Полуденные врата - Майкл Роэн

– Нет. Может, привяжем его к телеге и потащим на буксире?

– Такую тяжесть – грузовик и всё остальное – мы будем тащить этак неделю. Тут нужна лебедка. Хотя тогда для нас самих места не останется. Всем, кроме тяжелораненых, придётся шагать на своих двоих до берега. Восемнадцать миль.

– А может, послать кого-нибудь за транспортом? – Я щелкнул пальцами. – Этот священник, он же как-то сюда попал? Может, у него есть какая-нибудь повозка? Кстати, где он?

– Какой священник? – удивился Те Киоре.

– Но… вы что, не видели его? Местный священник, в обычном облачении. Ну, этот… он ещё приходил ко мне в гостиницу, угрожал мне. Он же просто подскочил к Рангде, не дал ей приблизиться к контейнеру. Отогнал, и всё. Хотел бы я знать как?

– А я думал, это ты её отогнал, – сказал Те Киоре. – Или Шимп придумал какой-то трюк. Может, она испугалась, что он опять что-то вытворит, и дала дёру. Я наблюдал внимательно. К тому времени я уже вполне пришёл в себя. Не видел я никакого священника.

– Но… – Я перевел взгляд с Джеки на Батанга, потом на Шимпа.

Глаза у Шимпа запали, они были прикрыты, но почему-то смотрел он настороженнее, чем всегда.

Шимп пожал плечами.

ГЛАВА 8

Ночь влажным занавесом липла к лицу. Казалось, тебя душат, и каждый вздох давался с трудом. Москиты уже прекратили свои атаки. А вот цикады надрывались на каждом заросшем сорняками пятачке вокруг верфей, и какие-то неведомые мотыльки упорно старались вышибить себе мозги, если только таковые у них имелись, о наши тусклые фонари. Берега видно не было, трап прятался в глубокой тени, из которой доносились, как ненужные воспоминания, едва слышные странные звуки. Ещё более странные звуки раздавались в трюме, где Шимп старался восстановить и усилить защитные колдовские знаки на контейнере. Доносились и какие-то незнакомые запахи, время от времени обнаженные мачты освещались розовыми вспышками, при этом прятавшиеся в тени караульные вскакивали и хватались за кремневые ружья и арбалеты. На рассвете мы должны были отплыть, но до рассвета оставалось ещё несколько часов.

Я ждал его с нетерпением. Тогда я смогу улизнуть от Джеки; но сейчас даже мысль о душной каюте или о прокуренной кают-компании была невыносима. Нас просили не сходить с корабля, главным образом из-за того, что мы могли не найти обратную дорогу и не вернуться вовремя; я-то в таких предупреждениях не нуждался. Куда бы я ни подался, Джеки наверняка увязалась, бы за мной, и тогда я оказался бы связанным по рукам и ногам. Так что мы с ней слонялись по палубе, набрасываясь друг на друга, как акулы. Джеки была так же раздражена, как и я, и ела меня поедом.

– Ты! – шипела она. – А я-то думала, ты хоть немного изменился! Ничего подобного! Все такой же лживый, самовлюблённый подонок, как и пятнадцать лет назад! Тогда мне казалось, ты такой красивый! О, ч… – Она сердито махнула рукой, словно сгоняя ругательство с губ, и с шумом втянула в себя воздух. Она и прежде не любила бранные слова. – Ты ужасно оскорбил меня, хоть это ты понимаешь?

Я старался молчать, но тут не выдержался и повернулся к ней.

– Каким образом? Чем я тебя оскорбил? Слушай, Джеки, прошло пятнадцать лет, как ты сказала. Предположим, я спросил бы тебя, с кем ты спала за это время? Ты бы ответила, что это, чёрт побери, не моё дело. И была бы совершенно права! Мы друг другу не принадлежим и ничем теперь друг другу не обязаны. Вот что ты сказала бы! Разве не так?

– Да! – выпалила она. – Но я и не стала бы бегать за кем-то, кто похож на тебя, правда?

– Почём я знаю? Я не искал эту Рангду, она сама меня нашла. И теперь понимаю зачем! Это не моя вина!

– Ну да, и держу пари, ты не вырывался от неё, не визжал и не отбивался!

– А знаешь, в первый раз именно вырывался.

– В первый раз? В первый раз! Значит, одного раза тебе показалось мало! А сам говоришь, что не хотел этого! Ну, милый мой, по тебе действительно плётка плачет!

– Послушай, я спал с ней один раз, всего один, понятно? У меня уже язык стерся до крови объяснять тебе, что я был тогда пьян. – По ухмылке Джеки я понял, как неубедительно это прозвучало. – Да, пьян и сбит с толку! Принял её за тебя… и до некоторой степени она помогла мне очухаться.

– Да уж, наверное помогла, держу пари! И ты сражался с ней без отдыха, так ведь! – (Я услышал очень китайский металлический смешок.) – Так и вижу тебя! Да-да!

Я резко повернулся к ней и схватил её за плечи.

– Нет, конечно нет, черт возьми! Я даже не знаю, чем она меня привлекла, но, нечего говорить, без секса не обошлось!

Снова тот же выводящий из терпения смешок.

– И она тебя, беззащитного, одолела?

– Ну и что? Что, чёрт возьми, если всё так и было? Может, когда-то я и поступил с тобой плохо, мне жаль, что так вышло, но это не даёт тебе никаких прав на меня! Мне не за что отвечать перед тобой! Сейчас во всяком случае!

В тусклом свете Джеки пристально смотрела на меня.

– Ты меня целовал!

– Это уже потом, чёрт подери! Потом, когда я почувствовал, что ты… когда…

– Да, потом. Когда ты получил от неё всё, что хотел. Но получил ты больше, чем ожидал, правда?

– О господи… всё было совсем не так! Может быть, меня все ещё тянуло к тебе, но разве хотя бы раз ты поощрила меня, хотя бы раз намекнула, что и сама ещё питаешь ко мне хоть какие-то чувства? Ты оказалась здесь только потому, что решила, будто я работаю своего рода менеджером в этом твоем драгоценном проекте, будь он проклят! Ведь так? «Ни на минуту не выпущу тебя из поля зрения» – так ты, кажется, заявила? Что бы я ни сделал потом, тогда я только это от тебя и слышал. Верно?

Джеки пожала плечами и пнула ногой лежавший на палубе канат.

– Пожалуй, да. И ты считаешь, это даёт тебе полное право вести себя, как тебе заблагорассудится, и ждать, что Девушка, которую ты вычеркнул из своей жизни шестнадцать лет назад, тут же ляжет с тобой в постель, стоит ей снова тебя встретить?

– Джеки…

– Считаешь себя вправе возмутительно напиваться, потому что ты якобы такой одинокий, такой отвергнутый и так утомлён! Ах, бедняжка, бедняжка!

– Джеки, ты делаешь совершенно дикие выводы…

– Но это лучше, чем то, что делаешь ты, мой мальчик! А хуже всего то, что ты взял… и решил все свои неприятности таким образом, когда я не проявила к тебе никакого интереса!

– А я тебя об этом и не просил!

– Вот и хорошо! – воскликнула она. – Хорошо для тебя! – Она вздохнула и выдохнула воздух сквозь сжатые зубы: раздалось типично восточное шипение – презрительный знак осуждения. – Да как ты мог? Использовать… так другую девушку! Использовать как замену, как сосуд! Использовать вместо меня! Господи! Да вам, мужчинам, всё мало!