокачу», — предложил Елисей, приседая на лапах.

Я села верхом на Волка и пропела: «Поедем, красотка, кататься, давно я тебя не катал».

Елисей мысленно расхохотался, вслух взрыкнул. И мы поехали. Это была чудесная прогулка по Великому Лесу.

Нагулявшись, я мысленно вызвала Филимона.

— Это что за чуди лесные у нас тут ходят? — услышала я незнакомый скрипучий голос.

Остановились и посмотрели в сторону голоса.

Ого! Никак папенька Филимончика объявился?

Под сосной в четыре обхвата стоит двухметровый дубовый кряж с мшистыми бородой и космами, опутавшими голову. Нос — огромный жёлудь, с сосновую шишку Великого Леса, глаза, как у Филимона, тёмно-коричневые с зелёным отливом, круглые, совиные. Штаны — свалявшаяся лесная подстилка (хвоя, веточки, листья, травины). На ногах берестяные лапти.

— Добрых дел тебе, Главный Смотритель Лесов Гардарии, — спустившись с Волка, произнесла я с улыбкой. — Никак сыночка навестить решил? Ну, и как? Справляется Филимон с обязанностями?

— И тебе добрых дел, Дева. И тебе, Оборотный. Справляется. Но помощник ему нужен, да не один. Лес велик. Живности много. А ты, никак та Дева, что имя сыну дала?

— Я. Могу и тебе дать.

— Подумать хорошенько надо. Имя дашь, так и служить тебе заставишь.

— Зачем мне это? Ты сам себе хозяин. Но от помощи не откажусь. Может, и тебе чем помогу.

— Чем мне дева помочь может?

— А если не просто дева? — спросила я и выпустила крылья.

— Ох, ты! Сколь веков живу, а Деву-Лебедь впервые вижу. Вывелись вы в наших местах. От этакой и имя почётно получить, и послужить в честь. Давай мне имя, Дева-Лебедь.

— Арсентий. Нравится?

— А что значит имя это?

— Значит — мужественный. Так нарекать?

— Нарекай! — согласился Главный Леший.

— Нарекаю тебя, Главный Смотритель Лесов Гардарии Арсентием. А где сынок-то?

— Тут где-то был. Сейчас объявится.

Через пару минут появился Филимон.

— Ну, что, нагулялись? Хороша пара, батя?

— Хороша! Ох, хороша! Ладно, пойду я, дел много.

— Погоди, Арсентий. У меня к тебе дело есть. Тоесть одно предложение. Извини за нескромный вопрос — ты не собираешься ещё одного сына вырастить?

— Сына, говоришь, вырастить? Оно надо бы. Только это сложно стало. Пытаюсь, да не получается почему-то. И не только у меня.

— А, если я помочь смогу?

— Да как же ты сможешь помочь? Тут магия нужна особая.

— Магия, Арсентий одна, только используется по-разному. Ты мне доверься, и у нас получится. Что для этого нужно?

— Для каждого леса нужен свой Смотритель. Для какого леса выращивают, в том лесу и берут основу. Для Великого Леса нужно взять в этом лесу шишку. Да не простую, а с живинкой. Надо поискать. Для дубравы нужно найти жёлудь. Для ельника — еловую шишку. А ты-то как поможешь?

— Есть у меня такая возможность. Ты только найди необходимое и мне через Филимона передай. А я, потом, верну с живинкой. Давай, ты двойню вырастишь. Для Великого Леса и ещё для какого-нибудь. Если у нас получится, то и другим Смотрителям поможем.

— Ну, хорошо, Дева Лебедь. Испыток не в убыток, попробуем.

Елисей с интересом наблюдал за нашим диалогом.

— И ещё, Арсентий, вопрос к тебе есть. Не знаю, спрашивал ли Филимон тебя об этом. Тут поляна есть цветочная, красивая. Но что-то в ней неладное. Дриада наша, увидев её, плакала. Сказала, что какая-то беда там случилась. Филимон ни чего об этом не знает.

— Поляна, говоришь, цветочная, — задумчиво произнёс Арсентий. — Есть такая, и не одна. Ты, сын, поспрашивай гномов, пусть тебе помогут отыскать остальные пять. Беда, действительно, случилась. Не всегда в нашем мире был покой. Люди по глупости своей много нас, Лесовиков извели, чудей лесных, почитай, вовсе не осталось. Разве что по урманам, где прячутся, да в Заповедном лесу. А на цветочных полянах дриады погибшие покоятся. Не смогли уйти, вот и похоронили себя под цветами. Пусть эльфы попробуют, может ещё не поздно, вытянуть их. Ушли бы в деревья, так точно не вытянуть, а землица, может, вернёт.