Семь ступеней в полной темноте - Павел Фром

Глава 26. Пробуждение.

Неизвестно сколько времени прошло, с того момента как Арон погрузился во тьму. Казалось, прошла вечность прежде, чем он ощутил какое-то присутствие. Что-то такое родное, отзывавшееся в душе теплом и светом.

- Кто здесь? – подумал Арон.

- Твое прошлое, – эти два слова, словно ножом резанули по сердцу.

- Отец! Где ты? - Взволновался кузнец.

- Теперь, я везде… кажется.

- Позволь увидеть тебя! – взмолился он.

- Изволь…

Образ отца плавно возник перед глазами. Он был светел и умиротворен.

- Чем ты занят сын, и почему ты здесь? — спросил он первым.

- Я… не знаю, – вдруг осознал Арон. Он четко помнил, кто он есть, но не более того. Попытки вспомнить что-то еще ни к чему не приводили.

- Тебе рано тут быть, – заявил отец. – У тебя еще много дел и они не початы.

Арон вдруг вспомнил вопрос, который, наверное, долго мучил его раньше. И понял, что задать его нужно именно сейчас, иначе такого шанса больше не выпадет.

- Кто я отец? Кто мы такие и откуда?

- Мы люди, – лаконично ответил он. – Только зародились мы не здесь. Мы — это все, что осталось от другого народа. Последние представители вида. Я был чистокровным, а ты уже полукровка. Но это уже не имеет значения, ибо ты – это все что осталось

- Как тебя понимать?

- Я не хотел, чтобы ты знал об этом. Этот груз не для тебя сын. Я желал, чтобы ты начал свою жизнь с чистого листа. Чтобы у тебя была своя, не похожая на мою жизнь. И свое счастливое будущее.

- Скажи… зачем ты дал себя убить, отец?

- Прости, я хотел позже все тебе объяснить, чтобы ты успел пожить спокойной жизнью, но, в планы вмешались обстоятельства…. Я прожил гораздо дольше, чем ты можешь представить, и смертельно устал. Кроме того, я дал тебе все, что было нужно, и готовился уйти в тень. О смерти я подумывал часто, и в конце концов потерял бдительность. Те молодые, горячие люди… помогли мне не в то время. Это было так внезапно, что я не почувствовал боли. Да, я боролся до конца, чтобы ты мог мной гордиться, но для себя уже все решил. А потом, наступило долгожданное облегчение.

— Я всегда тобой гордился… Это не справедливо, отец! За что ты так со мной!?

- Я знаю…. Прости, это эгоистично с моей стороны. Здесь, в тишине и покое, я понял это. Но уже ничего не смог изменить. Я виноват, гордыня подвела меня, сын. Кроме того, я не думал, что ты будешь за меня мстить. Своим эгоизмом, я сам свел свои же труды на нет. Ты обагрил руки кровью… прости и за это, сын. И за то, что дважды пришлось сжечь наш дом. Я кругом виноват, от этого не уйти. Но ты должен жить. Ведь ты последний. И от тебя зависит, возродиться ли дух твоего народа или останется бестелесным навечно.

- О чем ты говоришь? – не понял Арон.

- Ты, сын мой, вместилище духа прежде великого народа. Как и я в прошлом. Запомни: ничто в этой вселенной не уходит безвозвратно и не исчезает в небытие. Когда ты родился, часть нашего духа перешла к тебе. Когда умер я, тебе отошло все остальное. Тот свет, который лечит твои раны, и та сила, которая позволяет тебе исцелять других, дарована именно этим духом. Часть его переходит к тому, кого ты им наделил. Это духовная сила, которая не имеет ни оков, ни границ. Она поистине неисчерпаема. Это сама жизнь, которая стремится дать свои ростки в любом проявлении. Даже здесь, сейчас. Ты понимаешь, о чем я говорю?

- Ты говоришь загадками, отец, разве я могу кого-то лечить?

- Все просто, - улыбнулся отец. - Помог кому-то – наделил духом. Дал жизнь – поделился силой. Как и я в свое время. От отца к сыну, от сына к его детям, и так далее. Я отдал тебе половину себя, ты отдашь половину своим детям, они поделятся со своими детьми. Каждый из них взрастит эту силу и преумножит в себе. И так до тех пор, пока твой народ не возродится и дух его не воспрянет в каждом. Когда нас станет много, и дух окрепнет в телах, уже не будет нужды передавать его от отца к сыну. Он сам будет наполнять собою потомков. И как бы тот народ не звался, где бы он ни жил – это не важно. Главное, что он обретет новое бытие, и шанс на праведную жизнь.

- То есть… другими словами, ты хочешь сказать, что я могу дарить жизнь?

- Не только. Ты почувствуешь, это не сложно. Ты ощутишь силы со временем, понимание само придет к тебе. Может быть постепенно, а может и внезапно. Как взрыв… – Отец, замолчал.

- У меня есть еще вопросы…

- Довольно. Тебе уже пора сын.

- Но отец, я должен знать!

- Мне некуда спешить, я уже обрел покой, а вот тебе следует поторопиться. Ты найдешь ответы в свое время. Эсхил тебе поможет. Когда ты вернешься к жизни, скажи ему фразу: «От отца к сыну». Посмотришь, что будет.

Отец протянул свои теплые ладони, и на прощанье, грустно глядя в глаза, пожал сыну руку…. Арон стал задыхаться. Рука, за которую только что держал его отец, отозвалась болью. Запястье жгло огнем, так сильно, что он закричал от боли. Образ отца исчез. В глаза ударил свет, тишину прорезали звуки. Вокруг все закрутилось, забурлило. Он был погружен в какую-то мутную жидкость - это она не давала ему дышать. Арон принялся бить руками, в надежде выплыть, но руки упирались в невидимую преграду.

- Эсхил! – в отчаянии выкрикнул он. – Вытащи меня отсюда!

- Спокойно, – отозвался ровный голос в голове. – Скоро все кончится.

Арон взял себя в руки. Ему ответили, значит он в сознании, и это не кошмарный сон. Прислушавшись к чувствам, он осознал, что мутная жидкость вокруг него не дает дышать, но удушья он почему-то не испытывает. Прикрыв глаза, он отдался на волю судьбе и перестал брыкаться. Пульс успокоился, мысли пришли в норму. Вдохнув жидкость словно воздух, кузнец с удивлением обнаружил, что это не вода. Спазмы в глотке постепенно прекратились, и он был все еще жив. Прошло несколько мучительно долгих минут и, вздрогнув, странная жижа начала убывать. Вскоре, ноги его уперлись в холодное дно, и он смог стоять более или менее ровно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍