Спасение рая - Юрий Иванович

– Неужели помогло? – удивилась Сильва.

– О! Ты бы видела, как эти гопники резво развернулись и поскакали в сторону города.

Но Курт забеспокоился:

– Могло быть, что они и за жрецами помчались.

– Я тут с самого обеда ошиваюсь. Так никто даже на дымок не заглянул. Хотя пара отрядов человек по десять – пятнадцать и проехали по дороге, но в мою сторону даже не посматривали почти.

Но беспокойство практичного немца передалось и Маурьи.

– И в самом деле, мы слишком расслабились. Сильва, прибор на голову и в дозор! А вы, ребята, доедайте горячее и думайте, как носилки между коней приспособить.

– Сейчас сообразим, – заверил ее Василий, с некоторой грустью посматривая вслед своей будущей супруге, которая взбиралась на ближайший взгорок с прибором ночного видения на глазах. – У меня и веревок хватает, и рулон резинового жгута есть в багаже. Пристроим Петруху как на «роллс-ройсе». Но ты мне скажи, мне показалось или и в самом деле у Сильвы лицо глаже стало?

– И глаже, и белее, и милее. Только она пока ничего не видит, и вы помалкивайте. Доберемся до тепла, отоспимся, а там еще раз проверю, как идет восстановление кожи. Надеюсь, граф, в вашем замке нормальные бытовые условия?

Джакомо вздрогнул, когда к нему обратились, но ответил уважительно:

– Не могу сказать, госпожа Маурьи, что вы окажетесь в королевской роскоши, но все-таки несравненно лучше, чем в чистом поле. Или вас беспокоит что-то конкретное?

– Горячая вода есть?

– Сколько угодно! В связи с беременностью моей супруги и с ожидающимся появлением пополнения в семье я особое внимание уделил заблаговременной заготовке двойного запаса дров на зиму. Так что даже зал с термами и бассейн отапливаются круглосуточно и всегда будут к вашим услугам.

Со стороны доедающего свою порцию Петрухи послышалось радостное восклицание:

– Васек! Неужели сбудется наша мечта идиотов и мы попаримся в баньке? Да еще с веничком?

– Попаримся, «Петек», попаримся! – раздраженно ответил Василий, вставая и начиная уборку продуктов и посуды в сумку. – Но я тебе когда-нибудь за «Васька» точно морду набью.

– Да-а? – хамовато протянул парень, затем демонстративно хлебнул пару глотков из своей почти уже пустой фляги и угрожающе прохрипел: – Эй ты, качок! А ну пошли отойдем в сторонку!

Начавший помогать сворачивать лагерь Курт мечтательно пробормотал на немецком языке:

– Лучший цирк – это когда русские перед баней бьют друг друга по морде.

– Ага, – продолжал в том же хриплом тоне Петруха, – а потом идут в баню пить дальше водку, но при этом почему-то плачут именно немцы. – И сделав еще один глоток ашбунского самогона, вдруг без предупреждения сорвался на пение: – Протопи ты мне баньку по-белому, я от белого пару отвык. Протопи ты, и мне угор-р-релому-у-у, пар-р гор-р-ря-чий р-развяжет язык…

Последние слова он безуспешно пытался прокричать, выворачиваясь из-под властной женской ручки. Да так и затих, еще несколько раз несуразно дернув руками и прикрывая устало глаза. Маурьи заботливо поправила на нем одеяло и, вставая, сделала вид, что уговаривает сама себя:

– Ему и в самом деле лучше выспаться в пути. Тем более что поет он явно не на ашбунском и сразу вызовет к себе подозрение любого встречного.

– По ночам тут не ходят, – напомнил Василий.

– Хм! Раз мы выступаем в путь, то и другим может не спаться!

Тяжелейший переход завершился лишь в лучах восходящего светила. Взмыленные, еле бредущие кони только и переступали ногами, что почувствовали близкое жилье и напрягли свои последние лошадиные силы. Да и с расположенного на стратегической возвышенности замка заметили путников издалека, и небольшой отряд стражи прибыл навстречу.

– Ваша светлость! – радостно приветствовали стражники своего сеньора при опознании. – Это вы?! Но вас же ждали только через четыре дня! Почему так рано? С вами все в порядке?

– Несомненно! – отвечал Джакомо. – Но как себя чувствует графиня?

– Превосходно! Ранним утром выходила на прогулку на террасу.

– Ага! А потом дуэнья по двору ходила, и мы слышали, как она говорила, что все без изменений.

– Чего это вы так резво кинулись нам навстречу?

– Так опять эта большая банда Желтяков в окрестностях появилась, вот мы и удвоили бдительность. Мало ли что.

Наверняка были и еще новости, но Джакомо взмахом руки оборвал словоохотливых стражников:

– Скачите в замок и срочно приготовьте комнаты для госпожи Маурьи и ее спутников. Ну и завтрак соответствующий, мы двигались всю ночь.

При ближайшем рассмотрении древний и величественный замок оказался строением, которое вот-вот может рухнуть в любую минуту. Разве что наружные стены и главные ворота с мостом частично соответствовали своему предназначению закрывать полуразвалины от постороннего взгляда да считаться неприступными. Плиты двора потрескались и вздыбились, три четверти конюшни и хозяйственных построек стояли без крыши, а сам замок змеился трещинами и зубоскалил отвалившимися фронтонами. Да еще и большинство окон оказались заложены деревянными глухими щитами. Глядя, с какой опаской гости поднимаются по парадной лестнице, граф со стыдливым окрасом на лице поспешил заверить:

– Да вы не волнуйтесь, стены толстенные и внутри довольно сухо, тепло и уютно. На голову балка тоже не рухнет.

– Все равно такую красоту следует содержать более тщательно, – не удержался от упрека Василий. – Вот у вас вроде и люди есть, и деревня недалеко, леса полно.

– Увы! Людей только на охрану и обслуживание хватает. Деревню отобрали уже лет пять как за вымышленные долги, да и лес в придачу.

– Как это – вымышленные? – удивилась целительница.

– А-а, долго рассказывать, – ушел Джакомо от ответа. – Вот отдохнем, отоспимся с дороги, тогда, может, и поведаю свою кручину. О! – Его лицо сразу озарилось улыбкой счастья, гордости и одновременным сопереживанием. – Прошу знакомиться с моей супругой.

По широкому внутреннему коридору им навстречу плыла поддерживаемая с двух сторон женщина. Молодая, не старше тридцати лет, нельзя сказать, что особо симпатичная на лицо, но вот своим огромным животом она сразу приковывала всеобщее внимание. И любой, даже совершенно несведущий в данном вопросе человек мог бы смело утверждать, что будущая мать вынашивает как минимум пятерых младенцев. А если бы и не стал такое утверждать, то без колебаний согласился, что уж как минимум трое – в обязательном порядке.

Графиня и говорила таким тихим голосом и с такой осторожностью, что казалось, крикни она как следует, и предродовые схватки начнутся немедленно.