Эволюция архитектуры османской мечети - Евгений Иванович Кононенко

мне хижиною в сравнении с огромными, блистательными храмами Стамбула, которых множество, красота и богатство превосходят всякое понятие. <…> Эта бесконечная цепь возвышений, плотно покрытых красивыми строениями; эти горы блестящих куполов, сливающихся в одну массу; этот лес легких и высоких минаретов, населяющий всю воздушную страну, представили глазам моим картину, которую довольно увидеть однажды, чтобы навсегда сохранить в памяти»31.

Огромные куллие, давшие названия городским кварталам и остававшиеся важнейшими городскими ориентирами, в перекраиваемом и застраиваемом разностильными зданиями Стамбуле воспринимались как напоминание о «золотом веке» и былом величии Империи, на восстановление которого и были направлены реформы Танзимата32. Прославленные столичные мечети довольно рано оказались объектом исторической рефлексии: уже в XVIII в. авторы «историй мечети» (tarih-i câmi-ı) – Солак-заде, Даезаде Мустафа, Ахмед Эфенди – сопоставляли новые памятники со старыми и пытались встроить описываемые сооружения в цепочку реализованных султанских заказов. Сам архитектурный образ «большой османской мечети» наделялся определенной формальной концепцией, имеющей исторические коннотации, что и обусловило преднамеренную «архаизацию» при реставрациях Фатих-джами и Эйюп-джами. Исчезновение типа «большой османской мечети» из позднеосманской архитектурной практики не значило обесценивание этого образа; наоборот – такие здания должны были приобрести дополнительную ценность именно в силу своей подразумеваемой «древности», отсылке к временам могущества Империи, увековечивания памяти о былых победах и правителях, способных воздвигать подобные монументы33.

Подражание сюзерену: «Алебастровая мечеть»

Единственным зданием, возведенным в течение XIX в. в соответствии с четким представлением о типе «большой османской мечети», стала «Алебастровая мечеть», построенная в Цитадели Каира в 1828–1840 гг.34 (работы продолжались до 1849 г.). Создателем мечети считается Юсуф Бохна – этнический грек, работавший в Стамбуле и безусловно знакомый с османской архитектурной традицией, хотя в ранних описаниях памятника упоминалось участие французского зодчего Паскаля Коста35.

Мухаммед Али-паша-джами в Цитадели Каира. Вид с запада

О том, что закладка здания была продиктована прежде всего политической риторикой, ярко свидетельствуют два факта. Во-первых, в Цитадели уже существовала колонная мечеть, построенная в 1318 г. мамлюкским султаном ан-Насиром Мухаммадом, так что утилитарной необходимости в новом культовом сооружении не было. Во-вторых, заказчик новой мечети – наместник Мухаммед Али-паша36 – активно добивался автономии подвластного ему Египта внутри Османской империи и династической передачи власти. Закладка амбициозным вассалом мечети, визуально отсылающей к архитектуре сюзерена, должна расцениваться как визуализация претензии на равенство, тем более что перед глазами Мухаммеда Али-паши был прецедент – каирская мечеть Ибн Тулуна, «цитировавшая» архитектуру халифской Самарры.

Возведение необычно высокой для Египта мечети (высота купола 52 м, высота минаретов – 82 м) в Цитадели, возвышающейся над кварталами восточного берега Нила, обеспечило зданию градостроительную доминанту и гарантировало видимость из любой точки старого Каира. Мечеть была заложена на месте разобранного мамлюкского дворца аль-Аплак, что находит аналоги в стамбульской программе «замещения святынь»: памятники новой династии возводятся на месте знаковых сооружений предшествующего исторического периода.

«Алебастровую мечеть» можно рассматривать как очередную «наследницу Шехзаде» – ее архитектор использовал опору 21-метрового купола на тетраконх полукуполов, и в данном случае отсутствие конструктивной оригинальности следует считать лишним подтверждением выражаемых зданием политических амбиций: целью являлось именно подражание, а не демонстрация какого-либо превосходства. Правда, строитель египетской мечети изменил модульную сетку Синана, сузив подкупольный квадрат, увеличив ширину опоясывающих его нефов и отказавшись от равенства радиусов центрального купола и опорных полукуполов. Больший размер полукуполов усилил пирамидальность основного объема, а купола на барабанах над угловыми ячейками акцентировали регистр перехода от почти кубической нижней части к центральной полусфере. Ни полноценная балдахинная система, ни ее имитация в задачи архитектора не входила – несущая функция целиком возложена на четыре опорных столба и стены с укрепленными угловыми устоями (северные служат основаниями минаретов); ни пилоны порталов, ни контрфорсы, закамуфлированные фасадными галереями, ни даже северный фасадный портик для усиления этой конструкции не понадобились. Выступ глубокой михрабной ниши, также перекрытой полукуполом, кажется дополнительным элементом, мало задействованным в конструкции, но его Г-образные угловые устои оказываются наиболее массивными опорами всего здания, принимающими распор сферических перекрытий.

Акцентируя нарочитый «османизм» мечети Мухаммеда Али-паши в противовес традиционным для Египта формам мамлюкской архитектуры, М. аль-Асад справедливо отметил принадлежность данного памятника к «семье османских имперских мечетей», но ограничился замечанием, что стамбульские здания были «наиболее подходящими для имитации» с целью продемонстрировать связи с культурной традицией Империи, и поставил этот памятник в начало процесса «возрождения османской классики», оговорив влияние архитектуры Нуросмание-джами37. Отличия каирской мечети от стамбульских аналогов аль-Асад объяснял как географической удаленностью провинции от столицы, так и привлечением западных мастеров и большим влиянием европейской архитектуры, умолчав о причинах таких более тесных культурных связей38. А. аль-Торки при анализе архитектуры «Алебастровой мечети» предпочел избежать ее сопоставления с мамлюкским зодчеством, выделив символическое значение здания в качестве едва ли не единственной его функции и называя его «иконическим символом»39.

Мухаммед Али-паша-джами, Каир. План (по Гудвину)

Вид с юга

Мухаммед Али-паша-джами, Каир. Северный (дворовый) фасад. Вид с северо-запада

Архитектор отказался от такого важного качества «больших османских мечетей», как единство композиции зала и двора. Основной объем здания безусловно доминирует, и рядом с ним больший по площади двор воспринимается как продолжение галерей боковых фасадов, достигающих лишь трети высоты стен молитвенного зала; если в османских мечетях южный портик очевидно принадлежал основному объему и принимал на себя часть распора перекрытий, то в «Алебастровой мечети» он воспринимается лишь как наложенная ордерная декорация в нижней части массивной стены сооружения. Высотная устремленность здания подчеркивается как прижатыми к углам северного фасада40 минаретами (непривычно тонкими для египетской архитектуры и увенчанными пирамидальными завершениями), так и нефункциональными башенками на южных углах, – очевидно, что автор проекта вдохновлялся образом синановской Селимие-джами, но окружение купольного объема четырьмя минаретами выглядело бы откровенным вызовом османскому сюзерену. В результате двор, окруженный низкой (по отношению к архитектурному телу зала) стеной, не воспринимается композиционной частью комплекса мечети, и безусловная доминанта центрического объема выглядит визуальной отсылкой к каирским культовым комплексам мамлюкского периода41.

Необязательность соблюдения типологических норм «больших османских мечетей» в каирском памятнике проявляется и в планировке двора: входы расположены лишь в южных ячейках галерей, образуя единственную ось прохода вдоль фасада; эти секции оказываются шире и выше, чем соседние, и перекрыты куполами на эллиптических основаниях. «Ось ислама» в северной части двора упирается в две заложенные ячейки, скрывающие основание часовой башни. Отсутствие продольного прохода заставляет воспринимать двор не как равноправное по отношению к перекрытому молитвенному залу пространство, а как дополнительную площадку для совершения молитвы, причем опоздавшим придется заполнять эту площадку по наименее удобной траектории, пробираясь от боковых входов вдоль стен в задние ряды и не имея возможности покинуть молитвенное собрание, не нарушив поклонение своих соседей. Впрочем, расположение входов во дворы и залы мечетей только в боковых стенах не