Тремор - Каролина Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кирилл шел по Бродвею и думал об этом. Ничего не могло заставить его поднять голову. Но вот миг, какое-то наитие, и он взглянул в небо. Там самолет отсвечивает крыльями солнце.
Когда-то Таня улыбалась при виде него. Говорила, он — верный знак, что ты на верном пути, что все к лучшему. Для нее самолет был символом надежды, того, что ты тоже взлетишь, подобно ему в ясном небе. Но увидев белые полосы, Кирилл даже не вспомнил о ней. Все его сознание занимало то, как они исчезали с одной стороны и продолжались с другой. Словно кто-то поглощал их и погружался в кайф. Бесконечный. Потому что они не заканчивались.
Задрожали колени. От предвкушения расширились ноздри. Все трудности уже норовили уйти, и тело говорило: дай мне это. Дай, и все пройдет. Дай!
Тогда Кирилл остановил такси и назвал свой адрес. Он все еще пытался отговорить себя, судорожно ища причину не употреблять, но не находил ее. Не было ни одной причины жить трезвым дальше.
Откинувшись на сидение, Кирилл скомандовал водителю ехать быстрее. Закрыл глаза. Бороться сил больше не было.
Придя домой, он быстро достал из кошелька карту. Опустошив пакетик, он разделил на дорожки порошок и придвинулся к ним носом. Так очередной день был успешно прожит им.
Но вскоре ему надоело срываться домой. Да, носить дозу с собой было опасно, но Кирилл уже давно стал невосприимчив к риску.
Пока он думал, куда спрятать ее, подходящий вариант все это время был в его левой ладони. Взглянув на нее, Кирилл усмехнулся. А ведь отсеки палетки идеально подходили ему. В прямоугольную выемку с фотографией он положил таблетки экстази. Из второй он выложил шафран, засыпав ее коксом. Получилась идеальная дорожка.
На вечеринках никто ни о чем догадывался. Кирилл говорил, что ему нужно подвести глаза и уходил в туалет с Таниной палеткой. Резкий прилив самодовольства все связывали с новым витком его карьеры. Диор подписал с ним контракт, сделав Мистера Кира звездой первой величины. Его чрезмерная уверенность и дерзость были вполне уместны.
Концертов стало в два раза больше, ближайшие полгода были плотно забиты ими. Кирилл летал из штата в штат, проводил туры по Европе, Японии, Южной Америке.
Мегаполисы мелькали перед глазами, овации толп оглушали его. Отели, кабриолеты, вина за 10.000 баксов, бассейны с видом на лучшие места человечества. Все это резкими вспышками проносилось перед ним. Но в памяти не оставалось ничего, кроме рек кокаина и мокрых глаз ночью.
Не было ни одного концерта, где Кирилл оставался бы трезвым. Выходя на сцену, он чувствовал себя королем мира. Выливал на толпу целый шквал эмоций, и люди словно сливались с ним, теряли себя под его натиском. Казалось, безумием пропитывался даже воздух.
Три часа он был Сатаной во плоти. Три часа он проливал на сцене пот, уносимый ритмом и штрайками. Подводка стекала с его подкрашенных век, тело пульсировало энергией. Даже в буйстве софитов Кир видел взгляды, направленные на него. В них читалось одно: «Ты — тот самый человек, который занял собой наш разум. Ты — главный для нас, ты». Но у этих взглядов давно кончились батарейки, и Кирилл хотел видеть в них что-то большее. Но не знал, что. Ничего не спасало от ощущения, что он один в целом свете.
После очередного тура ему позвонил отец. Контакт высветился на экране, но Кирилл не сразу взял трубку. Это ведь, наверняка, очередной глюк — в последнее время они слишком часто донимали его. Особенно на «отходах». Часто сознание принимало за реальность то, что ему хотелось, и Кирилл привык к этому. Отвечая на звонок, он был уверен, что услышит кого угодно, но не отца.
— Сын, слышишь меня?
— Да, — неуверенно ответил Кирилл. Такое обращение он впервые слышал к себе.
— Мы собираемся прилететь к тебе через пару недель. Ты будешь в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке?
«Я что, в коме?» — пронеслось у него в мыслях прежде, чем он вышел из ступора.
— В Нью-Йорке.
— Хорошо, тогда ближе к делу я позвоню тебе.
Разговор закончился, и Кирилл звонко ударил себя по щеке. Но так и не проснулся. Только после этого восторг, удивление и радость стали постепенно сливаться в его сердце.
Глава 5
Странно, но в эти две недели он совсем не употреблял кокаин. Лишь иногда закидывался на тусовках экстази. Рука не тянулась к порошку, а организм не давал ему никаких посылов. Хотя уже давно выработал привычку ежедневно питаться им, словно топливом.
«Какое-то чувство, что-то вроде надежды», — играла в голове строчка Дельфина каждый раз, когда Кирилл смотрел себе в душу. То ли от интриги, то ли от предвкушения долгожданной встречи, он напоминал сам себе ребенка перед Новым Годом.
В эти две недели квартира приобрела совсем другой вид. Дорогие вещи, что были распиханы по ящикам, теперь гордо высились на самых заметных полках. Машины были вымыты до блеска и стояли ровно в ряд на ВИП-парковке небоскреба. Кирилл порывался слетать на виллу в Лос-Анджелес, но, к счастью, у него совсем не было времени на это. Скоро должен был выйти новый альбом, поэтому в студии он проводил большую часть дня. В этот период мысли о Тане ушли на второй план. В этот краткий миг он был почти счастлив.
Ни мама, ни отец так и не сказали, почему решили прилететь к нему. Все в их жизни было спланировано до мелочей на многие месяцы вперед. Откуда в их графике взялась свободная неделя? Кирилл не хотел напрямую спрашивать об этом. Наверное, боялся, что он — далеко не главный повод их поездки в штаты. Ведь иначе может быть только в другой реальности.
Но нет. Другого повода не оказалось.
Тот день от начала до конца с трудом давался его пониманию. Все это было очень странно. Прилет в аэропорт Кеннеди и сразу теплые объятия. Его спросили не о делах, нет. Отец с ходу поинтересовался его самочувствием и, кажется, даже улыбнулся ему.
А потом ресторан, сразу после заселения. Они сидели в светлом зале на ВИП-местах, наверное, самого престижного заведения Нью-Йорка, и со смехом болтали обо всем на свете. Кирилл не мог вспомнить, когда еще родители так беззаботно говорили с ним, вспоминали его детство.
Оказалось, недавно мама
