Спасение рая - Юрий Иванович

Юрий Иванович

Спасение рая

Пролог

Император Дасаш Маххуджи внешне выглядел самым обаятельным, веселым и жизнерадостным человеком во вселенной. А про его доброту в Успенской империи ходили правдивые и душещипательные легенды. Не только весь народ, но и подавляющая часть знати, дворянства и жреческого контингента твердо были уверены, что их правитель готов последнюю рубаху с себя снять, лишь бы помочь первому встречному-поперечному. И не только первому, но и последнему тоже.

За его здоровье и долголетие истово молились во всех храмах. Имя Дасаша Маххуджи произносили только с трепетом, невероятным почтением и с внутренней, откровенной радостью. Когда он появлялся в общественных местах, обыватели затаптывали друг друга, лишь бы только попасть под взгляд живого божества. Раз в месяц он обязательно наведывался в любой выбранный спонтанно дом в столице и обязательно благоденствовал его обитателей. Император не гнушался зайти раз в неделю в простой трактир, щедро угостить всех т а м присутствующих выпивкой и закуской да еще и пображничать с ними час, а то и два. И почти не было в столице забулдыги, который бы не хвастался, что пил на брудершафт с самим императором всей Успенской империи. Только на его справедливость и всепрощение надеялись как честнейшие подданные, так и самые оголтелые преступники. Самые бедные ждали щедрых подачек, самые богатые верили, что всегда могут выпросить у императора еще бóльшие привилегии. А наиболее умные, гениальные и талантливые мечтали лично изложить свои великие открытия высшему властителю ашбунов.

Вот только на пути к добрейшему, жизнерадостному и щедрейшему императору стояло всегда два жутких препятствия.

Первое: его министры, злейшие и беспринципные негодяи; второе: два верховных жреца, которые имели высокое звание Арчивьелов. Но вели себя низко и недостойно. Имелся, по слухам, еще и третий Арчивьел, но он безвылазно жил в черном монолите, и о нем мало что знали. А вот остальные!.. Истинные звери, садисты и кошмарные моральные уроды, как о них говаривали простые ашбуны. Прорваться сквозь этот круг приближенных к древнему трону удавалось только самым отчаянным и настойчивым счастливчикам. Министры с Арчивьелами творили что хотели и всеми силами ограждали императора Маххуджи от знания правдивого положения дел в государстве. Это были страшные люди, рассердить которых или пойти вопреки их воле считалось верным подписанием себе смертного приговора. Обойти их для встречи с императором слыло делом личной удачи и чрезвычайного везения, потому что те счастливчики, которые оказывались с ним случайно в одном зале городского трактира, потом резко меняли свою жизнь к лучшему. Как и те, которые в той же ситуации успевали пожаловаться на несправедливость и испросить высочайшего императорского заступничества. После личного вмешательства Дасаша Маххуджи в дело уже никто и ничто не могло помешать торжеству справедливости, а министрам и высшим жрецам оставалось лишь поскрипывать зубами от злости и бессилия. Молва о таких случаях заступничества волнами разносилась по всей империи, возвеличивая и без того максимальную славу добрейшего правителя. И смерть жалобщика через некоторое время проходила совершенно незаметно и буднично. Мало ли в жизни несчастных случаев.

Второе препятствие на пути общения с императором возникало из-за основной святыни Успенской империи: вершины Прозрения. Все прекрасно знали, что черный монолит, расположенный в самом центре горного массива Бавванди, общается только с одним человеком на планете: благородным Дасашем из династии Маххуджи. Только ему раскрывает замыслы врагов, только ему показывает все земли с высоты птичьего полета, только ему дает уникальные знания и силы. И только ему вручает секреты таинственного оружия, способного защитить Успенскую империю от остального мира, находящегося поголовно под гнетом «демонов смерти». Ведь в остальном мире никто не мог изгонять этих демонов из тел новорожденных младенцев, никто не пленял этих демонов в ларцах Кюндю и ни у какого другого государства на семи материках больше не было такой святыни, как вершина Прозрения, где злобные демоны легко уничтожались. Оставалось только удивляться, как это высший правитель еще находил в себе столько силы, чтобы тянуть за собой и общение с божеством, и управление великим государством. Да еще и оставаться после этого жизнерадостным, добрым и чутким к любой несправедливости.

Так думали почти все. Любили, обожали своего императора так же сильно, как ненавидели, хоть и страшно боялись министров и Арчивьелов.

При этом почти никто не догадывался, кого и почему боялись сами министры, окружающие Маххуджи. А они, как бы это дико ни прозвучало для всех остальных подданных, млели от ужаса и падали в обморок как раз при виде того самого добрейшего, милейшего и светлейшего. Потому что в узком кругу своих приближенных император превращался в сущее отродье, циничного подлеца и мерзкого, ублюдочного тирана. Но самое страшное зрелище наступало, когда розовощекий весельчак начинал применять дарованную ему черным монолитом колдовскую силу. Подобная демонстрация заставляла министров и Арчивьелов дрожать, словно листочки осины на ледяном ветру. И постыдно при этом чувствовать, как они из легендарных «зверей» превращаются в трусливых ящериц. Но если та же ящерица может иногда и укусить своего огромного врага или, оставив хвост у него в зубах, сбежать, то ближайшее окружение великого трона не осмеливалось даже пикнуть. Мысль о побеге им даже в голову не приходила, потому что они лучше всех знали о невероятной магической мощи, которая сосредоточилась в «самом добрейшем и справедливом» правителе мира Зелени.

Вот и сейчас все замерли в каменном почтении, наблюдая за очередной, намечающейся прямо на их глазах экзекуцией.

В малом зале приемов шел очередной доклад. Задыхающийся от волнения и переживаний командующий оборонным поясом вокруг горного массива Бавванди, генерал, сообщал Высшему Совету подробности недавнего ограбления, а потом и исчезновения всего каравана с ларцами Кюндю. Рядом с генералом стоял преклонивший колени командир полка егерей, на глазах которого и происходило «похищение века». Он глазами ел с благоговением высшего правителя, а его непосредственный начальник старался делать доклад четко, сжато и только по существу. Хотя и пытался однозначно свалить неудачу при атаке егерского полка на таинственное оружие и невероятную магическую мощь неизвестных нападающих. Потому что завершил генерал свой пересказ конкретными выводами: