Золотая свирель. Том 1 - Ярослава Анатольевна Кузнецова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я встряхнулась, сбрасывая морок – не хватало еще заснуть! Река снова сделалась обычной знакомой рекой, а я сидела лицом к ней, спиной к скале и морю.
Мимо текла вода, шурша, вздыхая, двигая гальку.
Вода.
Вода знает путь в тайный грот. Сладкая вода Нержеля дважды в сутки посещает мою пещерку и выходит из нее, не встречая препятствий.
Я вскочила, задыхаясь от догадки. Да! Это оно! Это и есть путь.
Под водой? Я зажмурилась, стиснув кулаки. Под водой, неведомо куда, по черным извилистым лабиринтам? С чего ты взяла, что там, в глубине, найдется тайный лаз, достаточно большой, чтобы ты в него протиснулась, Леста Омела? А если застрянешь? Если захлебнешься? Если заблудишься меж донных камней? Воде не нужны широкие дороги, воде достаточно щелки, трещинки глазу не видимой, но ты же не вода, Леста Омела, ты девчонка деревенская, хоть и с тараканами в глупой голове…
Дрожа и поджимая пальцы, я спустилась по обнажившейся галечной отмели. Стопы тронуло прохладой – река заметно остыла, пока я обшаривала островок. Я сделала шаг, и еще шаг, преодолевая напор течения. Поскользнулась, и, за мгновение до того, как погрузится с головой, мазнула взглядом по небу – темный горизонт, горсть алмазных крошек, ледяной прочерк падающей звезды.
«Пусть…»
Течение развернуло меня, я вынырнула, вдохнула поглубже… Пусть мне наконец повезет!
Погружение.
Подводная темень давит холодными пальцами в раскрытые глаза. В слоистом мраке громоздятся массивы скал, провалы между ними мутно, слепяще черны. Под ладонями скользят крутые бока валунов, живот и ноги покалывают летящие со дна песчинки. Перебирая руками, двигаюсь вдоль каменных завалов.
Надо вздохнуть.
Выныриваю, чтобы отдышаться.
Опять что-то не так. Не найду я прохода. Днем еще были бы какие-никакие шансы, сейчас же, ночью…
Остро захотелось плюнуть и забросить это дело. Какого лешего я стараюсь совершить невозможное? Время пока есть, надо дойти до парома, разбудить Ратерова отца… Собственно, если я не доберусь до Ю или он не даст мне денег, у меня есть еще целое утро, я постараюсь найти Эльго или Пепла…
А если ничего не получится – значит, судьба такая! Значит, выпало так мальчишке, я его предупреждала чтобы не совался не в свое дело, сам виноват. А я старалась как могла, из кожи вон лезла, чтоб ему помочь… Кто он мне вообще – сват, брат?
Глубокий вздох всей грудью. Еще один. Еще и еще. От избытка воздуха закружилась голова.
Нырок.
Цепляюсь за камни – течение сносит меня влево, к стремнине. Ухожу еще глубже, туда, где по дну тянется череда скальных обломков – и подводная гряда защищает меня от течения, как гряда холмов защищает от ветра. Главное – чтобы в море не унесло. Черта с два потом выплывешь из этого моря.
В горле дергает испугом – проклятие, отлив же… Нашла время для купания! Животом ложусь на дно, на длинный намыв крупнозернистого песка под скальной стенкой и чувствую, как рука попадает в тугой водяной жгут. Словно скользящая петля охватывает запястье и тянет куда-то вбок и вниз, туда, где опять нет песка, а есть только гладкие камни… глубже галечной россыпи, ниже речного ложа…
Мгновенно свернувшись в клубок, ударяю пятками в дно.
Свечкой на поверхность!
Выныриваю в фонтане брызг, давясь собственным криком. Кашель комкает грудь, глубоко за глазами ломит от попавшей в нос воды… Цепляюсь за первый попавшийся валун, обнимаю его как единственное родное существо… Чуть не утянуло! Ой-ей…
Покрытая оспинами мокрая поверхность леденит щеку. В горле бродит тошнота, где-то под челюстью давит так, что в глазах плывут круги, а голова, кажется, вот-вот вообще отвалится.
А ведь мне туда.
Туда, куда уходит донное течение, упругий жгут холодной воды. Туда, под корни острова, в норы и лабиринты, в теснины каменной плоти, в проточенный Нержелем лаз.
Воображение тут же рисует мое распухшее тело, заткнувшее собой червоточину в скале… а ведь я даже не всплыву…
Вода не сделала тебе ничего плохого, сказал Амаргин. Ты тетешкаешь свой страх, словно ребенок куклу. Ты хочешь породить монстра своим страхом?
Прощай, сказал Ратер, не поминай лихом.
Что ты говоришь, братишка, сказала я, все получится…
Не бойся, Лессандир, сказал Ирис, не бойся ничего…
Не бойся?
Черта с два. Бойся сколько влезет, только возьми себя в руки и ныряй. А уже там, внизу, под водой, бойся так, чтобы ужас протолкнул тебя сквозь камень как нож сквозь масло. Это может сработать, ты знаешь. А может не сработать. Уж постарайся, чтобы сработало, холера черная!
Вдох – выдох. Вдох – выдох. Вдох!
Закрываю глаза, чтобы не отвлекаться.
Ниже, еще ниже, под защиту подводных холмов, куда не задувает холодный ветер течения, еще ниже, где каменная воронка всасывает в свое нутро витую донную струю. Водяная сеть оплетает тело, вытягивает струной, и вводит в узкую щель, словно иголку в предварительно проколотое шилом отверстие в толстой подошвенной коже.
Шершаво-скользкие стены оглаживают грудь и ягодицы, меня переворачивает, выгибает, пронося спиной над каким-то завалом – вдоль позвоночника длинно проводит пальцем каменный выступ… и я отчетливо понимаю, что развернуться мне уже не удастся и назад пути нет.
Тошный взрыв страха выбивает из легких почти весь воздух, бездумно распахивает веки. И тотчас его догоняет удар понимания – думать нельзя.
Нельзя думать! Никаких мыслей!
Молчание, ворвавшееся вместе с догадкой, мечется в коробке черепа, ищет выход… и я слышу, как внутри меня захлопываются двери и с грохотом падают засовы – молчание, тишина, убийца мыслей – поймано в ловушку, как мышь в мышеловку.
Скрутившая внутренности судорога потихоньку отпускает. Я работаю руками, помогая течению протаскивать себя сквозь каменную кишку. Мрак вокруг такой, что чудится – он шевелится, он клубится, он слоистый и неоднородный; он создает ощущение стремительного движения сквозь ребристые стенки туннеля… или я в самом деле вижу эти стенки? Мрак нанизывает на меня кольца разного оттенка беспросветности, словно ребенок собирает пирамидку: одно за другим, однозадругим, однозадругимзадругимзадругим…
Быстрее, быстрее!
Сверху, от вытянутых над головой рук, вместе с рябью проносящихся колец, наплывает зеленоватое свечение. Или это снизу? Пространство вокруг неуклонно наливается знакомым фосфорным светом, а внутри, в горле, в груди, нарастает бессловесный восторг: мертвая, мертвая вода…
Кольца бледнеют, расширяются, расходятся в стороны, тают, как табачный дым… и только два из них,
