Мужчины свои и чужие - Кэти Келли

Он явно очень разозлился, и Эмма призадумалась: все ли в порядке между ним и Кирстен. Патрик, как правило, на жену не нападал, позволяя ей говорить все, что вздумается. Что-то определенно изменилось.

– Мне плевать на то, что вы все думаете! – заявила Кирстен упрямо. – Я ничего не буду говорить папе. Мама вела себя абсолютно нормально, мне этого достаточно. Если ты считаешь, что она сходит с ума, ты и сообщи об этом отцу. Пошли, Патрик, нам надо еще успеть на вечеринку.

Позднее, когда они с Питом сидели перед камином, Эмма снова заговорила на ту же тему:

– Ты тоже считаешь, что я не должна ничего говорить папе?

– Не знаю, малыш. Твой папаша из тех, кто может при­бить человека, принесшего дурные вести. Ты же знаешь, ви­новатой в том, что она больна, окажешься ты. Он тебя никог­да не простит.

Эмма кивнула.

– Ты прав. Жаль, что никто, кроме меня, не заметил ее странного поведения. Если бы Кирстен увидела…

– Забудь про Кирстен! – перебил ее Пит. – Я знаю, она твоя сестра, но она настолько беспечна, что поверить невоз­можно. Кирстен хочет, чтобы вокруг нее были одни розы, и никакие проблемы ее не волнуют. Если бы не Патрик, один бог ведает, куда бы ее занесло.

Эмма вспомнила, как злился Патрик и как, вероятно, он бушевал, когда будил ее и заставлял поехать к родителям, и снова подумала, что в отношениях сестры и ее мужа что-то изменилось.

И если Патрик решит, что с него хватит истерик Кирс­тен, их семье придется нелегко.

«Прекрати! – приказала себе Эмма. – Перестань беспо­коиться о Кирстен, она сама и десяти секунд не посвятит чужим проблемам. Жаль, что я так не умею».

Эмме уже до смерти надоело беспокоиться о своей семье. Хотелось просто побыть с Питом. Она вытянула голые ноги к огню и прижалась к мужу.

– Как насчет того, чтобы лечь пораньше?

В ответ он легонько укусил ее за ухо и расстегнул верх­нюю пуговицу блузки.

– А что, если не идти в постель, а побыть здесь, у огня?

– Замечательная мысль!

Эмме нравилось заниматься любовью перед камином. Это напоминало ей о том времени, когда они еще не были женаты и очень редко имели возможность остаться наедине. Они ждали, когда все семейство Шеридан разойдется по спальням, и устраивались у камина, заводясь все сильнее и сильнее, но в то же время опасаясь, что кто-нибудь спустится вниз попить воды и застанет их в самый разгар любовных игр. Они никогда не рисковали заниматься любовью в доме О'Брайенов. Эмма пребывала в постоянном страхе, что отец заявится в гостиную с ружьем в одной руке и Библией в дру­гой.

Эмма вдруг почувствовала забытую свободу и легкость и решила выбросить из головы все мысли о ребенке. Если она будет думать об этом как одержимая, ничего не получится. Все, с сегодняшнего дня одержимость в прошлом. Они с Питом научатся получать удовольствие от того, что дает им брак. Если детей не будет – что же, так тому и быть.

19

После Рождества прошло уже десять дней, и Лиони при­выкла к своей новой прическе. Разумеется, она понимала, что больше не сможет позволить себе воспользоваться услу­гами этого парикмахера. Заплатить пришлось целое состоя­ние. Но приятно иметь волосы медового цвета с более тем­ными прядями – они выглядели, как ни странно, очень есте­ственно.

На девочек ее прическа произвела сильное впечатление.

– Мам, красиво как! – почти с удивлением произнесла Мел.

Под новую прическу пришлось купить новые наряды. Много полезных советов в этом смысле дала ей Ханна.

– Не надевай свои лучшие вещи в самолет, – сказала она. – Ты же хочешь произвести впечатление на Флисс и Рея, а не на пассажиров самолета. Если хочешь, можешь переодеться в Денвере, но для перелета через Атлантику на­день что-нибудь просторное и удобное.

Ханна – девушка проницательная, что и говорить. Она сразу усекла, насколько важно для Лиони выглядеть прилич­но при встрече с Реем и его невестой. «Гордость – страшная вещь!» – подумала Лиони, пока стюардесса рассказывала о мерах безопасности.

Близнецы сидели в нетерпеливом ожидании, взявшись за руки. Дэнни каким-то образом ухитрился устроиться на ряд впереди них рядом с симпатичной девушкой в светлых джин­сах. Чтобы он не слишком зазнавался, Мел и Эбби громко обменивались репликами по поводу его подружки, которая будет страшно по нему скучать и которой он якобы обещал сохранить верность. Дэнни оборачивался и бросал на весе­лую парочку угрожающие взгляды. Но те только хихикали и снова принимались восхвалять достоинства его воображае­мой подружки.

Между тем Лиони тщетно пыталась расслабиться. Эмма дала ей с собой маленькую бутылочку успокоительной на­стойки, но она совсем не помогала. Полет до Атланты ока­зался полным кошмаром. Дэнни пытался объяснить, что тур­булентность не опасна, просто самолет пролетает через какие-то слои воздуха, но каждый раз, когда самолет трясло, Лиони казалось, что она сейчас завопит от страха. Как же она ненавидела летать! Почему она позволила уговорить себя? Удивительно, но близнецы и большинство пассажиров весь этот ужас проспали: после ужина и фильма с Брюсом Уиллисом они мирно задремали, наверстывая упущенное ночью. Лиони же сидела, выпрямившись в кресле, и не могла ни читать, ни спать, ни даже слушать юмористическую передачу по радио.

За полчаса до прилета турбулентность исчезла, и люди начали просыпаться.

– Мы уже близко? – спросила Мел, потягиваясь. .

Им пришлось ждать полтора часа самолета в Денвер, и все это время Лиони гнала от себя мысль о том, чтобы на­нять машину до Колорадо:

– Господи, мам, да расслабься, – раздраженно сказал Дэнни, которого удивило нервное состояние матери.

Ко всему прочему, они чуть не опоздали на самолет из-за пристрастия Мел к новым тряпкам. Она исчезла за пять минут до посадки, и Лиони пришлось искать ее по всем ма­газинам. Она обнаружила ее в шикарном бутике, где Мел примеряла солнцезащитные очки, стоившие больше, чем все, что было надето на Лиони.

– Мам, посмотри, какие дивные! И дешевле, чем дома. Дай мне в долг, пожалуйста! Папа тебе вернет…

– Нет! – прошипела Лиони. – Все уже в самолете. Нас вызывают по радио, так что пошли скорее.

В результате в Денвер прибыла усталая и сердитая жен­щина. Дети прыгали от восторга, а Лиони чувствовала себя так, будто ее протащили сквозь живую изгородь. Когда она взглянула на себя в огромном зеркале в туалете аэропорта, то обнаружила, что и выглядит соответствующе.

Что там такое советовала Ханна? Яркая помада, и надень тот шелковистый красный свитер – он придаст тебе живос­ти, какой усталой ты бы ни была. Вздохнув, Лиони достала по­маду, покрасила губы и натянула красный свитер. Это мало что изменило, вынуждена была она признать.