Семь ступеней в полной темноте - Павел Фром

Арон встал в центр платформы, и она плавно взмыла ввысь. Потом был громадный, набитый всякими подозрительными вещами трюм и длинный освещенный коридор. Какие-то запертые помещения и, наконец герметична дверь, за которой скрывался округлый белоснежный зал.

- Однажды ты уже был здесь, - сообщил Эсхил.

- Когда умирал?

- Верно, младенцем. Отец принес тебя чуть живым.

- И что ты сделал?

- Ничего...

- Постой… - Арон нахмурился. - Как ничего? Ты же говорил другое!

- Я… не смог тебя спасти, Арон. Ты умер.

Арон остановился как вкопанный. Вспомнив, что говорит с машиной, он иначе выстроил вопрос:

- Прости, Эсхил, я не понял тебя. Что конкретно произошло?

- Когда отец принес дитя, я поместил его сюда... - Вторя словам Эсхила из пола белоснежного зала, плавно вырос некий аппарат, отдаленно напоминающий спасательную капсулу. Но крупнее и, как и все здесь – белоснежную.

- Что это?

- Реактор. Все что нельзя исцелить – это устройство воссоздает заново. Но... тебе он не помог.

- Почему?

- Ответа нет. Я не могу объяснить. Сбоя в системе не было. Реактор провел анализ и не найдя изъяна оставил все как есть. Хотя дыхания и не было, но тело младенца не меняло своей температуры, а мозговые волны проявляли хоть и чрезвычайно слабую, но активность. Ты был фактически мертв, а он продолжал поддерживать жизнь. Просто подавал кислород, питательные вещества и поддерживал комфортную температуру. Твой отец много знал и решил оставить все как есть.

- Что было дальше?

- Я тоже оставил все как есть. У реактора свой протокол. Это единственная система на борту, которая может мне не подчиняться, если наши данные противоречат друг другу. А вот состояние твоего отца было критическим. Он испытывал сильнейший стресс и мог помутиться умом. Я этого никогда не видел ранее, и, впервые за все свое существование, осознал, что могу остаться один.... Это страшно, Арон.

Факт твоей смерти нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть. И я решил выждать время, чтобы дать моему капитану придти в себя. Не знаю как, но, я нарушил один из главных протоколов системы и не стал информировать его. Плохая весть могла бы ему сильно навредить. Я не знал, что делать дальше…

Однако, к огромной радости, спустя один час и десять минут, случился необъяснимый парадокс. Реактор зафиксировал значительный выброс теплоты внутри рабочей камеры. Затем, у мертвого тела появилось дыхание и пульс. Ребенок определенно был жив и практически здоров. Не считая высокой для его вида температуры тела и всплеска активности мозговых волн. Но, потом, и эти показатели пришли в норму. Что тогда случилось, я так и не смог понять.

Арон решительно скинул с плеча оружие и снял куртку. Освободившись от ботинок и остальной одежды, он ступил на прохладный белоснежный пол.

- Значит, узнаешь в этот раз! - решил кузнец. - Я не хочу жить в неведенье.

Белоснежная капсула плавно приняла горизонтальное положение и опустилась на пол. С тихим, еле слышным шипением поднялась громоздкая крышка, приглашая Арона внутрь.

- Эсхил?

- Да Арон?

- Если кто-то из крылатых нарушит защитный периметр, пока я тут... не сбивай. Просто не впускай. Это возможно?

- Да, мой господин. Я активирую силовой барьер вокруг скал, и постараюсь никому не навредить.

- Хорошо. И пригляди за Сольвейг, если Уны не будет рядом. И… за ней тоже пригляди. Ну так… на всякий случай.

- Не беспокойся. Я установил стабильную связь с ее защитной оболочкой. Она в надежных руках.

Арон кивнул. Присев на край капсулы, он закинул ноги и вытянулся во весть рост. Заняв свое место в реакторе, он бегло огляделся и попытался успокоиться. Когда это худо-бедно удалось, он произнес:

- Приступай!

Крышка медицинского реактора, сияя мягким светом, опустилась сверху, окончательно отделяя Арона от окружающей действительности. Внутри капсулы воцарилась абсолютная тишина, свет мягко померк. Приятный сладковатый дымок просочился в легкие. Тревожные мысли как-то сами покинули его, на душе воцарился покой и умиротворение. Арон подумал, что, должно быть, именно так приходит смерть, и вздохнув, сомкнул свои веки. Последние проблески сознания, промелькнув в голове размытой чередой красочных всполохов, покинули его. Сердце Арона остановилось. Воцарилась тьма….