Любви тернистый путь - Синтия Райт

— Ну и ну, — произнесла наконец Энн. — Неужели по такому грязному тротуару идет вечно отсутствующий, но всегда элегантный Лайон Хэмпшир. Кто-то мне говорил, что в последнее время его больше не увидишь в экипаже. Удивительно, что он до сих пор не подхватил какую-нибудь ужасную заразу. Кажется, кроме моей Брэмбл, он приобрел и других новых слуг… вот того парнишку я раньше не видела.

Присцилла так редко теперь виделась с Лайоном, что эти замечания пробудили в ней любопытство. Она стремительно подошла к окну, и ей тут же бросились в глаза залитые солнечным светом русые волосы жениха. Но через мгновение Присцилла словно остолбенела. Хотя она и не могла рассмотреть затемненное шляпой лицо спутника Лайона, Присцилла была уверена в том, кто это, как в собственном имени. Она не могла не узнать эту энергичную походку и оживленную жестикуляцию. Даже "раздающиеся на улице выкрики мальчишек и продавцов не могли заглушить их далекий веселый смех.

Ощутив неприятно холодный страх, Присцилла снова взглянула на Лайона. Невесте надо было бы отвернуться, ибо не приходилось сомневаться в том, каким она увидит его лицо.

И действительно, таким она Лайона никогда не знала и даже не могла поверить в его существование. Почти животное великолепие Лайона — золотистое, бронзовое и сапфировое — каким-то образом превратилось в теплое и ослепительное чудо.

Даже Присцилла сумела понять, что его счастливый смех вызван только одним чувством. Любовью!

Глава 32

Работа на вилле «Марквуд» — по крайней мере первый ее этап — была завершена, и Миген охватил приступ отчаяния, Она распахнула дверцы шкафа, чтобы выбрать себе платье на сегодня. Вот уже более двух недель Миген изо дня в день озорно натягивала бриджи, которые теперь лежали в углу темным комком. «Что же нам предстоит?» — с тоской гадала она.

Как только на вилле было установлено последнее кресло, исчез предлог для их ежедневных отлучек из дома. Хотя Лайон упоминал имя Присциллы лишь изредка и ни словом не обмолвился о предстоящей свадьбе, Миген знала, что до нее оставалось не более двух недель. Званые приемы, конечно, уже намечены, и Лайон должен начать вести себя как внимательный жених. «Лучшие дни для меня и для него уже позади… Игра в шараду воистину подходит к концу, в котором и таится ключ к разгадке».

Миген без долгих раздумий надела прелестное платье из тонкого белого муслина с широким бархатным кушаком розового цвета, присела за туалетный столик и, нахмурившись, поглядела в зеркало. На нее смотрели большие фиалковые глаза. Их вновь обретенная горячая глубина была несколько затуманена болью.

Миген рассеянно закрепила шпильками длинные локоны так, что они свободно упали вниз. И, повязав шею еще одной розовой лентой, направилась к двери.

В холле ее внимание привлекла ваза со свежими фиалками.

Цветки были такими маленькими и нежными, что Миген невольно потянулась к ним и закрепила несколько фиалок в своих иссиня-черных локонах.

В эти ранние часы Миген была задумчива и озабоченна.

Она перестала реагировать на колкости Брэмбл и Уонга, и те сразу поняли, что у домоправительницы возникли какие-то проблемы. Миген в разговоре с горничными была так рассеянна, что Уонг решил вступить в беседу сам.

В это время раздался стук в парадную дверь, и Миген пошла открывать. На пороге стоял лакей из особняка Бингхэмов.

— Добрый день, Сауг! Я не знал, что вы тоже здесь! У меня поручение для капитана Хэмпшира. — И с усмешкой вручил ей письмо.

Прикоснувшись рукой к своей треуголке, посыльный собрался уходить, однако Миген обратилась к нему:

— Минутку, Пирс. Разве вы не должны дождаться ответа?

— Мисс Уэйд предупредила, что ответа не будет, — сказал лакей и прыгнул на ступеньку экипажа.

Озадаченная, Миген со страхом смотрела на конверт с печатью Бингхэмов. Затем взглянула на часы и поднялась по лестнице. На ее осторожный стук в дверь последовал немедленный ответ:

— Войдите!

У Миген, заглянувшей в спальню, при виде Лайона перехватило дыхание. Смуглый, как тиковое дерево, он сидел в постели, льняные простыни прикрывали его бедра. На ногах Лайона была расстелена газета, чем и можно было объяснить, почему он не сразу заметил присутствие Миген. Когда Лайон оторвался от чтения, то показался раздраженным, но выражение его лица тут же смягчилось.

— Я думал, это Пруденс, — иронично заметил он. — Кажется, они экономят время, принося мне кофе в спальню.

— Несомненно, — улыбнулась Миген, не в силах оторвать взгляд от его сильного бронзового тела. — Для вас только что доставили.

Лайон взял конверт, сломал сургучную печать и просмотрел письмо. Он загадочно улыбнулся, но не стал мучить Миген томительным ожиданием.

— Ее высочество информирует, что впредь, до нового уведомления, она будет очень занята.

— Что?.. Что это значит?.. Как вы можете оставаться таким благодушным? Ведь до свадьбы всего две недели…

Миген вдруг умолкла, заметив, как своим взглядом Лайон ласкает ее.

— Видимо, Присцилла все еще злится на меня из-за виллы «Марквуд», — тихо объяснил он, и легкая улыбка тронула его губы.

Застыв в недоумении, Миген стояла достаточно близко, чтобы Лайон мог поцеловать ее. Миген беспокоила мысль о том, что следовало бы задернуть шторы. Но для этого было уже слишком поздно. Порожденная желанием слабость бросила ее в дрожь еще до того, как она посмотрела в глаза Лайона.

«Боже, спаси меня», — подумала девушка, загипнотизированная его взглядом. Миген казалось, что в венах Лайона течет огонь, когда он слегка коснулся ее обнаженного плеча.

Лайон погрузил руки в ее волосы, и их губы слились в жадном поцелуе — поцелуе, жаром своим опустошающем их. Она нетерпеливо приоткрыла губы. Синие флоксы усеяли белые подушки, и Миген почувствовала между бедрами жгучую покалывающую боль. Это была сладостная пытка. Лайон охватил руками се груди, они набухли и затвердели в его ладонях. Миген подумала, что умирает, когда твердые губы легко поцеловали сосок… Миген сжала плечи Лайона, впилась ногтями в них, пока не почувствовала, что его щеки прикасаются к ее лицу, что он целует ее дрожащие губы, что его пальцы ловко расстегивают платье.

Легкий стук в дверь звучал несколько секунд, прежде чем они услышали его.

— Я, мистер Хэмпшир, принесла вам поднос с завтраком! — прокричала Брэмбл своим пронзительнейшим голосом.

— Черт побери, только не сейчас! — угрожающе отозвался Лайон.

Во время наступившей мрачной паузы Миген выскочила из постели, глаза ее наполнились слезами. Лайон сердито сжал челюсти. Ему потребовались секунды, чтобы привести в порядок ее корсаж и застелить простыню.