Колыбельная для эльфа - Ольга Хрипина-Головня

— Не тронули? — тихо спросил эльф.

— Не тронули. Я не могла заснуть в ту ночь. Мне было очень стыдно, что на какой-то момент мне захотелось, чтобы моим папой был тот сельт. Чтобы никто никогда больше не смог оскорбить нас. Не знаю, что чувствовала мама.

— Меня больше интересует, что твой отец чувствовал, — пробормотал Мориан. Ему вдруг захотелось оказаться в той корчеве, только чтобы Суна была не ребенком, а такой, как сейчас. И чтобы перед ней, стеной, стоял он, а не оставшийся неизвестным сельт.

— Когда родители снова уехали, я попросила отца Улиэня взять меня в школу. Мне показалось, что так я смогу избавиться от чувства стыда и беспомощности. Быть ученицей в единственной школе, где наставник — эмъен. На территории эльфов. Да о них легенды ходили!

— Почему ходили? И сейчас ходят. Например, как пара воинов, арга, надувшего их при расчете, вернулись и повесили за ногу, прямо над лавкой. А на следующий день весь его клан пришел требовать сатисфакции. Так их вдоль аллеи за ноги и подвесили. А когда те немного остыли — сняли и устроили совместную попойку на всю ночь. Еще и скидку на тренировочне мечи выбили.

Суна слабо улыбнулась.

— Отец Улиэня меня не взял, но отправил к Улиэню. В группу молодых учеников. Я была не самой худшей ученицей, правда, — в голосе Суны появились нотки гордости.

— Мне тяжело было, не скрою. Но когда я впервые выиграла тренировочный поединок — я наконец-то почувствовала себя кем-то. И с кем-то. Под защитой.

Я очень гордилась нашей школой.

— А как же целительство? Или у тебя тогда еще не было дара? — полюбопытствовал эльф.

— Был. Но я как-то не обращала внимания. Ну, ранку залечу. Ну, вывих пройдет. Родители не сразу заметили, что у меня есть такие способности. А когда обнаружили — я уже загорелась идеей стать воином Клана и отказалсь идти в ученицы к Целительнице. Хотя та очень настаивала. Говорила, у меня редкий, очень редкий дар.

Амарисуна тяжело вздохнула.

— А потом мы стали выезжать за пределы земли. С мелкими заданиями, первые пробы сил.

В мой пятый выезд мы отправились к Лемусу — нам прислали оттуда шэт'та

— Человеческое селение? — вспомнил карту Мориан.

— Да. Через озеро от них было небольшое поселение сельтенов. Те, кто в Лемусе жил, в ту сторону старались не ходить, а сельтены на их сторону не заходили. И вдруг — двое мертвецов-сельтенов за три ночи. Прямо у Лемуса. Тамошний староста решил по-тихому их закопать и велел всем молчать. Мало ли, какие дела у селтенов произошли. Не хватало еще с ними конфликта. А потом стали поговаривать, что у сельтенов какие-то темные вещи стали происходить. То ли учения какие, то ли еще нескольких мертвецов нашли… Люди испугались, после захода солнца за ограду никто носа не показывал, а утром — толпой выходили, искать, не остался ли очередной "подарочек".

— И никому не пришло в голову придти сюда за помощью, — удивился Мориан.

Суна посмотрела в темное небо. Бегущие по нему тучи с едва заметными контурами напоминали о том, что теплое время ушло — скоро начнут дуть холодные ветры, и по утрам снова будут мерзнуть руки и нос. Паршивая пора.

— Раньше бы пришло. Теперь же… Ну, живут неподалеку эльфы. Так много ли их, то есть нас, кто видел? В конце-концов, староста набрался смелости и отправил шэт'та в нашу школу. Улиэнь заручился поддержкой тиа и мы отправились к сельтенам.

Месяц выглянул из-за тучи, укоризненно посмотрел на парочку, которая вместо того, чтобы шептаться и целоваться сидит с задумчиво-серьезным видом, и скрылся, видимо, не вынеся такого варварского пренебрежения к пустой аллее и романтическому отблеску факелов, воткнутых в кольца — подставки вдоль дорожки.

— Мы не успели даже до Лемуса доехать — я отстала, подпругу проверяла, остальные уехали вперед, и вдруг слышу — Ранавэлл! Крик наш боевой. Не шутка, не задор — а настоящий призыв. Мне стало страшно, представить себе не можешь, как страшно, Мориан. Я поехала вперед и увидела…

— Ранавелл!

Не может этого быть. В чем дело?!

— Ранавэлл!

Суна вскочила на спину коня и коснулась пятками боков, посылая его вперед. Дорога тяжело пошла в горку и вдруг резко ушла вниз, стремительно убегая к горзиноту. Суна осадила коня и застыла на месте, не в силах шевельнуться. Зажатые с двух сторон лесом, и рекой позади, ее друзья отчаянно дрались с вдвое большим количеством неожиданных соперников. Двигающихся с поразительной ловкостью и грацией, взмахивающих мечами и силери с такой скоростью, что всех навыков отряда хватало лишь на оборону. И ветер — холодный, ощущаемый только Амарисуной ветер, как со дна могилы, как из пасти темноты, он окутывал дерущихся — сельтенов, дьеши и нескольких человек, заставляя не чувствовать боль, наполняя мышцы силой. Суна-Целительница это чувствовала, Суна — воин сидела в седле, парализованная охватившим ее ужасом.

"Бери меч, иди же к ним".

Но руки не слушались. Крылья мелькнули среди дерущихся — взмах, сдавленный стон, и левая рука эмъена повисла плетью. Как он будет держать силери одной рукой?

" Будь ты проклята, почему ты медлишь?!".

Шенэр скользнул глазами по Амарисуне. Меч противника чиркнул по щеке, а в следующий момент сам противник, дьеши, наклонился и упал. Меч одного из воинов Клана остался торчать у дьеши в спине.

Несколько селтенов заметили девушку и бросились к ней.

Оцепенение прошло.

Девушка развернула коня и бросилась прочь, подгоняемая заполнившим ее ужасом — липким, вязким, удушливым, забившим ноздри, застилающим глаза, сбивавшим дыхание.

Амарисуна опустила голову и подняла плечи, словно пытаясь спрятаться.

— А потом? — голос Мориана был спокоен, но Суне показалось, что она различила в нем презрение. Ей захотелось вскочить и убежать прочь, но она заставила себя выпрямить спину, посмотреть эльфу в глаза и продолжить рассказ.

— Потом я вспомнила, что Улиэнь остался там. И что я еще накануне с полными слез глазами слушала легенду о войне Предэпохи и о предках Улиэня, которые прорвали кольцо осады эмъенов, чтобы присоединиться к эльфам и помочь им держать оборону.

Я развернула коня обратно. Даже не помню, что я тогда чувствовала.

Но когда я доехала, бой уже был закончен. И мы проиграли.

На ногах не осталось никого. В первый миг Амарисуне показалось, что в траве лежат одни мертвецы. Потом к ней вернулся слух, и она смогла различить хрипы и еле слышные стоны.

Кто-то лежал с открытыми, полными темноты глазами, как Шенэр, меленько дергал ногами сельтен, и хрипела Танаэр, держа окрашенную темной кровью руку на животе.