Наследница Роксоланы - Эмине Хелваджи

Все они для Эдже сейчас ее родные котята: Бал с Айше, Бек, Пардино… Аджарат с Ламии, конечно, тоже, ведь есть такие пласты естества, в которых женщина всегда старше и мудрее мужчины, кем бы он ей ни доводился.

И трое из них (Пардино-Бея все же считать не приходится) могут послать весточку в чифтлык. Но вот Айше и Джанбал – не могут: слишком велики для них сложности, слишком высок риск. Ни послать весть о себе не могут, ни получить о других.

А ведь именно ради них Эдже сейчас – как птица на гнезде, как рысь в логове…

– Помочь? – Бал поспешно тряхнула головой, отгоняя все эти мысли. Чувствовала, что иначе сейчас разревется, как маленькая.

– Да сама справлюсь, наверное… – Айше, покряхтывая, возилась с завязками.

То, что, по мнению Бека, должно было им пригодиться сразу после побега из дворца, они на самом деле до сих пор не использовали. Но вот теперь им действительно пришлось путешествовать как двум юношам, все остальные варианты были куда опаснее, так что дошло и до ленты, которой обматывают грудь. Только для Айше. Джанбал в такой маскировке все еще не было нужды, что ее даже несколько огорчало.

– Ф-фух… – Дочь шахзаде наконец справилась, развязала крепежные узелки на туго обмотанной вокруг тела ленте. Опустила рубаху, тщательно заправила ее в шальвары.

– Да сейчас-то мужчин рядом нет, – заметила Джанбал. – Можешь не только обмотку снять, но и вообще расслабиться немного.

– Остерегусь пока. Ты-то вон до сих пор парень парнем… – Айше развесила ленту проветриваться на колючих ветвях ближайшего куста. Покачала головой и нараспев продекламировала: – «Было – не было, когда волк в цену козы был, когда я люльку моего отца качал, деревянная лестница, каменная лестница, земляная лестница, из долины вы бегите, а с вершины – я, вы прабабку полюбите, а девчонку – я, в прежние времена, в решете среди гумна, жил-был султан, и было у него девять дочерей…»

Видать, у Айше на душе тоже было тяжко, хоть плачь, раз уж она эту развеселую сказку вдруг затянула. Впрочем, развеселого тут на самом деле мало: из-за таких вот сказок, в конце концов, им и пришлось покинуть артель бродячих артистов… а эту часть пути, через пустоши, было бы куда спокойнее пройти вместе с артелью, чем втроем, считая ишака…

Тем не менее Бал охотно подхватила:

– «…И сказал он своей султан-ханум, которая в очередной раз была в тягости: «Нужен мне сын, чтобы было кому сесть на престол, когда я умру. Если ты снова родишь мне девочку – пеняй на себя: убью вас обеих!» Ох, будь я мясник – ножом бы не махал, будь я кузнец – мулов бы не ковал, будь я банщик – друзей-приятелей бы уважал, но так уж вышло, что родила султанша девочку…»

– «Тотчас она и повивальная бабка делают из воска поддельный зекер, – в одно дыхание продолжила Айше, – приклеивают его к фердже дитяти, осторожно показывают отцу и говорят: «О повелитель – да будут светлы твои очи! – ты осчастливлен наследником!» Лишь только тот все это увидел, то от радости не знал, на какую ногу ступить…»

Цель, которую девушки преследовали тайком друг от друга и сами от себя, была достигнута: они рассмеялись.

В артели никто свой плов даром не ест. Будь с ними Пардино, вопрос о том, чем именно они станут заниматься, решился бы сразу: огромной рыси даже делать ничего бы не пришлось, достаточно показывать зрителям себя, свою силу и роскошную стать, свою готовность быть рядом с хозяином, слушаться его без поводка. Хотя с Пардино-Беем они, наверное, привлекли бы излишнее внимание: не путешествуя с бродячими артистами, а… потом.

Грешно говорить и даже думать такое, но очень вовремя он был ранен.

Ловкость Джанбал во всяких упражнениях особых плодов не принесла: в конце концов, среди артистов были настоящие акробаты и жонглеры, да и мальчишки-плясуны имелись. Управлять парусной ладьей тут не требовалось, а показательная работа с саблей… она, допустим, могла и пригодиться, за это монетки кидают, в артели был один мастер игрового клинка, так что можно устраивать с ним постановочные бои. Отец от такого за голову схватился бы, но Бал сейчас было не до гордости.

Однако не понадобилось. Вот кто точно нужен во время выступлений, так это меддахи, сказители занимательных историй. А меддах, бывший в артели до них, недавно совсем одряхлел и сопровождать артистов в странствиях больше не мог. От него осталась книга сказок, однако прочесть ее было некому.

Так что двое грамотеев, да еще умеющих красно и складно говорить (Айше с большим изумлением обнаружила в себе это искусство: тут уж, конечно, ее отец мог в гробу перевернуться, – однако ей тоже было не до гордости, да и самой интересно вдруг показалось), пришлись очень даже кстати.

Другое дело, что изрядная толика сказок была как раз про переодевания и прочие перевоплощения. Сейчас названные сестры цитировали «Историю о плачущем гранате и смеющейся айве», в которой девочка, которую при рождении выдали за мальчика, сумела бежать из дворца перед церемонией суннета[21], предварительно дважды сумев ее отсрочить, но была и история о том, как девушка за алмазный перстень меняется с пастухом одеждой и занимает его место, была сказка о девушке-бее, которую вообще с оглядкой нужно рассказывать, чтоб не при мулле и не при настоящем бее…

Многое что было. Отчего-то публика именно такие сказки требовала прежде всего, даже не зная толком, о чем они, помня лишь пикантные подробности. Да и прочие актеры, тоже далеко не все помня, были со зрителями согласны, не позволяли сменить тему.

Добро бы только это. Поздно вечером после очередного выступления вдруг выяснилось, что в артели к подобным вольностям вообще относятся… своеобразно. Как сказал старший канатоходец, «женщины – для детей, а мальчики – для удовольствия». И, оказывается, мальчишки-танцоры совсем против этой логики не возражали, с самого начала они были согласны, что их не только для плясок в труппе держат.

А двое юнцов-чтецов, недавно примазавшихся к артели, могут или принять эти правила игры, или… «отмазываться» обратно.

К счастью, этот путь для Бал и Айше не был закрыт. Вот названные сестры сейчас и сидят у костра посреди безлюдной степи, смотрят друг на друга – и смеются: как юноши, они не подошли бродячим артистам, не как девушки! Хотя на самом деле тут не до смеха.

– Хватит, – решительно сказала Джанбал. – Больше не хочу ни единого слова о переодеваниях слышать. Это легенды не про нас.

– А что хочешь?

– Если не слишком устала, можешь сказку про золотого быка рассказать. Или про джады, ведьму-превратительницу. Или про Кырклар легенду, помнишь ее?