Черный призрак - Владимир Лосев

А теперь словно что-то открылось изнутри. Да и не испытывал я никогда такой страсти ни к кому, даже не думал, что такое возможно. Может, раньше не любил? А сейчас? Я задал себе этот вопрос и понял, что не знаю ответа. Чтобы разобраться с чем-то, нужно иметь опыт, а его у меня нет.

Мы набрасывались друг на друга как два голодных зверя, и это продолжалось вечность. А потом она ушла, и я снова лежал в темноте, выжатый досуха, и не хотел закрывать глаза, потому что боялся заснуть и вновь оказаться в жутком лабиринте.

Мне не хотелось попасть туда, но как бы ни крепился, ни пытался держать глаза открытыми, все равно меня понесло в темную даль. Хорошо, там не было ничего, кроме обычной темноты. Приятно, когда нет ни верха, ни низа, а есть только бесконечное парение неизвестно где.

И вдруг я проснулся свежим, бодрым и готовым к тому, что мне предложит день. Вставать не хотелось, поэтому сначала немного полежал, глядя в темноту. Все еще пытаясь разобраться в том, что со мной уже произошло на кордоне.

Мыслей оказалось немного. Подумал, что здесь, на кордоне, происходит нечто, чему нет аналогов в нашем мире и никогда не будет. Тут имеется самое настоящее чудо, оно находится высоко в горах, его трудно пройти, но тот, кто сможет это сделать, получит то, что больше любых богатств, — звездный путь. Такому человеку никогда не будет скучно, потому что перед ним откроется много дорог.

А вот тот, кто откажется от него, будет жить обычной жизнью.

И мне стало понятно, что никуда мне на самом деле уходить не хочется — ни на родную планету, ни в Москву, ни просто к людям. Впервые за всю жизнь я делал нечто важное.

Пусть страшно и больно, но это происходит по моему собственному желанию, и мне по-настоящему интересно.

Думаю, большую часть своей жизни мы гоняемся за тем, что нам не нужно, или затем, что получить довольно просто. Нам говорят: купите то, купите это, сходите в самый лучший ресторан, а завтра в другой, лучшие ночные клубы принесут вам удовольствие и счастье. Только вранье все это…

Ничего не надо человеку, кроме любви, а ее в клубах не найдешь. Стоит ли ходить по дорогим ресторанам, чтобы потом мучиться в фитнес-центрах, сгоняя лишний жир? Стоит ли менять одежду каждый день только из-за того, что появилась другая, более модная, функциональность-то свою она не потеряла?

Если подумать, то сразу придешь к выводу, что современное общество потребления работает само на себя, изобретая все новые и новые потребности, без которых легко прожить.

Тут я понял, что стал другим. Вряд ли умнее, но точно лучше того Грига, который сюда пришел… А еще Настя…

Ради нее я готов на многое. Именно она внесла в мою жизнь то настоящее, чего мне так не хватало, все остальное казалось только подготовкой к встрече с ней.

И неужели после этого я просто уйду в обычную скучную, ничего не значащую жизнь, чтобы потом в старости рассказывать внукам о том, что когда-то мог подарить звездный путь людям, но струсил и сбежал?

Правда, для того чтобы появились внуки, нужно хотя бы остаться в живых, а для этого требуется струсить и сбежать.

Я вздохнул, окончательно запутавшись в своих размышлениях.

И все-таки умру или не умру? Смогу пройти лабиринт или погибну? Уйти или остаться? Что мне делать?

Уйти и забыть обо всем, а внукам, если таковые будут, не рассказывать ничего?

Я быстро натянул на себя комбинезон, подаренный мне Настей, и пошел к двери.

Или все-таки остаться?

Все, что со мной будет в жизни дальше, я могу рассказать с большой долей точности. Буду работать, женюсь годам к тридцати, когда и мне, и моей очередной гражданской жене надоест ощущение временного. Возьму кредит, куплю квартиру и буду до конца своей жизни его выплачивать. Потом тихо умру, лежа на постели в своей квартире. Меня отвезут на кладбище, коллеги по работе, зевая от скуки, потом, делая серьезные и печальные лица, скажут пару добрых слов и забудут тут же после первой выпитой рюмки водки.

И это все, что будет.

Конечно, что-то не совпадет, но большей частью произойдет именно так.

Не хочу. Какая разница, как умереть? В старости или сейчас, ощущая бурную пульсацию жизни. Здесь я по-настоящему нужен, чтобы вытащить этот проклятый артефакт, открывающий путь к звездам.

Мысли мне показались странными, чужими, поэтому я махнул рукой и отправился на кухню, решив для себя: пусть все происходит так, как идет.

Неси меня, течение, туда, где жизнь легка…

На кухне никого не было, я нашел знакомый мне сосуд с соком, из которого уже пил, поэтому мог не бояться, сел на куб и стал наслаждаться жизнью.

Дверь открылась, и вошел профессор. На лице его сияла широкая улыбка.

— Как я рад видеть вас, юноша, живым! Мне было очень совестно, что послал вас в лабиринт. Единственное, что служило мне слабым утешением, так это вера в то, что вам удастся выжить. Вы обладаете редким даром.

— Каким же?

— Выживать в опасных ситуациях. — Сергей Сергеевич сел напротив меня и стал пить синюю жидкость, своей тягучестью напоминающую кисель. — Мне довелось немного повоевать, на фронте не раз встречался с людьми, которые остались живы, когда погибала вся их рота, а то и полк, причем они не прятались за спину других, так же ходили в штыковую атаку и сидели в траншеях под артобстрелом…

— Вы о какой войне сейчас говорите? — вяло поинтересовался я.

— О Первой мировой, во Вторую уже находился в этих местах под присмотром НКВД.

— Понятно. — Я допил свой сок. — В современной войне все иначе, поскольку используются средства массового уничтожения, массово — это значит, везунчикам тоже не выжить.

— Как знать, как знать…

— В любом случае больше в лабиринт не пойду, какие бы блага мира вы мне ни предлагали. Наверное…

Я мрачно смотрел перед собой, недоуменно щурясь от яркого света, сам не понимая себя: только что шел сюда и думал, что не вернусь домой, пока не добуду артефакт. А теперь мне снова не хотелось туда, и холодный пот выступал по всему телу от ужаса.

— Боитесь?

— Еще как! Думаю, у любого дара везения есть предел, свой я уже исчерпал до донышка.

— А вот тут вы ошибаетесь. Раньше считалось, что тот, кого родные в силу определенных обстоятельств сочли Умершим и выполнили по нему обряды как по покойнику, становится неуязвимым, так как госпожа смерть его вычеркнула из списка живых.

— Красиво, — одобрил я. — Даже какая-то логика присутствует, только в лабиринт все равно не пойду. Пора мне собираться домой — вы не находите?

— Что ж, решать вам, однако я бы попробовал еще раз. Последний. Бог троицу любит.

— Кто так говорит, тот пусть сам и пробует, а я на всю жизнь набрался страха, думаю, кошмары еще не один год будут сниться.

— Хорошо, силой вас в лабиринт не потащу, не хотите, как хотите. — Профессор встал, потом как-то странно посмотрел на меня. — А вы мою дочь сегодня не видели?

Я замялся, не зная, что сказать. Рассказать, что ночь она провела со мной? А потом что? Есть места, где за такие дела жениться заставляют. Не то что я против женитьбы на Насте, нравится она мне, причем безумно, только я еще не готов к такому ответственному шагу. Мне бы еще немного пожить, жизнь лучше узнать, деньги научиться зарабатывать. После небольшого раздумья решил уточнить:

— А вы какое время имеете в виду?

— Утро. — Мне показалось, что он услышал, как я облегченно выдохнул. — Перед тем как встретиться с вами, зашел в комнату, но там ее нет, думал, она с вами завтракает.

— Может, в лечебной грязи нежится? — предположил я.

— Вы не могли бы взять на себя труд это проверить, юноша, — попросил профессор, потирая грудь. — Сердце болит, чувствует беду, тяжело мне.

— Конечно, схожу, и на речку сбегаю, если нужно…

— На речку не пойдет, хоть проверить все равно не помешает. Если она там, увидите сразу, вода прозрачная…

Я выскочил из дома и помчался к лужам у горы, там Насти не было, не нашлось ее и на речке, вода действительно оказалась кристально прозрачной. Кичи — местного речного чудища — тоже не увидел.

Следов на берегу нет, так что сюда не приходила.

Профессор ждал меня возле дома.

— Нашли?

— Нет ее нигде, ни в ямах с лечебной грязью, ни на речке.

— Плохо это. — Сергей Сергеевич снова положил руку на сердце. — В доме тоже нет, осталось всего два места, где она может быть: в лабиринте или в пещере, где находится проход на ее планету.

— Вы думаете, она к себе домой ушла?

— Портал откроется только через три дня, и Настя это знает.

— Тогда остается только лабиринт…

— Что вы, что вы, юноша… — Профессор потер лоб. — Она же понимает, что ей не пройти, ходила уже не раз. Не самоубийца же…

— А я, значит, именно такой?!

— Что вы все время о себе да о себе? — В глазах Сергея Сергеевич появилась тоска. — У вас есть шанс, я чувствую это, а у Насти его нет. Не может она пройти лабиринт, не любит он ее, а если будет упорствовать, то еще и накажет. Вы говорили о чем-нибудь с ней вчера?