Противостояние - Сергей Ченнык

Было примерно 12.30. Адмирал еще раз помедлил, произнес «ну теперь пойдем»{1030} и сделал несколько шагов.

Жандр: «…адмирал …не успел дойти трех шагов до бруствера, как ядро раздробило ему левую ногу у самого живота. Несколько офицеров бросились к нему и подняли его на руки… “Отстаивайте же Севастополь!” сказал он нам. Мы положили его за бруствером между орудиями, и скоро он обеспамятел: ни крика, ни стона его никто не слышал. Когда пришли два медика с перевязочного пункта и принялись за перевязку, я поскакал в госпиталь за носилками, а оттуда к вице-адмиралу Нахимову и к генерал-лейтенанту Моллеру сообщить им печальную весть. Более я не видел в живых нашего адмирала».{1031}

К этому времени в 9.15 взлетел на воздух пороховой погреб на французской батарее №4. Он находился в 7 м. за батареей, был хорошо блиндирован и укрыт рельефом. Не смотря на это, русская бомба влетела в его вход. Последствия взрыва 1 000 — 1200 кг. пороха предсказать не трудно: батарея разрушена как минимум наполовину, убиты, ранены и контужены 2 офицера, 53 нижних чина.{1032}

Но цифры почти ничего не говорят. Гораздо красноречивее описывает тот кошмар, который царил на батарее №4 очевидец, инженер Леон Герен: «…батарея №4 взорвалась, окровавленные и закопченные клочья несчастных летали в воздухе. Капитан Петипа, командир батареи, лейтенанты Берже и Жубер тяжело, но не смертельно, ранены. 8 орудий были разбиты вместе с лафетами, вокруг них лежали трупы и тела раненых…».{1033}

Спустя несколько минут на батарее №1 от попадания снаряда взорвался зарядный ящик, а сама она повреждена. На ней картина не многим отличалась от хаоса, царившего на батарее №4. Мичману Мишелю, совсем юноше, ядром оторвало обе ноги.{1034}

Сильно страдала соседняя с 4-й батарея №5. В общей сложности Пестич говорит о трех взрывах у неприятеля на позициях к 10 часам.{1035}

У французов дела казались совсем плачевными: выведены из строя 2 орудия, 12 лафетов. Все батареи имели серьезные повреждения. Канробер отдал приказ о прекращении огня.{1036} В 10.30 огонь с французских линий прекратился. Русским понадобилось всего четыре часа, чтобы принудить французских коллег признать свое поражение.

С англичанами пришлось тяжелее. Тщательно устроенные батареи имели хорошую защиту. Британцам удалось ослабить огонь с Малахова кургана, в 15 часов взорвать пороховой погреб на 3-м бастионе, после чего уже русские прекратили огонь.{1037}

ФЛОТ ПРОТИВ БЕРЕГА

«Со всей ответственностью заявляю, что за пятьдесят лет службы на флоте я никогда не был свидетелем такой массированной бомбардировки».

Ранним утром один из самых молодых участников сражения 16-летний гардемарин Уильям Кеннеди был разбужен ужасным грохотом артиллерийских залпов, доносившимся со стороны Севастополя. Его линейный корабль «Родней» запускал двигатель и начинал движение. Юноша, никогда не бывший под огнем с детским восхищением наблюдал за тем, как флот выстраивает боевой порядок.{1038} Вскоре вся эскадра пришла в движение.

В любом сражении, не смотря на его трагичность, всегда можно найти нечто выходящее за рамки разворачивающейся драмы, удивляющее своей неординарностью. Бомбардировка не стала исключением. Участников и зрителей поражал не столько величественный вид идущего в бой флагманского «Агамемнона», сколько грозно дымившей своей закопченной трубой портовой шаланды со сложным названием «Циркассиа», которое чаще всего переводят как «Черкесия». Впереди английской эскадры, надрываясь, но, не думая отворачивать, совершенно цивильный человек, ставший офицером флота лишь по случаю войны, лейтенант Болл вел свое безоружное суденышко, размечая позиции линейным кораблям. Корреспондент «Таймс» Рассел писал об этом непризнанном герое дня: «Никогда не видел ничего более впечатляющего, чем “Агамемнон” и “Санспарейл”, прокладывающие свой путь среди ядер и бомб, и идущий впереди них маленький паровой буксир под командованием м-ра Бола. Эта “скорлупка”, которую, казалось, можно было прострелить из охотничьего ружья, прокладывала путь большим кораблям».{1039}

Интересной особенностью операции стало использование орудий на поворотных платформах на нескольких кораблях. Эти пушки устанавливались обычно в диаметральной плоскости и могли вести огонь на любой борт. Они были мощнее прочих, и имели большую дальнобойность. Одним из первых орудий открывших огонь по Севастополю была 68-фт. пушка на поворотном станке «Агамемнона».{1040}

Что касается корабельной артиллерии, то, как пишет Кеннеди, «верхние палубы были непривычно пустыми…».{1041} Большая часть орудий уже была отправлена на сухопутный фронт.

В северном отряде лидером шел 90-пушечный «Аретуза», за ним 90-пушечный «Лондон» и в замыкании 80-пушечный «Альбион». Командовал отрядом кептен Томас Метью Чарльз Саймондс.{1042} В ходе боя к ним присоединился 22-пушечный «Терибль». Все корабли отряда действовали по русским батареям левым бортом.

Пока «Аретуза» и «Альбион» связали боем батареи Волохова и Карташевского, «Лондон», как и замышлялось, получил возможность почти безнаказанно бить в тыл Константиновской батарее: «Англичане, воспользовавшись недостатками в конструкции батареи, поставили свои корабли в мертвом пространстве и обстреливали форт с короткой дистанции продольным и тыловым огнем».{1043}

Конечно, расстрел батареи с тыла требовал поистине снайперской точности, учитывая большую дистанцию, но при успехе предприятия мог привести к самым тяжелым для русских последствиям. Тем более, что 45 орудиям «Лондона» не отвечал почти никто. Для его артиллеристов дым был слабой помехой. Зафиксировав направление стрельбы по мысу, находившемуся между ними и батареей, они просто вели огонь по направлению и таким образом все время добивались стабильных попаданий.

Англичане стреляли по Константиновской батарее с дистанции от 450 до 600 сажен. «Лондон» и позднее подключившийся «Санспарейл» — почти в упор: 800 м.{1044}

Орудия в закруглении Константиновской батареи, вместо того, чтобы отвечать английским кораблям, действовавшим по батарее, принуждены были направить огонь по французской эскадре, в расстоянии не менее 900 сажен.{1045}

Второй (центральный) отряд вел лично Лайонс, державший флаг на 91-пушечном «Агамемноне». Перед флагманом шел 90-пушечный «Родней», за флагманом — 70-пушечный «Санспарейл», в замыкании — 6-пушечный «Самсон» в роли резервного буксировщика и связного корабля.

Линейные корабли сосредотачивали свой огонь по одной цели. Той самой, в тыл которой направлял свои выстрелы «Лондон»: Константиновской батарее. Чтобы представить, что предстояло ей выдержать, обратимся к банальной арифметике.

«Агамемнон» — 41 орудие, «Родней» — 48 орудий, «Санспарейл» — 41 орудие. На фоне этих монстров 3 пушки «Самсона» выглядят издевательством, но и они стреляли по русской батарее.

А теперь о самом «веселом». Всей этой передовой технической мощи Королевского флота противостояли целых 4(!) пушки русской береговой батареи, которые отбивались от центрального отряда англичан и изредка пытались достать северный.

Наверное, в другой стране при такой ситуации быстро нашли бы белую ткань и еще быстрее подняли ее над укреплением. Но, к несчастью для англичан, у пушек стояли не туземцы, по каким-то непонятным причинам отказавшиеся принять в дар зеркальца и пару бочек «огненной воды», а русские солдаты и матросы, которым было совершенно наплевать, что пушек у них всего-то мало, а в почти миле от них разворачивается краса и гордость Королевского флота.

Они знали, что рядом такие же артиллеристы на батарее Карташевского, чуть дальше — башня Волохова. Значит, помогут, поддержат, выручат, пусть на первой 5, а на второй лишь 10 орудий. Так и случилось, скажу вам, читатели, забегая немного вперед. Но пока еще рано, пока пришел южный отряд, вышедший на позицию с запада.

«Агмаменон» отдал якорь в 14.00 на глубине 4,75 фатома.[27] Опасаясь сильного ответного огня, дистанция для артиллерийской дуэли была выбрана большой — от 1500 до почти 2000 м.{1046} О точности речи не шло тоже: скорее союзники давили массой выпущенного метала.

Советская «История военно-морского искусства», изданная в 1954 г., утверждает о максимум 10–15% попаданий.{1047}

Сражение началось! Чтобы читателю было легче понять происходящее, а оно разворачивалось одновременно на десятках пунктов оборонительной линии и морской акватории, мы попробуем описать действия каждого корабля и каждой береговой батареи отдельно.

HMS “AGAMEMNON”: ПСИХИЧЕСКАЯ АТАКА АДМИРАЛА ЛАЙОНСА