Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике - Елизавета Дворецкая

– Я не отступлю от моего слова, – не поднимая глаз, тихо ответил Асольв. – Мне жаль, что тебе это неприятно, но…

– Не будем больше говорить об этом, – гневно прервал его Вигмар, чувствуя, что бесполезный спор унижает его. – Ты теперь знаешь, что я думаю. И за последствия отвечай сам. Ты – хозяин самому себе и своей округе!

– Так хочет моя дочь, – совсем тихо Асольв выложил свой последний довод, даже не желая, чтобы его кто-то услышал.

Асольв прожил в Каменном Кабане еще пять или шесть дней, необходимых для отдыха перед обратной дорогой. О своих разногласиях они больше не говорили, зато все родичи и домочадцы украдкой толковали в основном об этом. Лейкнир был возмущен решением своей сестры и жалел, что вовремя не попытался ее образумить.

– Я ведь еще тогда, – Лейкнир глянул на Альдону, напоминая о середине лета, когда он в последний раз посещал родной дом, – еще тогда знал, что Бергвид ей нравится. Но чтобы она с ним обручилась! Кому бы в голову пришло! Она всегда была… слегка того, но не настолько же!

– У всего на свете есть предел, но только человеческая глупость беспредельна! – насмешливо мудрствовал Хлодвиг.

– Обручиться с Бергвидом Черной Шкурой! – не слушая его, негодовал Лейкнир. – Да лучше бы она с… с любым троллем из лесу обручилась! Не ждал я от родной сестры такого! Конечно, от любви всякий с ума сходит, но чтобы в Бергвида влюбиться! Я думал, у нее в голове все-таки посветлее! Уж я бы ей сказал…

– Ее не переубедишь! – Альдона махнула рукой, вспоминая свой разговор с Эйрой, когда та защищала вздорную грубость Бергвида как свидетельство прямодушия и откровенности. – Я ведь тоже знала, что он ей нравится. Но она же упряма, в точности как ваш дед Фрейвид хёвдинг. Уж если она забрала себе в голову, что любит Бергвида, этого из нее веслом не выбьешь. А тебя, мой хороший, она послушает меньше всех!

– Почему меньше всех? – Лейкнир возмутился. – Я ее родной брат! А во всех сказаниях говорится, что как раз брат – первая опора и защита сестры! Она должна меня послушать!

– Именно потому, что ты ее брат, она тебя и не послушает в этом деле! – Альдона посмеивалась над его недогадливостью. – Она думает, что ты ничего не понимаешь в любви.

– Это я-то? – Лейкнир даже опешил, поскольку знал, что над его беззаветной любовью к Альдоне посмеиваются обе округи.

– Как раз ты! Поверь мне – как раз собственных братьев девушки в этом отношении считают безнадежно тупыми и скучными! Брат должен жениться на лучшей подруге сестры, даже если лицом она страшнее троллихи. А если он сам кого-то выбрал – значит, с ума сошел! Все сестры так рассуждают! Ведь для каждой девушки свой брат – не мужчина, и очень трудно сообразить, что для всех остальных девушек он очень даже мужчина! Правда, и братья от них недалеко ушли – ты сам же не можешь понять, как это твоя сестра полюбила кого-то как женщина!

– Да если бы полюбила! Но ты мне скажи, как женщина, если такая умная, – ну что там любить?

Но еще больше, чем безрассудство сестры, Лейкнира мучила другая забота. В эти дни Асольв обращался с ним ровно, словно бы ничего не случилось. Он не приглашал сына ехать вместе с ним домой, но Лейкнир понимал, что идет время его выбора. Альдона почти не отпускала его от себя, будто боялась, что он как-нибудь тайком убежит. Эти дни были для Лейкнира сплошным мучением. Но вот настал день отъезда, и Асольв вышел к оседланным коням, где его ждали только пять его хирдманов.

По-прежнему негодуя на безрассудное и опасное решение бывшего товарища, в память двадцатисемилетней дружбы Вигмар вышел проводить его.

– Хотел бы я, чтобы мы и дальше встречались с тобой по-дружески, – на прощание сказал ему Асольв. – Если же судьба рассудит иначе, то ты, я надеюсь, будешь справедлив и не обратишь свой гнев на голову… того, кто ни в чем не виновен и вполне согласен с тобой… Я вернул тебе твоего сына… У тебя много сыновей, а у меня один. И тот уже не мой, – горько добавил Асольв и сел на коня.

Гость уехал, Лейкнир несколько дней ходил сам не свой, и даже Альдона не могла его утешить. Он чувствовал себя предателем. Он не сомневался, что правота на стороне Вигмара, но долг сына перед отцом он считал нарушенным, и прощение Асольва мало его утешало. Сам себя он не мог простить.

– Ты ничего не смог бы там сделать! – уговаривала его Альдона. Она понимала, что сама является главной причиной этих страданий, и всеми силами старалась успокоить Лейкнира и примирить с судьбой. – Ты не смог бы ничем помочь. Отговорить Асольва ты не смог бы, раз даже отец не смог. А Эйра и вовсе бы тебя не стала слушать. А потом приедет Бергвид… Чтоб его взяли морские великанши! Он начнет собирать войско! Подумай, тебе пришлось бы воевать против нас! Подумай, разве ты смог бы поднять оружие на моего отца и братьев! Какой ужас! О боги благие!

И Альдона прижимала к себе голову Лейкнира, точно хотела спрятать от жестокости судьбы.

– Если бы не ты… – уныло отвечал он. Он презирал сам себя, но оторваться от Альдоны, зная, что это насовсем или очень надолго, так и не хватило духу. – Если бы не ты, я должен…

– Молчи! – Альдона решительно закрыла ему рот ладонью. – Молчи и не думай об этом. Ты здесь, ты наш, я тебя никуда не отпущу. Бергвид отнял у нас Эйру, но тебя я ему не отдам! – твердила она и целовала его, но Лейкнир сейчас был не способен радоваться этим милостям и даже едва ли их замечал.

– Что же мне делать? – теряясь, Альдона искала помощи у Эгиля, которого считала самым умным из своих многочисленных братьев. – У меня уже нет сил на него смотреть! Ты видел, какие у него глаза? Страшно смотреть! Такая тоска, что… Может быть, все-таки отослать его домой в Кремнистый Склон? Отец отпустит его… я его уговорю. – Разлука с Лейкниром была бы для нее большой жертвой, но Альдона решилась даже на эту жертву. – Мне жаль… Ты понимаешь, как я не хочу его отпускать, но я не могу смотреть, как он мучается! Он же не будет сам себя уважать! Может быть, отослать его? Как ты думаешь?

– Если бы он действительно хотел уехать, он бы сам это сделал! – Эгиль в ответ пожимал плечами. – Он не ребенок, он взрослый мужчина, неглупый, решительный и достаточно смелый… чтобы делать то, что он считает правильным. Ты можешь его отослать, но я не думаю, что он в Кремнистом Склоне будет счастливее.

– Но он будет знать, что выполнил свой долг перед родом!

– Зато нарушил свой долг перед нашим отцом. И ты… Он будет тосковать без тебя и ходить такой же мрачной тучей, как тут. И я не думаю, что Бергвид сумеет его утешить! – Эгиль ухмыльнулся, потирая подбородок, что у него служило признаком некоего смущения. Он очень хотел помочь сестре и Лейкниру, но ему было неловко касаться их любовных дел. – Ты ведь гораздо лучше Бергвида, а значит, здесь он утешится быстрее. Исполнить свой долг… это хорошо, но, ты знаешь… исполнение долга не всегда делает человека счастливым. Спокойным – да, но не счастливым. Не решай за него. Пусть он сам решает.

Альдона молчала, пытаясь понять, что же все-таки будет лучше. Ей хотелось надеяться, что со временем Лейкнир переживет раздор с родичами и опять станет прежним, но сейчас он даже рядом с ней был очень далек от счастья. Она старалась быть ласковее с ним, часто его причесывала, подавала ему воду, когда он приходил из кузницы, приносила чистую рубашку – ухаживала за ним, как служанка, а в ответ получала лишь вялый благодарный кивок. Неизвестно, как с исполнением долга, но любовь при нарушенном долге его явно не делала счастливым.

– Лучшее, что ты можешь сделать, это выйти за него замуж, – однажды сказал ей Эгиль. – Тогда этой свадьбы, может, и не случилось бы… Я имею в виду Бергвида и Эйру. Все-таки Лейкнир – наследник Асольва. Асольв не посмеет держаться за Бергвида, если его сын окажется так прочно связан с нашим родом. Да и Бергвид поймет, что ради наследственных прав своего зятя Вигмар Лисица выбьет его из Кремнистого Склона, даже если он женится на потолочной балке тамошнего хозяйского дома.

Альдона попыталась рассмеяться. Выйти за Лейкнира замуж! Да, если бы ее брак с Лейкниром не казался отцу таким невозможным, то все решилось бы, может быть, еще несколько лет назад и сейчас не висели бы над головой все эти ужасы. Альдона чуть ли не с детства привыкла к мысли, что сын воспитателя не годится ей в женихи, но только сейчас всерьез задалась вопросом: почему? Родословные она знала достаточно хорошо. Если бы не одно-единственное обстоятельство, то не Лейкнир для нее, а она для Лейкнира была бы недостаточно хороша. Роды их матерей, северные Стролинги и западные Эйкинги, не уступали один другому древностью и знатностью. Род самого Вигмара, чистый и честный, не мог и равняться с родом Фрейвида Огниво, отца Асольва. Когда двадцать семь лет назад Фрейвид Огниво обручил свою дочь йомфру Ингвильду, сводную сестру Асольва, с сыном конунга, никто не говорил, что она его недостойна.