Три секунды до - Ксения Ладунка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не помню, как засыпаю, но просыпаюсь посреди ночи в своей спальне от боли в желудке и тошноты. Поначалу просто пытаюсь снова заснуть, но потом становится настолько плохо, что игнорировать уже не получается.
Медленно поднявшись, я чувствую, как тошнота подбирается к горлу, и срываюсь в ванную, где меня рвет в раковину. Меня бросает в жар, трясет, я цепляюсь за мрамор пальцами и до боли их сжимаю. Это ужасно, мерзко, отвратительно и противно.
Отдышавшись, я споласкиваю рот и поднимаю голову к зеркалу. То, что я вижу, заставляет задохнуться. Зеленоватая кожа, впалые скулы, на лбу огромные красные прыщи. Темные мешки и глаза, больше не голубые, а блекло-серые. Я как будто стала еще худее, чем была, только теперь это смотрится некрасиво. Мне становится так больно от своего вида, что слезы проливаются из глаз моментально.
Нет, не может быть.
Я не могу выглядеть так ужасно, этого не может быть, это не я.
Как мне все исправить, я не хочу быть такой, я не хочу…
Не выдержав и опустив голову, я начинаю плакать. Какая же я дура, дура, дура, просто идиотка. Я вся трясусь. Мне так ужасно, я не знаю, что делать. Мышцы сводит, я еле переставляю ноги и практически выползаю из комнаты.
С трудом осмотрев второй этаж, я понимаю, что Тома тут нет. Спустившись вниз, я вижу тусклый свет на кухне и его с бутылкой пива в руке. Как только захожу в зал, он разворачивается ко мне и окидывает критическим взглядом. Чувствуя, что идти дальше не смогу, я опираюсь о диван и через всю комнату говорю:
– Меня ломает.
– Конечно, тебя ломает, – будничным тоном говорит Том.
– Нет, ты не понял, – с нажимом отвечаю, – меня реально ломает!
Том делает глоток из бутылки.
– Я вижу.
Сжимаю пальцы, впиваясь ногтями в мягкую спинку. Из-за его безразличия гнев разрывает меня изнутри, но я до последнего сдерживаюсь.
– Сделай что-нибудь, – сквозь зубы умоляю я, не отрывая от него взгляда.
– Что я могу с этим сделать? – качает головой Том.
– Как это что?! – вскрикиваю. – Да что угодно, у тебя есть таблетки, дай мне их!
– Отвали от моих таблеток, – говорит он, опираясь спиной о кухонный гарнитур и засовывая одну руку в карман.
Я зажмуриваюсь от разрядов боли, что пронзают мышцы.
– Ублюдок… – шепчу, не зная, услышал Том или нет.
Злость подпитывает тело силами, и я направляюсь на кухню.
– Тогда я возьму бухло! – угрожаю, но как только подхожу, Том закрывает собой бар и не дает к нему приблизиться.
– Ты ничего из моего бара не возьмешь, – повышает голос.
Щеки вспыхивают от гнева, когда я смотрю на его непроницаемое лицо.
– Если ты не пустишь меня, я уйду отсюда, понятно? Я уйду обратно и буду колоться!
Я цепляюсь Тому за футболку и пытаюсь притянуть к себе, но он сопротивляется и хватает меня за запястья.
– Только посмей отсюда выйти, – сквозь зубы говорит он и отрывает мои ладони от себя.
– И что?! – кричу. – Что будет?! Что ты сделаешь?! Что ты мне сделаешь, ты ничего не можешь! – Я пытаюсь оторвать от себя его руки, толкаю, и Том даже делает шаг назад, но все равно крепко держит меня и не дает продвинуться ни на миллиметр.
– Тогда дай мне ее! – Я прокручиваю руку и хватаю бутылку пива, пытаясь вырвать из его рук.
– Алкоголь тебе не поможет!
Том сопротивляется, но в какой-то момент говорит:
– Да пожалуйста. – И отпускает меня, а я по инерции отшатываюсь. – Забирай.
– Отлично. Прекрасно. Спасибо! – иронизирую и делаю несколько шагов от него.
Том не двигается, только складывает на груди руки. Убедившись, что уходить с кухни он не собирается, я делаю огромный глоток и демонстративно ухожу наверх.
Поднявшись в комнату, я закрываю дверь. Пытаюсь влить в себя все пиво за раз, но сразу понимаю, что это действительно не спасет. Я мечусь по помещению, запускаю пальцы в волосы, тяну их, стараясь хоть как-то отвлечься от боли.
Я оказываюсь в ванной, когда смотрю на бутылку в руке и раковину на фоне, и до меня вдруг доходит, что мне поможет. Ни секунды не раздумывая, я бью стеклом о камень, и бутылка лопается у меня в ладони, с дребезгом разлетаясь в стороны. Я отскакиваю, стряхивая осколки, а потом поднимаю один из них и рассматриваю – острый. Очень острый, и от остроты блестящего конца сердце начинает истерически биться.
Я замираю. Не понимаю, что чувствую. То ли волнующее предвкушение, то ли нервный страх. Не отрывая взгляда от коричневого осколка, я опускаюсь на унитаз. Глубоко вдохнув, приподнимаю шорты и касаюсь ноги стеклом.
Боль расползается по коже вместе с царапиной, и я медленно выдыхаю сквозь дрожащие губы. Я чувствую нездоровое удовлетворение. Я продолжаю, оставляя на себе еще несколько царапин. Из некоторых пунктиром проступает кровь, и все выглядит так, будто это рисунок, а не мое тело.
Закусив губу, я режу себя все сильнее и сильнее, плачу от боли и вида крови, но остановиться не могу. Я вскрикиваю, потому что это очень больно, и подскакиваю, роняя осколок на кафель. По ногам стекают красные струйки, собираются в лужицу на полу.
Раздается стук в дверь.
– Что там у тебя там происходит? – глухо кричит Том и дергает ручку.
– Ничего, – горько всхлипываю я, понимая, что таким ответом сделала только хуже.
Он начинает ломиться в дверь, я зажимаю ногу рукой, сдерживая болезненный вопль.
– Открывай! – требует Том.
– Не открою, оставь меня!
– Открой эту сраную дверь, Белинда!
Пытаясь прогнать слезы, я зажмуриваюсь и хромаю ко входу. Берусь за ручку в надежде, что Том перестанет, но из-за крови ладонь соскальзывает.
– Том, пожалуйста… – хнычу, – я справлюсь сама, все хорошо, пожалуйста, уходи…
– Открывай сейчас же, или я эту дверь нахрен выбью!
– Не выбьешь, – хрипло говорю, теряя равновесие и скатываясь по двери на пол. – Так только в кино бывает… оставь меня в покое…
Становится тихо. Я всхлипываю, отползаю к стене и смотрю на дорожку из красных капель, что оставила за собой. Благодарю бога за то, что Том прекратил. Я не знаю, что делать, голова кружится, а в теле такая легкость, будто я полупрозрачная. В глазах темнеет, и я почти теряю сознание, как вдруг дверь щелкает и открывается.
Я вздрагиваю, оборачиваясь на звук. Том замирает и ошарашенно говорит:
– Что
