Три мести Киоре 2 (СИ) - Наталия Корнеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты арестован.
— Но за что, ваше сиятельство? Разве у вас есть что-либо против меня?
— Сейчас и будет, за что, — кивнул герцог, в то время как Файрош схватил Киоре, приставив к ее виску револьвер. — Это уже нападение на герцогиню.
— Ну, вот и славно… А теперь прочь, дайте нам уйти!
Его руки похолодели, и это Киоре ощутила через одежду. Дуло револьвера, упиравшееся ей в висок, саднило — так сильно вжимал в нее оружие Файрош.
Доран посторонился. Спускаясь на подножку, Киоре намеренно споткнулась, рукой отталкивая оружие от головы вверх. Упав, она чуть не сломала себе спину — сверху ее придавил Файрош, и одновременно с этим раздалось два выстрела, слившихся в один.
— Ты арестован за убийство герцогини Хайдрейк, княжны! — прогремел голос Дорана.
Киоре осталась лежать частично на подножке кареты, частично — на земле, и не могла видеть, как незадолго до этих слов кучер, о котором позабыли, размахнувшись, ударил вставшего Файроша кулаком по голове, и тот, обмякнув, свалился на дорогу.
Киоре подняли — Доран переместил ее в карету и на ее лицо набросил испачканный томатным соком платок.
— Не двигайся, — шепнул он ей.
«Привязанности губят, Файрош. Тебе стоило забыть об этих часах», — подумала Киоре. Хотелось бы ей увидеть лицо друга-предателя! Но она была обречена лежать в карете, спиной к двери, едва-едва дышать, чтобы никто любопытный не увидел, что она жива.
— Ваше сиятельство! Мы позвали лекаря для герцогини!
— Поздно, — ответил Доран глухо. — Пуля попала в висок…
— Святые угодники! Ваше сиятельство, соболезнуем! — вырвалось у кого-то.
— Преступника в одиночную камеру, подготовьте бумаги для суда. Я лично выступлю свидетелем.
— Будет сделано, ваше сиятельство… Соболезнуем… — ответил другой голос, надломленный годами.
— Я уеду этим экипажем… с женой.
Возражать Дорану никто не стал, и вскоре экипаж мерно закачался.
— Не двигайся и молчи, — приказал ей Доран шепотом.
Когда экипаж приехал, Киоре перенесли куда-то и положили на… холодный пол? Тяжело на скрипящих петлях повернулась и закрылась дверь, и хлопок гулко отразился в стенах помещения. Киоре поморщилась.
— Можешь встать, — голос Дорана множился, и, сдернув с лица платок, Киоре села и огляделась. — Это склеп моего рода. Княжеского. С герцогами мы породнились уже во времена империи.
Синие кристаллы эстера на стенах с паутиной освещали просторное помещение, напоминавшее подвал, затхлое, пыльное — его давно не открывали. Позади Киоре во всю стену тянулся шкаф из камня с нишами, в которых стояли урны, украшенные драгоценными камнями, и на каждой — латунная табличка с буквами. Напротив — какой-то прямоугольный выступ с железной дверцей на засове, в которую человек мог пролезть только лежа.
— И зачем мы здесь? — ее вопрос отразился эхом.
Зябко. Киоре повела плечами и поднялась.
— Заканчиваем спектакль, который начала ты, — пояснил Доран.
— Слушай, да, вышло несколько наигранно, но очень эффектно! Вся столица будет обсуждать трагическую смерть молодой герцогини! Файроша вы не могли поймать несколько лет, Ниира мертва — одна выгода тебе!
— Герцогиня еще не мертва. У входа лежит сумка, переоденься в вещи из нее, а свою одежду отдай мне.
Киоре подчинилась, пока Доран что-то делал у железной дверцы, и, когда она переоделась, запах гнили достиг ее. И чем ближе она подходила к Дорану, тем сильнее он становился.
— Что тут?
— Князей после смерти сжигают. Этот обычай сохранился с древних времен. Вещи.
Забрав у Киоре платья и украшения, Доран швырнул их за железную дверцу, и Киоре краем глаза увидела там чью-то босую ногу трупного цвета.
— Откуда тело? Когда ты успел?.. — рассеянно спросила она, пока Доран разводил огонь.
Когда пламя внутри занялось, он захлопнул дверцу.
— Ниира станет официально мертвой, когда тело сгорит, и прах этой бродяги займет место среди моих предков… Отвратительно, — Доран поморщился. — Добыть тело с моей службой легко, привезти его было сложнее, но, как видишь, я смог.
— А мне что делать? Сюда ты принес тело герцогини, а из склепа выйдет нищенка?! — Киоре дернула себя за ворот рваного платья, дополненного таким же дырявым плащом.
— Здесь есть тайный проход к руслу реки, выйдешь немного севернее Тоноля.
Гудение тяги в трубе печи нарастало, а Доран не отрывал глаз от заслонки.
— Надеюсь, предки простят меня за то, что я делаю… — и он отвернулся, встав лицом к ней. — Итак, Киоре, этой ночью был убит первосвященник. Отравлен каким-то ужасным ядом, который иссушил его. Что скажешь?
— Возле него нашли вьюн?
— Нет.
— Тогда почему ты спрашиваешь меня? — она приподняла брови.
— Потому что я не верю в твое искреннее религиозное рвение в образе Нииры. Чудеса не обязывали тебя к этому.
— Ты слышал когда-нибудь о шрамах на шее первосвященника? — Киоре отвернулась, крутя между пальцами кончик шнуровки от платья.
— Да. Никто не знает, откуда они.
— Это сделала я, — растерянное лицо герцога оказалось таким забавным, что Киоре засмеялась. — Задумайся, как и зачем нищий монах из Эстерфара смог стать первосвященником в Лотгаре!
— Вот как. Ты не остановишься, пока не отомстишь всем?
— Ради чего мне отступать?
Он не ответил.
Киоре сжала ладони в кулаки.
— Здесь я сам всё закончу. Казнь Файроша будет через день, скорее всего, на площади перед дворцом.
— Доран, за Файрошем числится много грехов, которых хватит на пару казней точно, так что не чувствуй себя виноватым.
— Какая вина? Я тренируюсь вновь изображать убитого горем вдовца.
Киоре кисло улыбнулась, оценив мрачную иронию.
— После казни найди меня, обговорим всё оставшееся. Я не уверен, но, возможно, придется кое-что изменить в нашем плане.
— Хорошо. Кстати, первосвященник нанял Соренора, чтобы его химеры напугали людей в городе. Я подслушала их разговор. Я оставила в твоем кабинете несколько писем, прочитаешь, когда будешь дома.
— Вот как. Такое чувство, что ты работаешь лучше всех моих людей вместе взятых.
— Зато ты можешь быть совершенно уверен, что твои люди не занимаются разбоем и шантажом.
Доран открыл Киоре потайной ход — подземный тоннель.
— Там темно! Мне что, на ощупь идти?..
— Дорога одна, в конце — люк, он не закрыт.
И дверь закрылась, оставив Киоре в темноте. Вести рукой по влажной земле было неприятно, к тому же она несколько раз ударилась о деревяшки в ней — ощупав конструкцию, убедилась, что это распорки, державшие туннель, они встречались каждые тридцать шагов, и тянулись и тянулись. Сколько она их прошла? Как будто больше сотни… Темнота путала мысли. Ударившись об очередную опору, Киоре зашипела, отдернула руку и, резко
