Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике - Елизавета Дворецкая

Эйре стало стыдно. Да! В этом будет сила ее любви. Брюнхильд дочь Будли взошла на погребальный костер мужчины, который не любил ее. Она саму жизнь отдала тому, кто не был ей благодарен за это, и в том ее подвиг. За это ее помнят и прославляют в веках.

И я… В душе Эйры поднималась решимость, крепла сила, и на сердце становилось легко. Что же это за любовь, которая требует благодарности? Это сделка, а не любовь! А она, Эйра дочь Асольва из Кремнистого Склона, не торгует своим сердцем, а по велению судьбы отдает его беззаветно, навсегда! Сигурду Убийце Дракона тоже некогда было думать о любви – его ждали подвиги. Пусть он делает свое дело. А она будет делать свое – любить его, чего бы ей это ни стоило.

Она подняла к глазам руку с подаренным перстнем. Во всех сложностях последнего времени перстень служил ей поддержкой и утешением. В его алом сиянии она видела живой отблеск встающего солнца; когда она вглядывалась в него, на душе у нее делалось спокойнее, а мысли яснели. Алое пламя перстня согревало ее и укрепляло внутреннюю силу; сама душа ее была таким же осколком огня, и Эйра любила перстень, как образ собственной души.

Вечер застал ее на вершине Раудберги. Всегда, когда ей было тяжело или грустно, Эйра приходила сюда, в святилище, дышавшее памятью о многовековой жизни ее племени, и здесь она всегда находила облегчение. Все ее заботы казались такими мелкими рядом со священной горой, такими быстротечными рядом с вечностью. Она встала на то самое место между валунами, откуда увидела однажды розовые горы, сиявшие в небесах. Душа ее стремилась снова их увидеть, снова испытать то легкое, утешительное чувство общения с иным миром, в котором нет здешних забот и огорчений.

Уже вечерело, на небе горела желтовато-розовая полоса заката между слоями темных, густых, как будто из нечесаной шерсти сделанных облаков. Вокруг постепенно темнело, свежий воздух летнего вечера казался густым и прозрачным. Эйра смотрела на засыпающий вечерний мир сверху, как смотрят боги, мягкая полутьма скрывала привычные очертания земли, и уже казалось, что перед ней расстилается другой мир, совсем другой, в котором и сама она – совсем другая… Он шел ей навстречу, не показывая образов глазам, но постепенно проникая в душу. Эйра как будто плыла по темному морю вечерних облаков, уходя все дальше и дальше от того, что ее томило.

Эйра медленно шла вниз по тропе; за много лет ее ноги выучили эту каменистую тропу до последней выемки, и она легко прошла бы тут с закрытыми глазами. Но ее переполняло ощущение, что она идет через другой мир, и какой-то иной свет все яснее сиял перед ее глазами. Не чувствуя своего тела, Эйра присела на широкий валун, поросший толстой моховой подушкой. У нее кружилась голова, все вокруг казалось иным.

И она находилсь здесь не одна. Где-то рядом ощущалось присутствие другого существа – доброго, мудрого, прекрасного. Богиня иного мира шла навстречу Эйре, и ее душа сливалась с душой богини. Не видя и не чувствуя вокруг себя ничего земного, Эйра прилегла на прохладный мох, подложив руку под голову. Тихий и мягкий женский голос, родившийся из розового сияния заката, напевно полился ей в уши, и Эйра слушала, переживая каждое слово с такой остротой и ясностью, словно это было ее собственное живое воспоминание. А голос рассказывал:

– Мы долго плыли через море на юг, пока земля не преградила нам путь. Это была пространная страна, полная желтых и бурых скал; в ущельях росли причудливо изломанные, корявые деревья с зеленой пыльной листвой, и корни их, вцепившиеся в камень, походили на жадные скрюченные пальцы. По дну ущелий бежали шумные, прозрачные, бурные ручьи, и нам казалось, что эта страна говорит с нами. Но мы не понимали ее языка.

Небо над ней было очень синее, а солнце горячее. С вершины каждого холма было видно очень далеко, и вечерами зелень лугов на самом горизонте отделялась от неба резкой серовато-синей чертой. Сначала мы думали, что боги сотворили эту землю только для нас, потому что в ней не было людей. Ни единого человека.

Но потом мы узнали, что у этой земли были когда-то хозяева. Везде мы стали замечать их следы. К вершинам гор вели выбитые в скалах широкие ступени, а на горах над морем стояли огромные дома из белого, как снег, розоватого, серого или голубоватого камня, гладкого и чистого, как шелк. Каменные резные столбы, подпиравшие их высокие крыши, были огромны, как столетние сосны. Каждый из этих домов мог бы вместить сотни людей, но внутри было совсем пусто. Их строили великаны, потому что только великаны могли бы жить в этих домах, длиною в целый перестрел.

А потом мы нашли и самих великанов. Только все они были каменные. Они стояли, сидели, лежали на каменных ложах в самой глубине домов, и все они были очень красивы. Мужчины держали в руках щиты и копья, женщины – сосуды и цветы; у иных сидели на плечах птицы, а у ног лежали лани или волки. Воля богов обратила их в камень, но их причудливые каменные одежды лежали красивыми складками, а волосы вились, как живые. Все они были так прекрасны, что красота их поражала, как молния; мы не могли оторвать от них глаз, изумленные красотой этого племени и теми ужасными преступлениями, за которые боги так покарали их.

Мы стали жить в опустевших домах. Сначала мы боялись, что протопить эти огромные помещения будет трудно, но дни складывались в месяцы, а солнце сияло все так же жарко, деревья и травы так же зеленели, в рощах зрели яркие желтые и красные плоды, для которых у нас еще не было названий. Луна обернулась двенадцать раз, и мы поняли, что здесь не бывает зимы. Мы поняли, что нашли ту страну, о которой боги когда-то поведали нашим предкам. Страну окаменевших великанов…

Эйра слушала, волны мягкого, ласкового голоса качали ее и несли все дальше, дальше, и хотелось, чтобы это не кончалось никогда, чтобы плыл и плыл навстречу, смыкаясь вокруг, этот чудесный неведомый мир. Голос лился так ровно, безмятежно, будто для него не существует ни времени, ни пространства, он жил в вечности и в вечность уносил за собой Эйру. Она не понимала, на каком языке ведется рассказ, живые и яркие образы заполняли ее внутреннее пространство, она как свои ощущала чувства тех людей, о которых ей говорили: их изумление перед новой страной, подаренной им богами, недоверие, страх и робкое восхищение. Все начиналось сначала – на остатках умершего мира появились новые люди, и Эйру переполняло живое и горячее чувство счастья. Она была и той землей, и теми людьми, от встречи которых родился новый мир, еще не знающий себя, не умеющий говорить. Мир, у которого все впереди, в котором так много работы для ума и рук, в котором так много места для доблести и созидания…

Но вот голос умолк, постепенно отойдя назад, словно обещая когда-нибудь вернуться и продолжить. Старый мир занял вокруг Эйры свое законное место; но и открыв глаза, она продолжала видеть перед собой Землю окаменевших великанов. Зеленые холмы, в сумерках отделенные от неба резкой синей чертой, искривленные деревья, вцепившиеся корнями в трещины камня, – все это висело у нее перед глазами, а сквозь видения лишь смутно проступали привычные очертания тропы и поминальных камней, несущих свой вечный дозор у священной горы. Она шла вниз по тропе и одновременно двигалась через Землю окаменевших, как те люди из неведомого племени, что долго плыли к ней через море на юг…

Чем дальше она спускалась, тем более прозрачными делались видения холмов и развесистых лиственных деревьев, а рыжие скалы Раудберги и гранитные поминальные камни обретали привычную плотность и вес. Вот зеленые холмы растаяли совсем, а Эйра все еще смотрела вокруг изумленно-ищущим взглядом. Старый мир уже никогда не будет для нее таким, как прежде, потому что сама она изменилась. Богиня, с которой ненадолго слилась ее душа, не ушла совсем, и Эйра знала, что теперь она останется с ней навсегда.

Через несколько дней после ссоры Эйра столкнулась с Бергвидом возле дверей гридницы, и он вдруг схватил ее за руку. Эйра вздрогнула и вскинула на него глаза, как в ожидании большой опасности. Несмотря на самоотверженные попытки оправдать его вздорную грубость, в душе она утратила веру в его любовь и приготовилась к новым неприятностям. Бергвид несколько мгновений пристально смотрел ей в лицо, потом наклонился и тихо сказал:

– Так ты думаешь, что можешь вызвать темных альвов?

Поначалу Эйра растерялась, но тут же в ней бурным ключом забилась радость: он готов принять ее помощь!

– Да, конунг! – горячо заговорила она. – Я много думала… я сумею. Твой перстень поможет мне!

– Когда можно туда идти? – спросил Бергвид.

– Уже скоро. Скоро будет полнолуние, и мы пойдем. Это самое хорошее время для встречи с темными альвами. В полнолуние они ближе к Среднему Миру, потому что луна – подземное солнце. Когда она в полной силе…