Жизнь в эпоху перемен. Книга первая - Станислав Владимирович Далецкий

За окном побелело. Ночью выпал снег и укрыл сухую землю плотным слоем: по приметам, снег, легший на сухую землю, должен был растаять, увлажнить землю, и уже потом, другой снег укрывает землю до самой весны.

– Вот и первая зима моей самостоятельной жизни наступила в чужом селе, среди чужих людей, но при учениках, при новых знакомых, и, конечно, при этой женщине, что хлопочет на кухне и своим теплом и ласкою скрашивает мою жизнь в этой глуши.

Поработаю здесь пару лет и непременно буду учиться дальше: иначе отсюда не выбраться, того и гляди оженюсь на крестьянке или поповской дочке и прощай тогда мечты о науке и жизни в большом городе, – размышлял Иван в тепле и неге под ватным одеялом, прислушиваясь, как дрова потрескивают в печи, да Арина осторожно позвякивает посудой на кухне, приготовляя учителю-сожителю завтрак.

– Нет, при Арине мне удастся избежать женитьбы на местных невестах: желания мои она вполне удовлетворяет, и страсти к браку по этой причине нет. Интересно, почему я вчера в её объятиях вдруг подумал о старостиной дочери Татьяне, чем усилил своё вожделение? Неужели эта Татьяна запала мне в душу или мысль о ней мелькнула случайно? Однако пора вставать, чтобы успеть к урокам и не предаваться пустым размышлениям, – одёрнул себя учитель, вставая с постели и надевая тёплый халат и войлочные чуни, чтобы сбегать в туалет по первому снегу.

Пробегая мимо Арины, он тихонько шлёпнул её по ягодице, от чего та испуганно отпрянула, не заметив за делами появления хозяина.

– Напугали вы меня, Иван Петрович, – обиделась Арина, – с испуга и описаться можно, – по простоте душевной пояснила женщина.

– Прости, Аринушка, за неудачную шутку, – смутился Иван и побежал дальше.

Уроки в школе по первому снегу прошли успешно. Ученики после уроков не разошлись сразу, а поиграли в снежки на школьном дворе, забрасывая девочек, которые истошно визжали, но не убегали со двора, в свою очередь, гурьбой наваливались на какого-нибудь мальчика и валяли его в снегу.

Иван, не вмешиваясь в эти безобидные игры детей, наблюдал с крыльца, следя, чтобы игра ненароком не перешла в потасовку: от игры до драки – один нечаянный снежок, попавший в лицо, и в таких потасовках Иван тоже участвовал в бытность учеником школы в родном селе Охон.

Наигравшись, дети разошлись, а учитель приступил к обеду, который ему сготовила заботливая работница Арина, втайне надеясь на мужскую ласку на диване. Проснувшаяся в женщине страсть требовала удовлетворения, но Иван в своих желаниях оказался скуповат: ему хватало двух-трёх соитий с женщиной в неделю, чтобы чувствовать себя вполне удовлетворённым.

Возможно, испытав любовь, он стал бы более страстным, но пока это чувство было учителю незнакомо, и Арине пришлось довольствоваться тем, что есть, не рассчитывая на большее. Впрочем, женщиной она была уравновешенной, привыкшей повиноваться мужчине и потому в минуты близости старалась извлечь максимум удовлетворения, вызывая некоторое удивление учителя своей страстностью, переходящей в одержимость в моменты совместного оргазма.

Но всё это будет потом, а сейчас Арина потчевала учителя на обед вкусной мясной солянкой, которую приготовила по рецепту из поваренной книги, ибо в крестьянском быту такое блюдо ей готовить не приходилось.

После обеда в школу зашёл портной: низенький, плешивый, но круглый жид, которого направил к учителю священник для пошива учителю тёплого пальто. Портной этот показал образцы материи на пальто и рисунки моделей, по которым Иван с его помощью выбрал фасон и материал на пальто. Портной снял мерки и удалился, обещая через два дня принести наживлённый на нитку раскрой пальто для примерки.

Не успел уйти портной, как в дверь постучал сапожник – видимо батюшка Кирилл всерьёз озаботился здоровьем учителя, что так спешно направил к нему мастеров, чтобы одеть и обуть Ивана Петровича сообразно наступившим холодам.

Сапожник, долго не мешкая, тоже снял мерку с ноги и пошёл к себе тачать сапоги на меху. Иван догадался справиться у мастеров насчёт цены их работы: денег, что оставалось у него от подъёмных едва хватало на оплату услуг, но днями должна была почтой прийти оплата учительства за первый месяц, и средств на житьё и жалование служанке Арине должно было хватить до следующего получения жалованья из уезда. Оказалось, что учительская зарплата, показавшаяся Ивану поначалу довольно приличной, на самом деле позволяла жить весьма скромно: хорошо ещё, что Иван был без семьи – иначе ходить бы ему в студенческом пальто всю зиму.

– Надо будет начать экономить, чтобы немного средств удавалось скопить для дальнейшей учёбы в институте, – решил Иван, – иначе о высшем образовании нельзя и мечтать. – Но и ходить в студенческом кителе и пальто тоже нельзя: перестанут такого учителя уважать на селе. И подработать репетиторством здесь негде – никто своих детей учить дальше после земской школы не намеревается. Хотя надо будет спросить у старосты: может, кто из уважаемых сельчан захочет учить детей на дому: тогда после обеда вполне можно позаниматься с такими детьми за отдельную плату.

За житейскими хлопотами незаметно и закончился день первого снега. За окном стемнело, и Арина, которая задержалась, пока портной и сапожник занимались учителем, тоже попрощалась и ушла домой, где её ждала крестьянская работа: уход за скотиной, мытьё полов и прочие сельские заботы, да и сыну надо уделить материнского тепла и внимания – растёт безотцовщиной у чужих людей: свёкор относится к внуку равнодушно, полагая, что мальчонка вместе с матерью когда-нибудь да съедут со двора, и в доме будет посвободнее.

В этом дому-пятистенке проживали: хозяева – свёкор со свекровью, Арина с сыном, младший сын хозяина с женой и ребёнком-трёхлеткой, да ещё хозяйская дочь незамужняя и, видимо, такой останется, поскольку была крива на левый глаз, который неосторожно повредила в детстве. Итого восемь душ, так что спать Арине с сыном приходилось на полу в горнице вместе с хозяйской дочкой.

К ночи за окном закружила метель, ветер завыл в печных трубах, и Иван, попив чаю, лёг спать пораньше, укрылся тёплым одеялом, и вскоре уснул под всхлипывания вьюги за окном, напоминавшие похотливый вой котов в марте, до которого ещё была вся зима впереди.

Снег, выпавший на сухую землю, так и не растаял, метель, что мела три дня кряду, добавила снега по щиколотки, и Иван почти не выходил из дома: лишь в класс на уроки и обратно в дом, с нетерпением ожидая, когда портной принесёт пошитое окончательно пальто: примерка случилась уже два дня назад.

В субботу, словно сговорившись, портной и сапожник