Ирка Хортица и компания - Илона Волынская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все уже выяснилось. Я звоню домашку спросить, я ведь пропустила.
– Из-за твоей домашки я точно Машу будить не стану, позвони кому-нибудь другому. – отрезала мама Мыши и положила трубку
Не перезванивать же ей? Оксана набрала другой номер:
– Здравствуйте, это Оксана, можно мне…
– Ты знаешь, где Катя? Она с тобой? Немедленно дай ей трубку! Что за глупости, уходить из дому на ночь глядя, да еще через окно!
– Катя сбежала через окно? – изумленно переспросила Оксана.
– Ну да, у нас второй этаж… То есть, она не с тобой? – голос мамы Остроумовой словно погас. – А ты не знаешь, куда она могла пойти? Вы же, вроде, подружки.
И с чего такая глупость пришла Катькиной маме в голову?
– Вы в кино вместе ходили, она говорила. На «Черный тюльпан», с тобой и с Машей.
– Нет, я не ходила… – начала Оксана и осеклась – кому это интересно? – Когда Катя ушла?
– Я не знаю! – голос в трубке зазвенел. – Сказала, что устала, спать очень хочет, я померила ей температуру, боялась, что простыла. Температура нормальная, ну я ей сказала, чтоб ложилась, потом заглянула в комнату, а там окно нараспашку и… и Кати нет. Ну вот куда она могла пойти?
– Я не знаю. Извините. – пробормотала Оксана, опуская трубку на рычаг.
– Позвонила? – недобро поинтересовалась старушонка.
Оксана схватила трубку и снова набрала номер Мыши.
– Это Оксана, извините, пожалуйста, а вы не могли бы посмотреть, Маша дома?
– Конечно, она дома, в своей кровати! – возмущенно начала мамы Мыши. – А тебе, девочка, следовало бы…
– Пойдите и посмотрите. – невольно надавила голосом Оксана… и в трубке вдруг наступила тишина, послышался стук, как если бы трубку положили на стол, отдаленные шаги… Шаги вернулись, снова стук – трубку взяли. Оксана стиснула пальцы на пластике – она уже догадывалась, что сейчас услышит.
– Я же сказала, что она дома! – раздался раздраженный голос мамы Мыши. – Спит как убитая! А ты, девочка, чем лезть в Машины дела, занялась бы своими!
– Да, конечно, извините… До свиданья. – Оксана снова уставилась на телефон. Майор подозревал ее не только в убийстве Алика, он говорил еще про какую-то женщину, и мужчину два года назад. Стелла упоминала распятого у кинотеатра. Алик, Мышь и Остроумова ходили на «Черный тюльпан» – а там Ален Делона вешают! И Алика – повесили! Остроумова и Мышь вдруг дружно, в одно время захотели спать… и Остроумова выскочила в окно второго этажа? Но с Мышью же ничего не произошло, спит и все, и если вспомнить «Черный тюльпан», там с другими персонажами никаких… неприятностей, вроде повешенья, не происходит, сплошная любовь. Остроумова на свидание сбежала? Вот еще не хватало! А ведь Мышь на уроке говорила… Оксана вдруг перевела отсутствующий взгляд на старушонку.
– Она говорила… что никакого Делона не было! А что тогда было?
Она еще мгновение подумала… и шагнула обратно к кухне. Слетевшая с табуретки старушонка заступила ей дорогу. Оксана молча попыталась ее обойти – старуха заступила дорогу снова.
– Хозяйка велела тебе уходить. – прошелестела она.
Оксана поглядела на нее, губы ее дрогнули… повернулась на пятках и направилась к выходу. Звучно хлопнула дверь.
Из-за дверного косяка, точно белка из дупла, выглянула Стелла:
– Ушла?
– Ушла, хозяюшка, ушла, такая наглая девчонка, у-у-у-у! – часто-часто, как китайский болванчик у Стеллы на комоде, закивала рóбленная. – Вернуться хотела, надо же! Снова хозяюшку-красотулечку беспокоить, времечко бесценное отнимать, клиентиков лишать…
– Помовчь, дурепа. – рассеяно обронила Стелла и торопливый говорок старухи как отрезало. Девчонка звонила подружкам: одна, сдается, пропала, а со второй все благополучно. – И шо мени до того? Не мое дило! – ведьма нервно сжимала и разжимала толстые пальцы. Не ее-то не ее, а как узнает Лизавета Григорьевна, что в почитай, десятилетней давности истории с распятым мужиком хвостик появился, а Стелла за него не ухватилась… Она еще тогда была недовольна Стеллиной неудачей и всячески это демонстрировала: на большие шабаши не звала, к общему ведьмовскому котлу не кликала… – Та она ж с меня шкуру спустит! А ты не лыбься! – увидев блеснувшие любопытством глаза рóбленной, прикрикнула она. – Кто с меня шкуру спустит, тебя и вовсе на порох пустит! Ой, не хóчу я в це лезть, ой, не хóчу… – прижав руки к груди и раскачиваясь всем телом, забормотала Стелла. – Бо хто его зна, що там в том кинотеатре засело? Номеры, за якими она звонила, помнишь? – вдруг резко повернулась она к рóбленной.
– А как же, все до циферки подсмотрела! – снова закивала старушонка.
– Это хорошо-о-о… Пиши номер той подружки, которая зараз дома. – если Лизавета Григорьевна спросит, чего Стелла к кинотеатру не поехала, ответит, что не захотела мешаться под лапами у настоящего милицейского вовкулаки. А если за это время у треклятой киношки снова что случится – не Стеллина вина, занята она была, другую линию расследования вела! Стелла сама себе важно покивала и простерла пухлую длань за написанным на клочке старой газеты номером. – Выясним, где та дивчинка живет.
– Карты раскинете, хозяюшка? – трепетно поинтересовалась старушонка.
– Тю, дурна! Клиентке позвоню, которой недавно мужа нашла – она в абонентской службе работает, нехай мне по номеру адрес достанет. От на все у вас заклятья да карты, а головой подумать… – ворчащая ведьма взялась за телефонную трубку.
***
Майор торопливо взбежал по ступеням кинотеатра.
– Рррразрешите… – рычащий требовательный голос заставил молодую парочку шарахнуться от входа – из двух высоких деревянных створок открыта была только одна, да и ту наполовину перекрывала массивная туша контролерши:
– Ваш биле…
Майор взмахнул удостоверением.
– Я б в милицию пошел, пусть меня научат, ей всегда и ей везде без билетов можно47! – насмешливо прошептал сзади молодой голос.
Майор поморщился, приподнимая верхнюю губу: есть местечки, куда я б тебя, парень, вперед пропустил, так ведь ты не пойдешь! Холл был почти пуст – до начала сеансов оставалось еще время. Пока немногочисленные зрители, в основном, парочки, сбивались к буфету: парни покупали своим девицам лимонад и пирожные на маслянистой от крема бумаге. Из карманов их подклешенных брюк торчали билетики: розовые для красного зала и голубенькие – для синего. В сами залы еще никто не совался: обслуживающая красный зал очкатая девица вообще читала, заняв крайнее кресло в ближайшем от входа ряду. Только грузноватый пожилой мужик, отвечающий за синий зал, навытяжку застыл снаружи у дверей, всем видом показывая, что готов пускать или наоборот, не допускать, в зависимости
