Доказательство Канта - Елена Янова

— Могу. Но у меня и так большие сомнения…

— Они у вас не дети малые, переживут. Главное, чтобы вы совсем не перегнули палку и чтобы вы сами справились. Сможете?

— Я… — на Тайвина было жалко смотреть. Он разрывался между необходимостью выяснить источник появления зловредных бумаг и нежеланием портить и без того сложную обстановку в отделе. Я его понимал, но шальная мысль уже захватила мое подвыпившее сознание, и я не мог просто так от нее отказаться. — А это точно сработает?

— Нет, — признался я. — Но мы поставим голокамеру в угол кабинета и точно будем знать, кто в ваше отсутствие у вас бывает. А чтобы убрать фактор неожиданности — ведь лаборанты к вам забегают иногда и в ваше отсутствие, так? — попробуем провернуть этот финт. Вам есть за что их взгреть?

— Конечно, — ученый даже не сомневался. — Всегда есть.

— Ну вот!

— Но, может, я просто скажу, что работаю над важным проектом, и меня не надо беспокоить?

— А это сработает? — вернул я ему вопрос.

Подумав, Тайвин покачал головой.

— Нет. Лаборанты иногда сродни тараканам — везде проползут и все разнюхают, особенно если им интересно.

Меня несколько покоробило.

— Вы вот зря, Тайвин, кадры с тараканами сравниваете. Вы же вкладываете в них силы, время, воспитываете их, знаниями делитесь. Я же вижу. Вы не цените своих усилий или их стараний? Или у вас все люди — тараканы?

— Вот не надо мне мораль читать, — оскорбился ученый. — Сам разберусь.

— Угу, вы уже разобрались. Ладно, — выдохнул я. — Утро вечера мудренее. Давайте, что ли, потихоньку спать ложиться.

— Я пошел?

— Стоять! Сейчас я со стола уберу и постелю вам на диване. Куда вы пойдете в таком состоянии?

— Да я…

— Угу, угу. Да, вы дойдете, безусловно. До во-о-он той двери, и то неточно.

Уложив Тайвина, я некоторое время сидел в раздумьях, попутно казнив единственного свидетеля наших возлияний — чудовищный апельсин. Проблему взаимоотношений ученого и его лаборантов надо было решать — и решать срочно. И желательно ему самому. И, как я ни старался проверить на изъяны свою идею сначала их поссорить, а потом торжественно помирить, не видел никаких огрехов.

В самом деле, что может быть чудеснее — рассориться так, чтобы пух и перья во все стороны, попутно вскрыв все годами копившиеся нарывы претензий, а потом возрыдать друг у друга на плечах, признаваясь в вечной дружбе и взаимопонимании? Я такое уже проворачивал, и осечек способ не давал. Пока. Так что я сам себе кивнул и отправился к себе в комнату, попутно догрызая дольку апельсина, оказавшегося достойным образцом своей породы — сладким, сочным и невероятно ароматным. Половину фрукта я оставил гению на утро — пусть тоже порадуется.

Утро для меня началось отнюдь не с кофе. Утро началось с осознания собственных грехов. Какого лешего я посоветовал ученому поссориться со всеми лаборантами разом? Чем я только думал?

Штатного гения в гостиной на диванчике не оказалось. Термоспальник был аккуратно свернут, следы вчерашнего разгула убраны, причем часть я примерно помнил, как убирал, — об остальном, скорее всего, позаботился Тайвин. Остаток апельсина исчез, что меня примирило с жизнью — стало быть, не такой уж он очкастый бука, раз свою часть спокойно забрал, не став меня будить и уточнять, кому она была предназначена.

Голова закружилась, и я с размаху сел в кресло. Все-таки обильные возлияния пользы никому не приносят, не стоит злоупотреблять, даже ради налаживания взаимоотношений. А то потом появляются идеи одна гениальнее другой. Сегодня должна была дежурить Макс, по-моему, Уилл по очереди должен быть, Али… Голова попыталась лопнуть, и я прекратил заниматься изнасилованием памяти, привел себя в порядок, и позвонил на работу.

— Привет, — мой хмурый и помятый вид говорил и о моем самочувствии, и о вечернем времяпрепровождении, потому что Али, который дежурно отозвался с пульта, сочувствующе хмыкнул.

— Хорошо посидели, э? — с сопутствующим акцентом осведомился он.

— Да уж, неплохо, — отозвался я. — Минералочки бы… но и без нее воскресну. Какие новости?

— Да как тебе сказать, — замялся Али. — Похоже, у ученых кадровые перестановки.

Я внутренне похолодел, выдавая себе мысленный подзатыльник, и с невинным видом поинтересовался:

— А что случилось?

— Да Тайвин прилетел с утра, как ведьма на метле. Отругал лаборантов так, что пыль столбом стояла! Я таких слов-то не знаю. А потом что, потом заперся у себя в кабинете и не выходил оттуда.

— Понятно. Ну, ты послеживай там, мало ли, вдруг что будет интересное происходить. Если что, мне звякни, хорошо?

— Непременно, — Али отсоединился, голограмма свернулась, а я призадумался. Первая часть плана прошла хорошо, насколько вообще хорошо может работать идея кого-то с кем-то поссорить, чтобы потом помирить. Посмотрим, что будет дальше, раз эксперимент начался.

Интерлюдия 11

Ловушка Пеннинга

На ноги я встал быстро: