Дикая принцесса - М. Джеймс

как он удерживается от того, чтобы не наброситься на него. Я не знаю, как он держит себя в руках, как он стоит перед Васкесом, а выражение его лица — пустая маска.

Я не знала, что жена Левина была беременна, когда она умерла. У меня сердце болит за него, когда я думаю о том, что ему пришлось пережить.

— То, что случилось с Лидией, было очень давно. — В голосе Левина нет эмоций, как и в его глазах. — Мы говорим о настоящем, Васкес.

— И тем не менее это все еще влияет на тебя. — Он сгибает пальцы перед собой, его губы дергаются в улыбке, и мне хочется пересечь комнату и влепить ему пощечину, поцарапать его, выцарапать ему глаза. Я ненавижу его за то, что, как я знаю, он заставляет Левина чувствовать в этот момент, за муки, которым он подвергает его, просто чтобы посмотреть, сломается ли он. Это ужасно.

— Я сделал тебе предложение. Хорошее. Так в чем смысл этой игры? — Резко спрашивает Левин. — Если в этом есть какой-то смысл, я бы хотел его услышать.

Васкес садится, снова наклоняется вперед и делает еще одну затяжку сигарой, после чего кладет ее обратно.

— Ты любишь игры, Волков. Знаешь, откуда я это знаю?

— Не имею ни малейшего представления.

Васкес ухмыляется.

— Я знаю, что ты играл в азартные игры в городе, Волков, полагаю, в попытке заработать деньги, необходимые для замены паспортов, которые вы так и не получили, и купить билет на самолет, чтобы улететь отсюда с желающим пилотом. И в результате ты обыграл человека, который должен был выиграть у меня кучу денег на игре не так давно, в одном отеле, который, я уверен, ты помнишь. Все закончилось дракой, смертью и угнанной машиной.

Я не знаю, откуда он все это знает. Я хочу спросить, но мне лучше помолчать. Кто ему сказал? У него что, глаза везде? Я всегда считала своего отца могущественным человеком, но это была не такая власть. По крайней мере, я так не думаю.

— За столом было место для меня, и я его занял, — ровно говорит Левин. — Не может быть игры без игроков, которым можно сдавать карты, Васкес. Если я выиграл у твоего человека, то выиграл честно и справедливо. И деньги я тоже не получил, так что у меня нет их, чтобы отдать тебе.

Губы Васкеса подергиваются.

— Можно поспорить о том, насколько все было честно и справедливо, — медленно произносит он. — Но я не собираюсь обсуждать это с тобой. Я хочу предложить собственную игру.

Я напрягаюсь, но Левин даже не вздрагивает.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду игру в покер. Здесь, в моем доме. Видишь, какое гостеприимство я тебе предлагаю? Ты будешь играть за столом, выбранным мной, с нейтральным дилером, все честно и справедливо, как ты любишь говорить. И если ты выиграешь, то получишь то, что хочешь. Я позволю тебе уехать с девушкой Сантьяго и даже организую тебе перелет домой в Бостон, которого ты так хочешь.

— А если я проиграю?

Васкес пожал плечами.

— Тогда сделка, которую я заключил с Гонсалесом, в силе. Пуля для тебя, а девушка останется у меня, чтобы быть доставленной ему, когда он прибудет.

При этих словах меня охватывает холод, а в животе завязывается больной узел. Слишком много, чтобы оставлять это на волю случая. Слишком опасно. Я не могу прочесть, о чем думает Левин, но могу себе это представить. Если нет другого выхода… Не думаю, что Васкес позволит нам покинуть его кабинет, если только Левин не согласится.

Несколько секунд Левин молчит, глядя прямо на Васкеса, словно в дуло пистолета.

— Ты не можешь ожидать, что я стану рисковать ее жизнью из-за карточной игры, — наконец говорит он, и я вижу блеск в глазах Васкеса. Именно это он и хотел услышать от Левина.

— Дайте мне с ним поговорить. — Я впервые заговорила с тех пор, как мы вошли в комнату, и я вижу, как Васкес смотрит на меня, в его взгляде смешались любопытство и раздражение. — Дайте мне минутку.

— Елена… — шипит Левин сквозь зубы, но я не обращаю на него внимания и тяну его за руку, чтобы оттащить подальше от ушей Васкеса.

Он неохотно следует за мной, думаю, больше из желания не спорить на глазах у Васкеса, чем из-за чего-либо еще. Я знаю, что он будет сердиться на меня за то, что я не послушала его, не позволила ему разобраться с этим в одиночку. И все же у меня ужасное, тонущее чувство, что если Левин скажет Васкесу нет, то никто из нас не уйдет.

— Я не думаю, что есть другой путь, — шепчу я. — Сохранить сделку с Диего для него проще всего. Он ничем не рискует. Но его забавляет идея заставить тебя играть за него. — Я колеблюсь. — Он из тех, кто держит свое слово?

Левин смотрит на меня сверху вниз, и я вижу, что он изо всех сил старается сохранить терпение.

— Судя по тому, что я о нем знаю, да, — говорит он наконец. — Но Елена, я не буду рисковать…

— А что еще мы собираемся делать? Бороться за выход? — Я поднимаю на него глаза. — Ты можешь выиграть. И тогда мы сможем уйти. Если ты веришь, что он сдержит свое слово, мы можем уйти.

— Елена, я…

— Я верю в тебя. Ты еще не подводил меня. Это наш шанс…

— Я подводил других. — В глазах Левина появился намек на отчаяние. — Я потерпел неудачу в прошлом. И в этот раз…

— Он не позволит нам уйти. Это единственный выход, я в этом уверена. — Я поднимаю руку и нежно касаюсь его щеки. — Ты вытащишь нас отсюда, и мы сможем вернуться домой.

Я не могу сказать ему, что мне начинает казаться, будто дом находится там, где он.

Я наклоняюсь, упираюсь другой рукой в его грудь и целую его быстро и нежно. Не думаю, что это имеет значение, Васкес уже догадался, что я что-то значу для Левина. Думаю, он догадался, что именно, иначе не стал бы бросать ему в лицо смерть жены Левина.

— Я верю в тебя, — тихо шепчу я, а затем отступаю назад.

Сердце колотится в груди, когда я смотрю, как Левин поворачивается к Васкесу, который выглядит необычайно довольным тем, как разыгрывается вся эта сцена.

— Отлично, — грубо говорит он. — Договорились.

— Отлично. — Васкес улыбается, а затем повышает голос и зовет. — Ребята! Заберите девушку. Вы знаете, что с ней делать.