Цейтнот. Том 1 (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Филипп Гаврилович скептически поджал губы и уточнил:

— И что это такое?

— Да будет вам известно, — улыбнулся Иван Богомол, — все иностранные посольства находятся под круглосуточным наблюдением, а посещающие их граждане фотографируются. — Он вытянул из первого попавшегося пакета снимок и продемонстрировал изображение незнакомого господина в пальто и меховой шапке на фоне срединского посольства. — Если вдруг получится опознать Медунца на одной из фотографий, мы сможем предугадать его дальнейшие шаги!

— Неужели кроме нас этим больше заняться некому? — удивился Вдовец.

Иван сразу поскучнел.

— Да занимались уже. Никого не опознали, — признал он.

— Тем более! Не вижу смысла тратить впустую своё время на этакую ерунду!

Альберт Павлович покачал головой.

— Ну уж нет! Вы с Петром общались с Медунцом лично, вам его узнать несравненно проще, нежели оперативному работнику, который ориентировался исключительно на другой фотоснимок.

— Я — учёный, а не следователь! — отрезал Вдовец. — Поручите это Петру!

Он поднял трубку телефонного аппарата, но не тут-то было. Альберт Павлович явно оскорбился из-за столь откровенного пренебрежения и вознамерился в отместку оттоптать чужую мозоль.

— Не думаю, что вам стоит покидать гостиницу в одиночку! — заявил он. — Это небезопасно!

— Да-да, — пробормотал сортировавший пакеты с фотоснимками Иван Богомол. — Совершено верно! Возьмите с собой Петра, ему поручено сопровождать вас по городу. Хотя о чём это я… А кто тогда будет просматривать фотографии? Альберт Павлович?

Тот скорчил недовольную гримасу и неприязненно посмотрел на Вдовца, но всё же кивнул.

— Хорошо-хорошо! Я составлю компанию Филиппу Гавриловичу, а вы занимайтесь фотографиями.

— Вот и чудесно! — обрадовался Богомол, вернулся к сортировке бумажных пакетов и вполголоса выругался. — Да что ж такое! Здесь все даты вперемешку, целый месяц придётся разбирать!

— Ничего, справитесь, — хмыкнул Альберт Павлович, поднимаясь на ноги. — Итак, Филипп Гаврилович…

Вдовец замер с телефонной трубкой в руке.

— Мне, право слово, не хочется никого отрывать от дел… — пробормотал он и вдруг взорвался. — Проклятье! Я могу сам о себе позаботиться и не потерплю этой унизительной опеки!

— Правила есть правила, — произнёс Иван Богомол, примирительно, но твёрдо.

— Хорошо, хорошо… — Филипп Гаврилович вздохнул, успокаиваясь, и продолжил уже без всякого надрыва: — Раз вы так сильно печётесь о моей безопасности, я приглашу коллег в ресторан при гостинице. Это достаточно безопасно, не так ли?

В холле так и продолжали нести дежурство бойцы ВОХР, и крыть Альберту Павловичу оказалось нечем, он досадливо отмахнулся.

— Как вам будет угодно! — После обратился к Ивану: — Приступим, пожалуй!

— Предлагаю начать с посольства Айлы, — заявил тот, вытягивая из бумажного пакета толстенную стопку фотографий. — Пётр, держи! И вот лупа.

Я принял увеличительное стекло на длинной ручке и снимки, выложил их перед собой, начал изучать и по одной откладывать в сторону. Филипп Гаврилович позвонил в приёмную какого-то профессора Костеца, но непосредственно с ним связаться не смог и передал сообщение через секретаршу, после заглянул мне через плечо и фыркнул.

— Присоединяйтесь! — предложил Альберт Павлович, который проглядывал уже отложенные фотокарточки. — Иван, какие здесь посольства?

— Айлы, Лютиерии, Средина, Оксона и заокеанских Соединённых общин, — перечислил Богомол, указывая на подписанные пакеты. — Во второй половине дня доставят снимки из посольств Танилии, Нихона, Домании, Окреста и всех восточно-латонских карликов.

Вдовец покачал головой и связался с портье, дабы забронировать столик в ресторане, после чего веско произнёс:

— Всё это пустая трата времени! Если розыски Медунца велись подобными методами, немудрено, что они до сих пор не увенчались успехом! — Тут задребезжал телефонный аппарат, и он схватил трубку. — Да, барышня? Профессор уже выезжает? Ждать к половине двенадцатого? Замечательно, просто замечательно.

Филипп Гаврилович бросил трубку на рычажки и, негромко насвистывая, удалился в свою комнату, а я между делом отметил, что он своего точно не упустит. Явно ведь в столицу прилетел не столько ради участия в поисках Леопольда, сколько для укрепления собственных связей в научном сообществе. Но отметил и отметил, после чего вновь сконцентрировался на фотоснимках граждан и гражданок, посещавших посольство Айлы.

Люди, люди, люди... Лица на фотографиях были различимы отнюдь не всегда, зачастую требовалось принимать во внимание особенности фигуры.

Люди, люди, люди... Леопольд худ и высок, но и толстяков так сразу со счетов я не сбрасывал, ибо семь одёжек на себя натянуть много ума не надо.

Люди, люди, люди... К барышням и сударыням, памятуя о слухах касательно одного из председателей Временного правительства, тоже присматривался, хоть и не слишком пристально.

И снова — люди, люди, люди…

Закончилась одна стопка, Иван передал следующую, потом ещё одну. Вышел из своей комнаты господин Вдовец, сменивший домашние брюки, рубашку и халат на деловой костюм. Он взял с полки шляпу и надел её, поправил, поглядевшись в зеркало.

— Я ушёл, господа!

— Да-да! — буркнул ему Альберт Павлович, который просматривал отложенные мной фотоснимки, даже не оторвавшись от своего занятия.

Филипп Гаврилович взял кейс и покинул номер, а у меня как раз закончились снимки, я покрутил из стороны в сторону занемевшей шеей и сказал:

— Со мной хочет встретится Фёдор Карпинский.

— Не сейчас! — рыкнул Альберт Павлович.

— Но…

— Не отвлекайся! Мы же работаем! Иван, давай Соединённые Общины.

Черты обычно мягкого и округлого лица куратора заострились, его невесть с чего захватил охотничий азарт, так что я выказанному пренебрежению не обиделся и принял у Ивана очередную стопку чуть загнутых по краям фотокарточек, начал просматривать их одну за другой.

Сам Иван Богомол оставаться с нами за столом не пожелал, поднялся на ноги и отошёл к окну.

— Ну и что там? — спросил Альберт Павлович.

— Да всё то же самое, — неопределённо ответил Иван. — Красота и благолепие!

— Нравится в столице?

— Очень.

— Тебе или супруге?

— Муж и жена — одна сатана, — усмехнулся Иван. — Да вы лучше подойдите! Когда ещё такое увидите!

Альберт Павлович немедленно бросил снимки на стол и присоединился к своему бывшему помощнику, встал рядом с ним у окна.

Не отвлекайся, значит? Ну-ну!

Я уже вознамерился съязвить на этот счёт, но осёкся и вновь взялся за отложенную было фотографию стройной и вместе с тем фигуристой барышни. Разглядеть лицо не позволяло меховое манто, и вместе с тем нечто в её облике показалось странно знакомым.

Нахмурившись, я выложил эту фотокарточку перед собой и принялся быстро разбирать стопку снимков в надежде отыскать ещё один с показавшейся столь знакомой особой. И — нашёл. И — узнал.

Люба, Люба, Любочка…

Секретарша и любовница Вдовца, якобы навещающая больную мать!

Простое совпадение? Не думаю!

Я вскочил на ноги и позвал:

— Альберт Павлович, посмотрите!

Тот и не подумал отлипнуть от оконного стекла.

— Это важно!

Реакции на мои слова не последовало, и я подскочил к впавшему в ступор куратору, но Альберт Павлович отмахнулся от протянутого ему снимка, ещё и рявкнул:

— Да погоди ты мне эту карточку пихать! Никуда она не денется!

— Но…

— Не сейчас!

Столь резкая отповедь поразила до глубины души, и я даже задохнулся на миг от возмущения, а только совладал с ним, и Ваня Богомол указал куда-то вниз.

— Петь, погляди-ка лучше!

Задавив так и рвавшуюся из меня брань, я потеснил куратора и посмотрел на улицу, где как раз показался Филипп Гаврилович. Он сбежал по ступеням крыльца и быстрым шагом направился к припаркованному у парадного входа легковому автомобилю, рядом с которым стояла молодая дама в короткой лисьей шубке.