Красная перчатка - Виталий Гладкий

И тогда свои услуги, не сговариваясь, предложили Раймон де ля Шатр и жонглер Франсуа. Жанна собрала нужную сумму — для этого ей пришлось опустошить казну и де Клиссонов и де Бельвилей, да еще взять взаймы у еврея-ростовщика Элиаса из Везеля — и храбрецы отправились в Париж. Если Франсуа надеялся на свои связи среди обитателей парижского «дна», то де ля Шатр предпочитал довериться верным товарищам, вместе с которыми ему пришлось в свое время повоевать. Именно сейчас он и направлялся на встречу с одним из них возле «Камня святого Бенедикта».

Как обычно в вечерний час, возле «Камня» было людно. Несколько молодых жуиров дожидались ветреных кокоток, щеголяя в узких башмаках, недавно вошедших в моду, Две бегинки[70] делились тайнами рукодельного мастерства, прислушиваясь, когда колокол позовет на анжелюс — вечернюю молитву…

Раймон де ля Шатр, чтобы не привлекать к своей персоне внимания, скромно стал под стеной бани, хозяином которой был известный всем парижанам Берто из Лотарингии. Баня служила местом тайных встреч женатых мужчин и замужних женщин, и Берто часто попадал под суд за сводничество, хотя, скользкий, как угорь, всегда выходил сухим из воды, отделываясь незначительными штрафами.

— Приветствую вас, дорогой Раймон…

Тихий голос почти над ухом заставил вздрогнуть задумавшегося де ля Шатра. Он резко обернулся и увидел улыбающегося Шарля де ля Роша. В свое время они служили наемниками в одном полку, потом пути их разошлись. Когда случилась скверная история с Оливье де Клиссоном, шевалье вспомнил о боевом товарище, молодом, но бывалом вояке без разных дурацких принципов и вызвал его в Париж, пообещав приличное вознаграждение.

— Шарль… Чертовски рад вас видеть! — они обнялись, затем де ля Шатр спросил: — Вы голодны, мой друг?

— Как волк, — признался де ля Рош. — Со вчерашнего дня ничего не ел. Я ждал вас на этом месте прошлым вечером, так меня едва не ограбили парижские мазурики. Еле отбился. Мой кошелек они все-таки сперли.

— Прошу меня простить, — покаянно ответил Раймон де ля Шатр. — Вышла небольшая задержка… Но я искуплю свою вину! Здесь неподалеку есть вполне приличная таверна, «Трюмильер». В «Трюмильере» никто нам не помешает.

Они ушли. На Париж опускался тихий июльский вечер.

Глава 16

Брест

Капитан французского военного корабля «Сен-Мишель» шевалье Жерар де Вьенн сидел в своей каюте и с восхищением слушал мессира Готье де Брисэя.

Рыцарю, его оруженосцу и бродячему поэту-музыканту удалось бежать из плена у датских пиратов! В другое время и при иных обстоятельствах капитан никогда бы не поверил мрачноватому и не очень разговорчивому молодому бретонцу, не будь захваченного беглецами пиратского корабля, который тащился позади «Сен-Мишеля» на буксире. Это был настоящий подвиг и невероятно захватывающая история — втроем захватить такое большое судно!

Неразговорчивость Готье де Брисэя с лихвой компенсировал вагант Клаус Тойнбург. Он просто соловьем заливался, живописуя приключения беглецов. Вагант и сейчас находился на палубе в окружении матросов и залихватски наяривал на своей лютне веселую песенку:

— …Без возлюбленной бутылкиТяжесть чувствую в затылке.Без любезного винцаЯ тоскливей мертвеца.Но когда я пьян мертвецки,Веселюсь по-молодецки,И, горланя во хмелю,Бога истово хвалю!

Судя по возгласам матросов, песня пришлась им по душе. Некоторые даже начали подпевать.

В обществе капитана Вышеня чувствовал себя неловко и скованно. Конечно, он не мог рассказать ему, как все приключилось на самом деле, в особенности то, из-за чего им пришлось бежать из Любека. Поэтому юноша в который раз повторял историю, на скорую руку сварганенную хитроумным Клаусом, когда стало понятно, что общение с французами неизбежно. Впрочем, все, что касалось бегства из плена, было правдой, видимо, Вышене покровительствовала удача или сам Всевышний.

Когда наступил вечер, пиратский корабль пристал к берегу в укромной бухточке, и почти вся команда за исключением трех вахтенных, прихватив Клауса с его лютней, сошла на берег — чтобы приготовить ужин и отметить добрым вином богатый приз, который покоился в трюме захваченного судна. Вышеню и Истому пираты благоразумно заперли в трюме. Те с тоской принюхивались к аппетитным запахам, доносившимся с берега, слушали, как вагант развлекает пиратов скабрезными песенками и обсуждали, сколь скоро их вздернут на мачте, когда узнают, что рыцарь липовый, и выкуп за него не получить.

Конечно, у Вышени оставалась надежда на деньги у ростовщиков тамплиеров, но тех могло не хватить, и самое главное — он должен лично предъявить к оплате кожаный чек, зашитый в исподнем, а это невозможно. Гартвиг Витте предупредил его строго-настрого, чтобы он даже под пыткой не упоминал своих благодетелей, иначе ему не жить, потому что для всего остального мира Орден Храма перестал существовать, что не совсем соответствовало истине. Угроза была серьезной; Вышеня уже понял, что у рыцарей Храма руки есть где угодно.

Идея отправить гонца к отцу в Новгород умерла, едва родившись. Во-первых, неизвестно, что там и как. А во-вторых, датчане точно в Великий Новгород не сунутся, потому как издревле враждуют с новгородцами. Был еще вариант — отправить с письмом Истому, но Вышеня не доверял ему. Хитрый и оборотистый холоп мог просто сбежать и затеряться где-нибудь на просторах Западной Европы. Короче говоря, отчаявшийся Вышеня сказал: «Будь, что будет!» и оставил размышления до следующего дня, потому что спать хотелось больше, чем есть.

Ближе к утру их разбудил веселый голос Клауса. Вышене показалось, что он звучит с небес:

— Просыпайтесь, мессир! И ты, Вент, протри зенки. Ну вы и лежебоки…

— Клаус?! — удивлению Вышени не было пределов.

— А то кто же! Вылезайте. Пора сматываться.

Все еще не осознавая происходящего, они выбрались на палубу и увидели вахтенных, опутанных веревкой. Оказалось, что пираты на берегу здорово перепились и крепко уснули, в отличие от ваганта. Его даже не удосужились связать. А зачем? Бухточка находилась на крохотном островке, откуда сбежать не имелось никакой возможности.

Клаус потихоньку добрался до лодки и отчалил от берега. Как оказалось, вахтенные спали мертвецким сном, тоже отметив добычу добрым вином и жареным мясом, доставленным с берега. Поэтому ваганту не составило особого труда разобраться с ними при помощи вымбовки. Оглушив вахтенных, он связал их и каждому вставил в рот кляп — чтобы не начали звать на помощь.