Этот мир придуман не нами - Павел Шумил

Понюхала дыхание хозяина. Чистое, здоровое дыхание. И руки пахнут как обычно. Шурр говорил, мое дыхание плохо пахло. Значит, хозяин поправляется.

Спряталась в ванной, приоткрыла дверь, чтоб слышать попискивание приборов, и позвонила Шурртху. В восторженных словах начала рассказывать, что мне поручил на завтра Стас.

— Не сейчас, — тихо сказал Шурртх и отключился. Только в этот момент до меня дошло, что он мог быть не один. Обозвала себя бестолковой сороконожкой и позвонила папе.

— Позволено ли будет бестолковой рабыне обеспокоить Владыку? — начала по всем правилам, даже поклонилась.

— Говори, рыжая, — чуть сердито ответил он. И я поняла, что позвонила не вовремя.

— У бестолковой рабыни много слов для ушей Владыки. Но они могут подождать до завтра.

— Твой хозяин жив?

— Да, господин. Сейчас спит, завтра будет здоров.

— Остальное — после, — веско произнес папа и тоже отключился.

Вот и поговорили.

Только хотела юркнуть к хозяину под одеяло, вернулась Марта. Отозвала меня в уголок, мы сели перед экраном компьютера, и Марта начала задавать вопросы. Совсем простые — как переводится то или иное слово. То с нашего на русский, то наоборот. Я ни разу не ошиблась, и Марта осталась очень довольна. Сказала, что я выучила те самые десять тысяч слов. Теперь у меня есть база, и дальше все пойдет намного проще.

Потом Марта проверила все приборы, что стоят рядом с кроватью хозяина, сказала, что все хорошо и я могу идти спать в свою комнату. Я тут же скинула шальвары с тапочками и юркнула под одеяло к хозяину.

— Моя комната там, где мой хозяин!

Марта улыбнулась, покачала головой, но ничего не сказала. И тоже легла спать на свою кушетку. Но мы еще целую стражу разговаривали.

— Марта, а Линда выиграет спор у Шурртха? Ну, тот, насчет двух сосудов вина и драгоценных камней?

— Проиграет. Только никому об этом не говори. Пусть сами решают.

— Но… стажерка не понимает…

— У нас есть поговорка: «За морем телушка — полушка. Да рубль перевоз». Две бутылки, которые Линда решила разрезать на стразы, у нас, на Земле почти ничего не стоят. Но где мы, и где Земля? Ты просто не представляешь, из какой дали мы их привезли. Если б ты шла пешком кругдые сутки, тебе десяти жизней не хватило бы даже на половину этого пути. Представляешь, какая здесь редкость — Советское шампанское в зеленой бутылке? Его было всего две бутылки на всю планету. Будь оно даже уксусом, любой коллекционер за бутылку правую руку отдаст. Так что за целые бутылки Линда получила бы золота намного больше, чем получит за горсть поддельных изумрудов.

Я хихикнула и согласилась, что такое лучше не говорить ни Линде, ни Шурртху.

— … Пять дней постельного режима.

— Но… Я себя отлично чувствую.

— Шеф, это не обсуждается.

Миу смотрит на нас круглыми глазами.

— Марта, сейчас столько дел требуют моего присутствия…

— Влад, можешь делать что угодно. Ты — начальник. Но если нарушишь постельный режим, я пишу заявление «по собственному желанию».

Это уже серьезно. Надо гасить конфликт в зародыше.

— Хорошо, понял, осознал, каюсь. Марта, что, все так серьезно?

— Именно так. Как я могу вас лечить, если никто не выполняет указания врача?

— Марта, я хоро-о-оший. Но я спрашивал о своей тушке.

— Твоя тушка хочет стать тушкой без мозгов? Нет? Тогда пусть не напрягает мозги хотя бы пять дней. Или ты думаешь, я шутила, когда говорила о смертниках? Влад, ты просто не представляешь, какую страшную гадость ты ел. А я не хочу терять пациентов.

— Верю, убедила. Но в туалет-то сходить можно?

— Можно.

— А в мою комнату переселиться можно?

— Переселиться можно, работать нельзя. Любая химия противопоказана.

— Ма-а-ар, ну хоть что-то делать можно?

— Спи, отдыхай.

Приподнимаю одеяло и убеждаюсь, что на мне ничего нет.

— Миу, принеси, пожалуйста, мой халат.

— Слушаюсь! — выскакивает из-под одеяла в чем мать родила и — хвост трубой — уносится за дверь. — Хозяин проснулся! — ликующий вопль на весь коридор. Не проходит и четверти минуты, как возвращается с самым роскошным халатом — сплошная парча и золотое шитье.

— Спасибо, родная! — облачаюсь и спешу в комнату уединенных размышлений. Выглядит Марта неважно. Не буду нарываться, подыграю ей.

База просыпается. (Еще бы — после такого вопля!) Оживленным табуном набиваемся в столовую. Голод зверский — словно неделю не ел. И, кажется, много пропустил. Народ увлечен театром и спекуляциями на ювелирном рынке. Шепотом выясняю у Миу детали. План сканирования библиотечных фондов одобряю. И, размахивая вилкой, вступаю в спор о сверхзадаче спектакля по Станиславскому.

— Перед вами три задачи, а не одна. Первая — свой дом защищать до последней капли крови. Вторая — захват чужих земель до добра не доведет. И третья — рыжие тоже люди. Добьетесь, чтоб рыжим перестали рубить хвосты — считайте, жили не зря!

— Шеф глубоко роет! — одобряет Линда.

— Шеф как всегда прав, — подхватывает Стас. — Учитесь, жалкие, у гигантов мысли.

— Ну, поставить задачу любой может. А как ее решить — есть идеи? — интересуется Мухтар.

— Конечно, дорогой! Разумеется, есть, — отправляю в рот кусок мяса и тщательно пережевываю, выдерживая паузу. Все взгляды — на мне. Народ даже ложками работать забыл. — У вас всего две недели. Можно за две недели написать шедевр? Нельзя! Но надо. Какой вывод? нужно взять готовое у классиков и адаптировать под местные реалии. Читайте классиков, господа! Что, у нас мало книг про войну? «Переправа, переправа, берег левый, берег правый, снег глубокий, кромка льда. Кому память, кому слава, кому темная вода, ни приметы, ни следа».

Минута мертвой тишины. Народ переваривает. Вообще-то, я пошутил, а они всерьез…

— А что, идея шикарная, — первым подает голос Стас. — Шеф, ты крут! Только Твардовский не подойдет. Здесь снег лишь высоко в горах. А вот если на мотив «Каховки». Слушайте! Сарфа-хи уста-ло шагают по тру-пам… Миу, у вас есть кавалерия на сарфахах?

— Да, господин. Каждый сарфах несет двух бойцов. Правит тот, что спереди.

Процесс пошел. Все шумят, перебивают друг друга, перебирают революционные песни, меняя детали на местные реалии. Подмигиваю Марте.

Когда завтрак закончился, Мухтар принес три полотняных мешочка размером с большой кошель. Стас выложил на стол кипу прозрачных застегивающихся пакетиков.

— Итак, девочки, по пятьдесят камней в каждый мешочек, — и высыпал перед каждой груду изумрудов. Нет, стразов. Как понимаю, это бренные останки бутылок из-под шампанского. Но какая огранка! С ума сойти! Три кучки — три размера, три типа огранки. Марта выстраивает линейкой десять камней в ряд как образец, чтоб не пересчитывать каждый раз. Споро выстраивает ряды и смахивает в пакетик. Миу и Линда берут с нее пример. Хотел помочь, но на меня шикнули и отогнали. Стас маркирует фломастером пакетики. Пять минут — и товар упакован. Начинаю верить в идею Линды. Выглядят камни шикарно.