Этот мир придуман не нами - Павел Шумил

— Она тоже чудо. В перьях.

— Шеф, у меня все готово. Но, может, не стоит? — звучит по трансляции голос Стаса. — Запредельный объем. Я и половины такого никогда не заливал, а Земля мне дважды клизму ставила.

— Считай, что я использую служебное положение в личных целях.

Вытаскиваем с Мартой из кладовки еще одну кушетку. Располагаюсь со всеми удобствами, бросаю взгляд на часы и натягиваю эластичную шапочку студенческого учебного шлема. Марта в последний раз проверяет настройки, по моей команде давит «Пуск». Теперь шлем сверяет параметры моего мозга с данными медицинской карты. Формально проверяет корректность информационных файлов и докладывает о готовности. Второй «Пуск». Включается водитель альфа-ритма, уши словно ватой закладывает, и я проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь, скашиваю взгляд на часы. Прошло три с половиной часа. Это при том, что больше двух часов под шлемом медики расценивают как ЧП. Придется прикрывать Марту. Лучше всего Земле вообще не знать об этом эпизоде. Голова пока не болит. Есть такой недолгий период после снятия шлема, когда только-только начинает проклевываться интерфейс к новой информации. Дальше интенсивность нарастания головной боли можно описать палаткой Эйлера. Смотри-ка, раньше я этого не знал…

Подбегает Марта, сует в руку знакомый лабораторный стакан с какой-то горько-солоноватой жидкостью, отстегивает от меня медицинские датчики.

— Пей до дна. Мухтар со Стасом закончили модель. Сейчас считают оптимальный уровень сигнала.

Допиваю жидкость, поднимаюсь с кушетки и иду в аналитический центр. Пока мозги особенно чисты и прозрачны, нужно запустить обработку данных, полученых со шлема Миу. Потом будет больно…

Через час я уже никакой. Хочется выть на луну и биться головой о стену. Но получил ЦИФРУ. Мощность сигнала записи для Миу относительно принятого за единицу среднечеловеческого.

— Влад, мы кончили, — говорит Мухтар. — Два и два.

— Я тоже кончил. Два, двадцать пять. Хорошее совпадение. Возьмем среднее.

Мы считали одну и ту же цифру. Но разными путями. Мухтар со Стасом шли от биохимии нервной клетки. Я же — от статистической обработки данных шлема по первой записи. Обработку огромных массивов информации удалось свести к алгоритму, похожему на транспортную задачу. Дальше… Симплекс метод рулит!

— Ребята, дальше без меня. Я — пас. Чисто наблюдатель.

— Сделаем, шеф. Осталась ерунда — повторная запись, и все.

Парни убегают в медицинский отсек. Тащусь за ними, то и дело прикладываясь лбом к холодной стенке. Когда занимаю сидячее место на кушетке, подготовка уже закончена.

— Заново голову Миу мочить не будем? — интересуется Мухтар.

— Лучше не трогать шлем. Сейчас сигнал четкий по всем каналам.

— Тогда — с богом.

Запись занимает три минуты с секундами.

— Вот и все, — устало произносит Марта. — Теперь только ждать.

— А как…

— Сто процентов! Шлем можно снимать, но еще десять минут для контроля…

— Вот и ладушки. Док, дай снотворного, — подаю я голос, перетекая в лежачее положение.

— Держи. Эту глотай, а эту — под язык, так быстрей подействует, — получаю две таблетки и закрываю глаза. Голоса бубнят, но, чтоб понять, нужно сделать усилие. Что-то насчет того, что Миу прошла максимум и идет на поправку. После чего парни выталкиваются за дверь.

Наслаждаюсь персональным адом. Знал, на что шел, обижаться не на кого.

— Как ты? — Ладонь Марты ложится на лоб.

— Я был плохим руководителем. Я был очень скверным, гадким руководителем, — пытаюсь улыбнуться, но получается оскал.

— Снотворное не действует?

— Как видишь.

Марта сквозь зубы тихонько ругается не по детски, и через минуту слышу скрип ножек кушетки по полу. Еще через минуту кушетка подо мной куда-то ползет с омерзительным скрипом.

— Приподними голову, — чувствую, как на меня надевают теплый, влажный изнутри шлем.

— И кто у нас после этого чудо в перьях? Не отвечай, вопрос риторический. Влад, раз снотворные не действуют, может, тебя молотком по голове стукнуть, чтоб отрубился?

— На все согласен.

— Тогда потерпи час-полтора, я что-нибудь придумаю, хорошо, миленький?

— Есть потерпеть полтора часа, — рапортую не открывая глаз. Голова — воздушный шар, надутый болью. Раз я миленький, значит, попал в категорию тяжелых. А то сам не знаю? И почему полтора часа ждать — тоже знаю. Интерфейсы режутся. Если сейчас не прорежутся, считай, все было напрасно. Один уже прорезался, раз это знаю. На сколько блоков была разбита информация? На семь, восемь, девять? Нужный еще не прорезался, иначе бы знал.

— Как Миу?

— У девочки все хорошо. Спит и видит пьяные кошмарики. Боль спадает практически линейно.

— А у меня?

— У тебя максимум еще впереди.

— Какие у меня варианты? Кроме как молотком по голове?

— Влад, ты себя в такую жопу вогнал… Молотком по голове уже не поможет. Сотрясение заработаешь, а сознания не потеряешь. На тебя сейчас ни транквилизаторы, ни психолептики не подействуют. При таком уровне возбуждения Н-блокаторы ниже порога…

— Совсем?

— Ну… Подействуют, если дать в летальных дозах. Типа, гильотина от любых болезней помогает.

— Неужели совсем ничего нет?

— Есть, но не про твою честь. Новые препараты группы Н-5. Но как раз тебе их нельзя.

— Почему?

— Потому что слишком мощные, для смертников. Блокаторы — они блокаторы и есть. Забудешь то, что сейчас записал. Тогда ради чего страдал, спрашивается? Н-5 заблокирует формирование интерфейса.

— Марта, мы Миу точно вытащили?

— Точно. Зуб даю.

— От Линды научилась? Золотце мое, послушай меня внимательно. Если Миу вытащили, эти знания мне больше не нужны. Без них полвека жил и еще столько же проживу.

— Влад, ты псих сумасшедший, — всхлипнула Марта. — Ты хоть это понимаешь?

— Доктор, милая моя, лапочка, кисонька, ласточка, солнышко ясное, только не тормози. Действуй! Или я сейчас голову об стенку расколочу!

Просыпаюсь на кровати в комнате хозяина. А самого хозяина рядом нет. Голова не болит, но какая-то тяжелая, как после того вечера с караванщиками. Во рту словно крысы ночевали. На мне — ни тряпочки. Даже ошейника нет.

Что было вчера? Было мокрое дело, затем стало очень больно, потом пришел хозяин… и я проснулась уже здесь.

Осторожно поднимаюсь, иду в ванную, смотрю на себя в зеркало. Чучело! Шерсть на голове дыбом и не приглаживается. Левое ухо завернулось и болит. Прополоскала рот, попила водички, разыскала шальвары и ошейник в тумбочке рядом с кроватью. И пошла выяснять, что со мной было.