Псих - Амо Джонс

в этот гребаный дом. Я знала, что меня ждёт, ещё одна пытка. Ещё больше жестокости. Все, чего он хотел, — это причинить боль самым мягким способом. Почему? Я не была уверена. Почему он так старался превратить мою жизнь в сущий ад, я никогда не узнаю. Он наказывал меня или кого-то другого через меня?

Я хотела, чтобы это закончилось.

Я поймала свое отражение в зеркале заднего вида машины. Он был без маски, но я могла видеть только его глаза. Темным путём они перемещались, пока не наткнулись на меня. Трудный. Одичавший.

Мужчина на заднем сиденье рядом со мной прервал мой пристальный взгляд.

— Он выпустит тебя, когда ты выполнишь свои задания. — Машина остановилась у небольшого коттеджа примерно в часе езды от того места, где я жила, мужчина рядом со мной открыл заднюю дверь, распахнув ее. Я покорно следовала за ним, пока не оказалась на подъездной дорожке. Вокруг нас не было других домов, полностью огороженных высоким проволочным белым забором и кустарниками, которые обеспечивали дополнительную уединённость.

— Как тебя зовут? — сказала я мужчине, который вёл меня через парадную дверь коттеджа.

— Айзек — Он был примерно в возрасте Джеймса. Более сильные, длинные, широкие плечи и крой в военном стиле. Я мало что знала о том, что делал Джеймс, но по мере того, как проходил каждый час с того момента, как он впервые коснулся меня, я начала понимать, что, что бы он ни делал, это было зло, а чтобы творить зло, нужно окружать себя злом, поэтому Айзек был плохим человеком.

Совсем как Джеймс.

Айзек продолжал вести меня по длинному коридору. Дом был пуст, внутри не было никакой мебели, но пахло свежестью.

Его рука подошла к дверной ручке, где он осторожно сжал ее, его золотой "Ролекс" поймал тусклый свет, который висел над нашими головами от хрустальной люстры.

Он посмотрел на меня через плечо.

— Делай, что он говорит, Джейд. — Затем он распахнул дверь и втолкнул меня внутрь, где я упала на колени. Дверь за мной захлопнулась, мои глаза обежали комнату.

Тёмная кровать. Черные простыни. Окна нет. Запах отбеливателя был достаточно сильным, чтобы сжечь волоски у меня в ноздрях.

Кто-то вышел из тени в углу, его тело было широким, челюсть квадратной. На мгновение мне показалось, что он, красив, пока я не поняла, что смотрю на труп.

Я промолчала. Никто из нас не произнёс ни слова. Все, что я знала, это то, что у меня была своя задача, которую я должна была выполнять каждый день, пока я была там, и меня забирали только после того, как она была выполнена.

Я не знаю, почему.

Я, вероятно, никогда не узнаю и не пойму, почему Джеймс хотел, чтобы мы с ним сделали то, что сделали. Когда я впервые встретила Нечестивца, я сразу узнала его. Сначала я беспокоилась, что он заметил меня, но он этого не сделал. Он прикасался к каждому дюйму моего тела, трахал меня во всех местах, где только можно трахнуть человеческое тело, но он не узнал меня.

Я не думаю.

Айзек находится в пространстве, которое занимает лифт, весь воздух отсасывается из небольшого помещения. Айзек говорил мало, но когда говорил, то делал это целенаправленно. Я всегда задавалась вопросом, почему или что должно было с ним случиться, чтобы сделать его злым, или, может быть, он был таким же, как Джеймс, и родился таким. Цифры на лифте идут вниз.

11.

10.

9.

8.

7.

6.

5.

4.

Пока мы не достигнем нулевой точки.

А потом мы опускаемся все ниже.

Символ, который появляется на номере лифта, был простым, но сам вид света вызывал во мне чувства, которые я пыталась подавить.

Превосходно.

Металлические двери раздвигаются, и Слоун дышит у меня за спиной медленными, глубокими вдохами.

Я поворачиваюсь к ней лицом, когда Айзек выходит, ожидая нас.

— Расслабься, хорошо? Все будет хорошо. — Когда я оборачиваюсь, на меня мгновенно обрушивается поток воспоминаний за прошедшие годы и образов тех времён, когда я ступила сюда. В комнате темно, вдоль стен стоят кожаные скамейки с сиденьями. Под сиденьями есть оранжевые светодиодные фонари, освещающие в остальном туманную атмосферу. Бар находится в центре комнаты по кругу, и во всех четырёх углах огромного пространства расположены платформы с окружающими их белыми светодиодными лампами. Этапы очень важны. Это место, где они выставляют девушек напоказ. В течение ночи было три показа, всего двенадцать девушек. Из двенадцати по крайней мере одна будет девственница.

Не каждую девушку продают за секс, это торговля людьми. Это может быть рабство, секс, любовницы, ад — это может быть все, что захочет покупатель. Есть мужья и жены, которые тоже приходят вместе. Есть люди, с которыми вы могли бы посидеть рядом в церкви в воскресенье, которые пришли бы на шоу.

Лицо бармена закрыто тканью вокруг рта, скрывающей его личность, так как люди разбросаны вокруг общаясь. Так они общаются. На заднем плане играет мягкая, навязчивая музыка, орган, на клавиши которого нажимают слишком сильно. Это напоминает мне об океане и о пиратах Карибского моря. Это напоминает мне о Дэви Джонсе и его сундуке.

Я начинаю идти к занавесу, где, как я знаю, находится Джеймс, когда рука Айзека касается моей руки, останавливая меня.

— Тебе не нужно будет возвращаться туда сегодня вечером.

Я смотрю на его руку, прежде чем вернуться к его лицу.

— Почему? — Страх наполняет мои кости задолго до того, как я задала вопрос, земля уходит у меня из-под ног. Если случится то, о чем я думаю, то я не смогу помочь Слоун. Ни капельки. Ее единственный способ сбежать был через эту занавеску и в комнате экстренного спасения Джеймса.

Глаза Айзека вспыхивают, но прежде, чем я успеваю уловить это, оно исчезает.

— Ты знаешь почему, Джейд.

— Знаю? — шёпотом спрашиваю я. — Я лучше умру. — Выдернув свою руку из его хватки, я разворачиваюсь и бегу к занавесу, оставляя Слоун позади. Сейчас она будет в большей безопасности здесь, пока я не выясню, что планирует сделать Джеймс. Распахнув занавеску, комната пуста. Войдя внутрь, я внимательно осматриваюсь. Черное кожаное кресло, телевизионные мониторы, поднос с виски и горящая сигара, лежащая в стеклянной пепельнице.

Развернувшись, чтобы схватить Слоун, чтобы мы могли убежать, я врезаюсь Джеймсу в грудь, и как раз в тот момент, когда я собираюсь закричать, он вонзает мне иглу в изгиб шеи, и все становится черным.

Я вернулась к тому времени, когда меня привезли сюда в первый раз, только все по-другому. Это кажется знакомым, в то время как шёпот призраков от предыдущих людей витает в пространстве.

Я стояла на коленях. Ожидая, что Джеймс собирается сделать. Однако я не могла выбросить образ девушки из головы. Это беспокоило меня. Я не знала почему, но это было похоже на то, что