Русская трагедия - Александр Зиновьев

– Начинаю понимать только теперь, сталкиваясь с ним лицом к лицу.

– Это еще только начало. Еще сохранилась инерция советского периода. Пройдет еще немного времени, и все кошмары, о которых писали честные писатели-реалисты, станут тут явью. Локти будут кусать даже нынешние энтузиасты западнизации. Да будет уже поздно.

– А что вы назовете следующим фактором?

– Либерализация «режима», ослабление «железного занавеса», эпидемия соблазна благополучием Запада и массовое предательство.

– Предательство?! Мне это не раз приходило в голову, но я не думал, что это могло сыграть решающую роль. Может быть, обсудим эту тему на семинаре?

– Не возражаю.

Предательство

– Что такое предательство, – сказал Критик, – это вроде бы очевидно. Вроде бы! Но лишь в простейших и привычных случаях. Стал человек шпионом враждебной страны – предатель. Перешел на сторону врагов в войне – предатель. Да и в таких случаях порушили все критерии. Вон предателя Власова в национального героя превращают. А представители «пятой колонны» Запада вошли в высшие слои российского общества и в высшую власть. Так что если когда-то очевидность и была, теперь она испарилась.

– А вы думаете, ясность в терминологии тут может изменить положение?

– Нет, конечно. Но ведь вы хотите ясности лично для себя, не так ли?

– Я понимаю, заниматься логическим анализом понятий – дело скучное. И к тому же почти для всех нежелательное. Дело в том, что почти все наши проблемы, если точно определить понятийный аппарат, банальны. А у нас миллионы прорвались к безудержной болтовне. И все стремятся в словоблудии утопить свое скудоумие, запутать суть дела, компенсировать неспособность к делу болтовней, скрыть трусость, продажность и все такое прочее словесным мусором. И рассчитывать на какое-то просветление умов было бы наивно. Но мы-то можем потерять на это хотя бы час-другой.

– Разумеется.

– Вы учили диалектику...

– Как все.

– Конечно. Но все-таки должны знать, что всякий прогресс противоречив. Прогресс нравственности был одновременно прогрессом безнравственности. И трудно сказать, в чем люди более преуспели, в первой или во второй.

–Думаю, во второй.

– Согласен. В той сфере, к какой относятся явления предательства, прогресс оказался явно не в пользу преданности, верности, надежности, а в пользу предательства, неверности, ненадежности. Так вот, в интересующей нас сфере человечество прошло путь от немногих примитивных и очевидных форм индивидуального предательства до массовых, изощренных и скрытых форм. И в определении понятия это надо принимать во внимание.

Простейший случай предательства есть отношение между двумя людьми. В этом отношении судьба одного человека существенным образом зависит от другого. Первый доверяет второму, уверен в том, что второй выполнит свои обязательства по отношению к нему. Второй имеет определенные обязательства по отношению к первому, осознает эти обязательства, знает, что первый доверяет ему, надеется на него в этом их отношении. Это отношение может быть закреплено словом, обещанием, клятвой, традицией, привычкой, общественным мнением, правилами морали, юридическими законами. Если второй человек не выполняет своих обязанностей по отношению к первому в этом их отношении, то это называется словом «предательство» – второй предает первого.

Более сложные случаи предательства – когда партнеры отношения, о котором я говорил, суть один человек и группа людей, группы людей с обеих сторон, объединения многих людей, большие массы людей, целые народы и страны. Например – отношение между правительством и подвластным населением страны, между лидерами партии и прочими членами партии, между партией и представляемым ею классом и т.д. Вырожденный случай – когда человек, группа людей или вообще человеческое объединение предает самого себя. Но и в этом случае происходит удвоение – человек или объединение людей фигурирует в разных аспектах или берется в разное время. Например, человек может предать свои жизненные принципы ради каких-то других целей или невольно совершить поступки, которые играют предательскую роль по отношению к нему самому (в другое время или в другом отношении). Аналогично возможно самопредательство человеческих объединений. Даже целый народ может сыграть роль предателя в отношении самого себя. Думаю, что нечто подобное случилось с нашим народом после 1985 года.

В другом аспекте усложнение ситуации предательства происходит за счет того, что принимается во внимание третий компонент – враг (человек, группа, большое объединение), в пользу которого совершается предательство, который провоцирует предательство, способствует ему, использует его. Классический образец этого – две враждующие страны, граждане одной из них предают свою страну в пользу враждебной.

В третьем аспекте усложнение идет за счет усложнения участников отношения предательства, увеличения числа действия, образующих в совокупности предательское поведение, разнообразие этих действий, растянутость во времени и т.д. Образец этого – руководство одной страны проводит предательскую в отношении своей страны политику в пользу другой страны, враждебной ей. Среди действий этого предательского руководства могут быть такие, которые по отдельности не являются предательским, но совокупность которых образует предательство.

– Кто несет ответственность за предательство?

– В простейших случаях индивидуальных предательств это очевидно: сам человек, совершивший предательство. Тут применение моральных и юридических критериев трудностей не представляет. Ну а если участники некоторой ситуации – большие человеческие объединения? Например, целая армия капитулирует, как это случалось в войне 1941—1945 годов. Если командование приказывает сложить оружие и солдаты это приказание выполняют, кто они – предатели или нет? А как оценить поведение командования, которое решает, что борьба бесполезна? Возникают ситуации, когда люди оказываются не в состоянии сдержать клятву. Тут возникают трудности с оценкой поведения людей. А в случае с целой страной и ее руководством положение неизмеримо усложняется. Тут каких-то всеобщих критериев оценки поведения нет. Моральные и юридические нормы тут фактически теряют смысл. Во всяком случае, общепризнанный и узаконенный кодекс норм для таких случаев отсутствует. Действует общественное мнение, политические соображения, традиции и т.п.

– Вы, таким образом, различаете морально-юридический и социологический подход к явлениям предательства. Верно ли, что первый подход уместен в отношении индивидуальных поступков людей, а второй – в отношении поведения объединений людей?

– Поведение объединения есть совокупность поступков его членов. Точнее говоря, тут нужно принимать во внимание, кто в объединении ответствен за его поведение как целого и как определены отношения членов объединения с точки зрения ответственности за поведение объединения.

– Имеются ли какие-то особые социальные закономерности предательства в социальном смысле?

– Конечно. Они не изучены научно и не описаны. Например, в случае коллективного предательства моральная и юридическая ответственность членов коллектива уменьшается с увеличением коллектива. Начиная с некоторой величины коллектива моральная оценка его поведения как предательства теряет смысл. Когда все предатели, предателей нет. Для оценки поведения людей как предательства нужны другие люди, стоящие над ними или независимые от них. Для наказания одних людей за предательство нужны другие, имеющие силу осуществить это. Если таких людей нет, предательство остается ненаказуемым. Предательство высших и сильнейших людей обычно не наказывается как таковое.

– Бывает предательство осознанное и неосознанное, преднамеренное и непроизвольное.

– Да. И в советской ситуации неосознанное и непроизвольное предательство сыграло роль огромную. Но неосознанность и непроизвольность не лишают поступки статуса предательства. Другое дело – они зачастую не оцениваются как предательство, не наказываются или слабо наказываются, не мучают совесть предателей. Таково большинство предательств в ситуации, о которой мы говорим.

– Обратимся к нашему отечественному предательству, равного которому не было в истории человечества. В этом мы действительно побили все мировые рекорды и поднялись на недосягаемую высоту. Что это – дело случая или нечто закономерное? Конечно, и случайности сыграли свою роль. На прошлом заседании мы говорили о таком случае. Но наше предательство было подготовлено всем ходом советской истории. В этом смысле оно не случайно. Вместе с тем, оно логически не следует из социальных законов реального коммунизма. И в этом смысле оно не является закономерным. Так что будьте осторожны с терминологией. Не поддавайтесь власти фетишизма многосмысленных слов.