До чего ж оно все запоздало - Джеймс Келман

А вот этого говорить не стоит, так что он затыкается. Плюс если они здесь, друг, так они, на хер, здесь, понимаешь, о чем я, для мальчиков это будет ужасно, ну да что уж, тут он ни хера помочь не может, ни хера ты тут не поделаешь.

Одно точно – как только ты смоешься, они тут же и объявятся. Можешь не сомневаться, объявятся, на хер, сбегутся с охеренной скоростью. Может, удрать через черный ход. Бессмысленно, на хер. Мы выйдем через парадную, говорит он, просто выйдем через парадную дверь. Понимаете, о чем я, ребятки, уйдем, как джентльмены. Он хмыкает. Годится, Питер? А? Кит? Гребаные полицейские и воры, а, без шуток!

Лифт останавливается, они выходят. Сэмми крепко держит ручку переброшенной через плечо сумки, голова опущена, палка постукивает то справа, то слева. Отлично. Как бы там ни было, отлично. Хорошо тоже, что он поспал, сон творит чудеса. Свеж, как долбаный огурчик, и даже в голове прояснилось. Нет, тут еще тот факт, что он упражнения регулярно делал, помаленьку, то одно, до другое, а это здорово помогает, держит тебя в форме. Плюс дождь перестал и ветра, почитай, нету; тоже хорошо; ну, неплохо, друг, совсем неплохо. Это такси, произносит он, оно должно ждать нас у аптеки. Так?..

Он говорит вполголоса, и мальчики прерывают разговор. Они, скорее всего, беседовали с той минуты, как вышли из дому. Сэмми не обращал внимания, слышал, что разговаривают, а о чем – не слушал. Да, кстати, сынок, говорит он, какой паб ближе всего к бабушкиному дому?

Таверна «Лебедь».

А, да, черт… старина «Лебедь»… так-так.

Вы в нем когда-нибудь бывали, мистер Сэмюэлс?

Пару раз, да; я и мама Питера, когда любовь с ней крутили; там по выходным музыка играла, хороший состав. Да, это здорово было. Понимаешь, о чем я, когда тебя знают в лицо, сынок, когда тебя знают в лицо. Да, старина «Лебедь»…

Теперь там шпаны полно, пап.

А, ладно, ее там и раньше хватало, Питер, но я ж говорю, если тебя знают в лицо… Ладно, теперь мы на минутку остановимся, мне надо сказать вам пару слов, вам обоим.

Слушай, пап, там какие-то люди у дома.

Не важно… Значит, так, вы просто послушайте меня, молча. Сэмми опять говорит вполголоса; он снимает очки, сует их в карман.

Человек шесть-семь, шепчет Питер.

И пусть их, не говори ничего, это не важно, мы им не интересны. Стало быть, Кит, начнем с тебя, ладно, просто слушай, сынок, как я уже говорил; где ты?.. Ага, отлично, возьми-ка у меня палку ненадолго… а я буду держаться за руку Питера… так, не волнуйся; порядок. Значит, Кит, просто неси ее, как будто это бильярдный кий или еще что; пика, понимаешь, о чем я, неси этак естественно и топай вперед, нас с Питером не дожидайся; и если увидишь там такси, не обращай на него внимания, вроде как ты его и не видел, иди себе мимо, потому что я в него все равно не полезу, так что проходи мимо, я не хочу даже знать, есть там такси или нету, поэтому не оборачивайся и ничего мне не говори, просто иди и иди, не оборачиваясь, к большой улице; встретимся на первой автобусной остановке, какая тебе попадется, потому как мы будем идти за тобой, а на такси наплюй, даже если оно уже ждет, все равно иди мимо, к улице; ну, давай, вперед, с тобой все, так что шагай… ходу!.. Так, теперь ты, Питер, остались мы с тобой, и, значит, мы что делаем, мы прогуливаемся, не слишком медленно, но и не слишком быстро, спокойненько так, спокойненько… Ну, вот, правильно… точно, как я сказал, если такси уже ждет, мы на него и не смотрим, а идем дальше, мы про такси знать ничего не знаем и знать не хотим. Так что не останавливайся, ничего мне о нем не говори, даже локтем меня не подталкивай, потому как не важно, ждет оно или не ждет, мы с тобой просто прогуливаемся, до остановки автобуса. Как там нынче мама-то, как она себя чувствует, хорошо…

Они уже сворачивают за угол у аптеки, если машина пришла, то должна быть здесь. Где-то поблизости урчат два автомобильных мотора, но точно ничего не скажешь. Идут дальше, Сэмми держится за локоть Питера, и когда ему кажется, что уже можно спросить, он шепчет: Слушай, сынок, мы где теперь? на главной улице?

Да.

Ты мне скажи, как до остановки дойдем.

Спустя недолгое время Питер шепчет: Дошли, пап.

Людей много?

Нет, только Кит.

Хорошо, не останавливаемся, топаем себе.

Сэмми негромко продолжает: Кит… Ты тут? топаем дальше, сынок. Ладно? Иди с другого бока от Питера и неси палку, я ее потом заберу, пока она мне не нужна, я тебе после скажу… Знаешь, это ведь швабра, я у нее головку отрезал, а Боб ее для меня покрасил… хороший старикан, не хотелось ему сказки рассказывать, да ничего не поделаешь, где-то находишь, где-то теряешь… Сэмми улыбается. Все это, что я сейчас делаю, похоже на бред; ну да не важно, совсем не важно, просто так надо, так надо. Ну вот, теперь нас интересует только одно – мотор, свободное такси, вот что нам требуется, так что, если увидите одно, крикните ему, потому как его-то нам и надо, и ничего больше, больше нас ничего не интересует, даже слышать ни о чем не хочу, ни о мужчине, ни о женщине, ни о кошках с собаками, ни о чем, кроме как о такси, такси мы возьмем, если оно свободно, а если нет, то и не возьмем; это ж очевидно, так – и кстати, какой нынче паб ближе всего к «Лебедю»?

Э-э…

Ладно, не важно.

Кит шепчет: «Лев и Барабан», мистер Сэмюэлс.

Хорошо; теперь, значит, палка, сынок; хотя нет, ничего, забудь, просто неси ее, как я тебе сказал, вот так, отлично… Ну, может, когда будем садиться в такси, когда увидим, что оно приближается, как будем в него садиться, ее хорошо бы спрятать, Кит, понимаешь, если у тебя, конечно, получится… потому что, если не получится, то и ладно, если не получится, она же большая; ну, просто, если сможешь сделать, чтобы водитель ее не увидел, тогда здорово, и когда вылезать будем, тоже, когда из такси вылезем, просто, если это возможно, а невозможно, так и пусть ее, все путем, волноваться не о чем. И еще, Питер, сумку ты из такси вынесешь, лады?

Да.

Хорошо… Господи, как повезло-то, дождя нет! Знаешь, меня этим утром промочило, к чертям, насквозь.

Скоро появляется такси. Сэмми садится впереди, велит водителю отвезти их на Центральный вокзал, к боковому входу на Хоуп-стрит, если можно. Питер залезает в машину последним. Хлопает дверца. Сэмми откидывается на спинку сиденья, вздыхает. Приятно хоть немного побыть в мире и покое, произносит он, тут и говорить не о чем, хорошо.

Когда такси останавливается у вокзала, Сэмми подталкивает сумку к Питеру, одновременно вручая водиле бумажку, а получив сдачу, дает ему пятьдесят пенсов на чай. Нащупывает ручку двери.

Порядок, пап, шепчет Питер и, пока Сэмми выбирается из машины на тротуар, придерживает его за руку. Стукает дверца. Мгновение спустя такси, визжа покрышками, уезжает.

Ну вы, ребята, молодцы! ухмыляется Сэмми; вы оба! Он хлопает в ладоши, хмукает. Вот и мы. Приехали. Давай сюда сумку, сынок.

Я понесу ее, пап.

А, ну ладно, ладно, оно и для мускулов полезно; пока за угол не свернем. Ну, где моя старая, верная палка, Кит, у тебя? Небось забыл ее, к чертям собачьим, в такси!

Вы шутите?

Какие тут шутки, ну-ка, давай ее сюда и нечего чушь-то молоть! Сэмми улыбается. А как твоя камера, сынок, при тебе?

В кармане лежит.

И правильно, и хорошо. Значит, теперь мы малость пройдемся, ребятки, малость пройдемся, до стоянки такси на Гордон-стрит. Дай-ка мне локоть, Кит, а твой корешок пускай волочется сзади с сумкой.

Да она не тяжелая, пап.

Нет? ну и прекрасно.

Когда они сворачивают за угол, Сэмми останавливается и бормочет: Ну, теперь снова полицейские и воры, давай сюда сумку… Он забрасывает ее за плечо. Так, еще пару шагов… Постукивая палкой, Сэмми отыскивает стену вокзала и негромко произносит: Вы сядете в первое такси, а я во второе. Вот тебе десятка, Питер, ее хватит и на то, чтобы пленку проявить. Много там машин ждет?

Да, пап, несколько штук.

Хорошо; значит, прямо до своих домов не езжайте, поняли, сойдите где-нибудь между ними. Лады? И кстати, могу поделиться с вами премудростью, задаром, все это полезная тренировка – перед службой на долбаном флоте; понимаете, когда вы туда попадете, вам придется тратить большую часть времени на то, чтобы уворачиваться от кретинов-начальников, точно вам говорю, они считают вас своими слугами, а это охеренно раздражает, так что лучше потренироваться загодя, научиться растворяться прямо в воздухе. Так… дальше: Кит – держи опять палку, возьми ее домой. Потом, когда встретишься с Питером, принесешь обратно. А я заберу ее у тебя в «Лебеде», потому как туда я и направляюсь, там пока что побултыхаюсь, так что, как сможете, сразу приходите туда. Только особенно не спешите, потому как я, ребятки, хочу по крайности две долбаных кружки уговорить, точно вам говорю, меня от всей этой беготни жажда замучила. Да нет, шучу; как сможете, так и придете. Ну и, ясное дело, это я насчет такси, – никаких имен; разговаривайте о футболе, о телике, о девчонках, понимаете? о чем угодно; этого вам можно и не объяснять, верно?