Ирка Хортица и компания - Илона Волынская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майор медленно прикрыл глаза, с хрипом выдохнул.
– А вот много трупов, кого-то застрелили, кого-то взорвали, задавили… Возможно, в прошлом году шел…
– Не знаю. – с сомнением пробормотал директор.
– А распя… – начал майор и осекся. – Ох ты, да это ж американский «Спартак»! Где его казнят на кресте!
– Простите, не понял? – переспросил директор.
– Сейчас… – майор лихорадочно вел пальцем вдоль списка. Зарубленные топором женщины… – Скажите, фильм «Преступление и наказание» есть?
– А как же! С Тараторкиным, со Смоктуновским, с Басовым… Неужели не видели?
– Как-то пропустил… А фильм с зарезанной цыганкой?
– «Табор уходит в небо»! – азартно, словно участвуя в викторине, подхватил директор. – Знаете, я кажется сообразил насчет того, где много трупов. Это французская «Вендетта по-корсикански», только там скорее приключенческая комедия, вроде бы и трупов полно, но так… любому понятно, что это не всерьез.
– Ага… не всерьез. – майор покосился на длинный столбец фамилий жертв в своем списке. Похоже, кто-то… некто… нечто… приняло приключенческую комедию очень даже всерьез. Он уже сам сообразил откуда взялись «жертвы землетрясения» – не иначе как из «Золота Маккены». Наверняка если покопаться, можно сообразить и про священника, расстрелянного из старинного ружья, и про первых убитых женщин: какие там детективы шли в пятьдесят восьмом и шестьдесят пятом? Но это уже не имело значения, и так все понятно.
– Из кинотеатра ни ногой. – предупредил майор. – Работники ваши тоже. Ждите меня.
– Так… мы и без того никуда, вечерние сеансы скоро. Самая работа, днем-то зрителей немного. Правда, сейчас и вечером немного, слухи поползли. Говорят даже, что у нас в кинотеатре… – директор принужденно хмыкнул. – …нечисто. Я не в смысле санитарии и гигиены, я в смысле… антинаучных суеверий. А вы что скажете, товарищ майор? Неужели наш кинотеатр в самом деле связан, с чем-то таким… нехорошим? Я не в смысле суеверий, я в смысле… Неужели кто-то из сотрудников… замешан?
– Когда мне будет, что сказать, товарищ директор, вы непременно услышите. – майор бросил трубку на рычаги. Схватил ее снова, торопливо набрал номер, путаясь когтями в диске телефонного аппарата. – Передайте этой, молодой ведьме… – он неприязненно скривился. – …чтоб вызванивала своих подружек, которые в кино с жертвой ходили… с Аликом… и пусть немедленно едут в кинотеатр! И сама тоже чтоб явилась, понятно?
В одном повезло: в этом самом «Черном тюльпане» всего один повешенный, так что побывавшие на сеансе девчонки – свидетельницы, а не потенциальные жертвы.
***
– А кроме ведьм, вовкулаков и русалок еще кто-нибудь есть?
– А як же! В першу голову чорты…
– Черти? Как… как в «Вие»? Черти существуют?!
– А ты як думала? – Стелла принялась неторопливо снимать с протянутой поперек кухни веревки стиранные целлофановые пакеты. – Русалки да водяники – в реках, исчезники – в скалах, повитрули с ветром летают, мавки по лугам-полонинам цветы сажают, полесуны – вовкив пасут, не таких, як тот майор, а справжних. Везде свои твари водятся.
– Вроде как природные духи? – сосредоточенно помешивая варево в котелке, уточнила Оксана. Про русалок и мавок хоть на литературе рассказывали, и про всяких наяд и дриад по истории.
– Можно и так назвать, а только при человеке ихнего брата навить прибавилось. А шо ты думаешь? Человек – така тварюка, вечно щось удумает, от с годами навколо всякое и заводится. По домам – домовики-хозяева: когда за домом смотрят, а когда так и хозяев придавят. Подполянники девок сквозь пол утягивают, овинники, случается, людей в снопах жгут, банники детей крадут.
– Какие-то они все… жуткие. – Оксана передернула плечами.
– Та хиба ж люди шибко добрые? А вся нечисть, она… так соби кажучи, з людского вторсырья. Ось наприклад, банник заводится только писля того як баба в бане дитё народит – в старые времена ж не в роддомах, а в банях рожали. А писля родов младенчика з мамкой до хаты ведут, а в бане сама розумиешь, чего остается…
Оксана сделала понимающее лицо, хотя на самом деле не понимала. Биологичка у них была молодая и стеснительная: на уровне человеческих костей – еще так-сяк, а как только речь заходила про всякие внутренние, а тем более внешние органы – сразу начинала краснеть, мямлить и настороженно коситься на мальчишек. Хотя казалось бы, скелет – это совсем голый человек, голее некуда!
Сегодня же вечером надо почитать медицинскую энциклопедию.
– Не боись, девка! Для кожнои нечисти есть свое… доброе Слово! – Стелла наставительно подняла палец. – Якщо с разумением, так и от нечисти польза немалая, той же банник тебе долю твою покажет. А якщо вдруг Слов не понимает, або нахальничает, людей почем зря паром давит, так ведь можно и баньку по бревнышку раскатать, тут ему и конец. – она заглянула в Оксане через плечо. – Ну ось ты и перше зелье сварила! Нехай теперь полчасика на маленькому вогныку покипит – и готово.
– Вот так? – Оксана прикрутила вентиль на газовой печке.
– Сойдет! – Стелла благосклонно кивнула. – От удобства нынче для молодых ведьм – обзавидоваться можно! В моей-то молодости поди-попробуй в деревенской печи зелье уварить, да так, шоб кипело да не выкипало! А зараз – тьфу, делать нечего, а молодежь все ворчит: то им довго, то пахнет не так, то ще щось.
Оксана прикрыла булькающий на огне чугунный казан крышкой и вытерла слезящиеся от вони глаза.
– Ничего-ничего! – пробурчала Стелла. – Зато якщо три капли приворотного зелья на стакан воды подлить – любой хлопец твой! По пятам за тобой гоняться будет!
– А-апчхи! А как догонит – убьет. Я б точно убила. Апчхи! – Оксана зажала нос, и попыталась дышать исключительно ртом.
– Ты дывы на нее! – немедленно насупилась Стелла. – Хиба це мени треба? Для меня чим меньше видьм, тим краще! На горло собственной песне наступаю: тебя, дурепу, учу, а ты чимось ще незадоволенная, га? Не хочешь – не вчись, хиба я заставляю?
Зазвонил телефон, послышались мелкие торопливые шажочки и голос старушки в балахоне. Через мгновение старушенция появилась на кухне.
– Товарищ майор велел чтоб молодая… – глядя только на Стеллу и полностью игнорируя Оксану принялась докладывать она. – …ехала к кинотеатру и подружек своих привезла, тех, которые в кино с жертвой ходили!
– Чула? Иди звони, я выключу. – Стелла шагнула к плите. Оксана не пошевелилась, перекрывая доступ к кипящему чугунку.
– Почему она так меня называет? – глядя в упор на старушенцию, холодно спросила она. Что эта старушонка каким-то странным и пока не вполне понятным образом стоит ниже ее, Оксаны, она уже поняла
