Возмездие - Сюзанна Бэк

- Слава Богу! 

- За что ты благодаришь Бога? Потенциальный убийца Айс скрылся! 

- Она не умрёт. Я знаю. Она не может. 

- Жаль, Ангел, что у меня нет твоей веры. 

- Она тебе и не нужна. Моей веры хватит на всех нас. 

Моргнув, я вытерла слёзы со своего лица. Я отвлеклась от своей мысли и вернулась в настоящее. 

- Я верила в тебя, Айс, - прошептала я. - И ты меня не подвела. 

И даже после того, как Кавалло выстрелил ей в спину, как последний трус, она не убила его. 

Нет, этим дело, конечно, не кончилось. После этого Моррисон навестил Айс в больнице и предупредил её, что если кто-нибудь когда-нибудь узнает имя человека, стрелявшего в неё, моя жизнь превратится в сущий ад, и любой огонёк свободы, который загорится передо мной, будет на моих глазах спущен в унитаз, вместе с моей душой. 

"Я тогда точно знала, что не могу вернуться. Мне нужно было быть... осторожнее, чтобы его угроза никогда не претворилась в жизнь". 

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения, когда она должна была не сама защищаться, а защищать меня. Потому что она меня любила. 

И когда у неё наконец появилась возможность отплатить сполна человеку, причинившему ей столько боли, вреда и мук, что она сделала? 

Я закрыла свои глаза, вспоминая. 

- Я так хотела убить его, что чувствовала запах Смерти. Мой палец был на курке, стоило чуть надавить - и всё было бы кончено, - она подняла голову, сжала зубы и провела рукой по волосам. - Я не смогла, - быстро прошептала она. - Боже, как я хотела этого! Я хотела прикончить его, отнять его вонючую жизнь, - она вздохнула, качая головой. - Но я не смогла. 

- Почему? - спросила я. 

- Когда я стояла там, глядя на него, спящего, я думала о тебе, - и тут она, впервые за весь разговор, посмотрела на меня и улыбнулась. - Я подумала о том времени, когда держала в своих руках жизнь Кассандры. Я вспомнила твои слова о том, что она не стоит того, чтобы отказываться от моей мечты. И я поняла, что если снова стану тем человеком, которым была, который убивал для того, чтобы избавляться от своих проблем... - в её глазах заблестели слёзы. - Мои мечты стоят немного, но они - всё, что у меня есть. И я не могла отказаться от них. Ни из-за него. Ни из-за кого бы то ни было. 

- О, Айс, - прошептала я. 

Это всё, что я тогда могла сказать. 

Теперь, по прошествии сколького времени, многие вещи приобрели для меня совершенно иной смысл. Айс ступила на путь перемен и неукоснительно следовала ему ещё до того, как мы полюбили друг друга. Она отказывалась быть убийцей, отказывалась совершать поступки, которые были неправильными с её точки зрения, и делала это вплоть до того момента, когда её зажимали в угол и просто не оставляли ей выбора. 

Я только теперь увидела две стороны Айс-убийцы. Одна из них была страстной натурой, пытающейся защитить себя и тех, кого она любила. Другая - полная её противоположность, хладнокровная убийца, наёмница, - вот кем она была долгие годы. 

Первая была создана той жизнью, которой ей приходилось жить, когда она проснулась однажды десятилетней девочкой, потерявшей всё, что у неё было. 

Вторая, как я поняла теперь, не была ей свойственна, но она развивала её, как навык, многие годы, и использовала как инструмент, такой же, как оборудование, используемое ею для ремонта машин. 

Айс, помимо всего прочего, женщина невероятных страстей. И в ней есть огромная, практически безграничная любовь. Но есть и столь же огромная ярость. Где любовь обуздывали как своенравного, но беспомощного жеребёнка, там процветала ярость. 

И затем, по причинам, известным только ей, Айс решила рискнуть и открыть своё сердце, позволить любви заполнить его, а ярости - уйти. 

Это решение, однако, многого ей стоило. Сейчас она за это и расплачивается. 

А я этого за своим эгоизмом просто не замечала. 

До сего дня. 

И, как у апостола Павла, с моих глаз спала пелена и я явственно увидела значение поступка Айс, оставившей в живых Кавалло. Она прыгнула с высокого утёса с закрытыми глазами, имея при себе только веру. 

Веру в своё сердце, сказавшее, что она сделала правильный выбор. Веру в правосудие, которое наконец сумело стать "правым". Веру в то, что милосердный Бог или добрые Судьбы увидят её поступок и будут к ней благосклонны. 

Один мудрый человек как-то заметил, что два из трёх - не так уж плохо; я думаю, он согласился бы со мной, если бы я заметила, что одно из трёх - это просто плачевно. 

Как ряд домино или карточный домик может рухнуть, задетый небрежной рукой ребёнка, так и одно доброе дело вызвало череду неотвратимых событий, приведших нас сюда, где всё могло пойти не так, как надо, где сильная и гордая женщина, прыгнувшая с высокого утёса жизни, лежит теперь вся в переломах и ранах из-за того только, что сделала доброе дело, которое обернулось против неё же самой. 

Я вспомнила о той ночи, когда ей позвонили и сообщили, что Кавалло жив, здоров и свободен. Она пыталась держать это в себе, но я сама подтолкнула её на признание. Она открылась мне и рассказала всё до последнего. 

И какова была моя реакция? 

Насмешка. Сарказм. Моральная низость. Я даже имела наглость назвать её трусом. Обвинила её в том, что она использовала Кавалло как предлог, чтобы уйти от людей, которые любили её. 

Когда я перестала доверять её инстинктам? 

Когда я начала думать, что мои будут лучше? 

Я почувствовала, как моё лицо краснеет и горит от стыда. Я вонзила ногти в ладони и почувствовала боль. 

Единственное, чего она когда-либо хотела, - это моя безопасность. Она хотела найти место, в котором я была бы счастлива, где была бы в безопасности, которое мне нравилось бы, то место, где я никогда ни в чём не нуждалась бы. Она лидер от природы, но она пересилила себя и пошла по моему пути, предлагая мне свою помощь, тепло, силу и любовь, только ради того, чтобы осуществить мою мечту и превзойти все мои, даже самые безумные, надежды. 

И что я сделала с той свободой, которую она дала мне? Я приняла всё, что она мне предлагала, а сама при этом заманивала её в ловушку, сажала её в клетку своими словами о нашей любви. 

Да, это была, возможно, красивая клетка, но она была хуже Болота. 

"Она взрослая, - сказала я себе, - и может сама принимать решения. Не думай, что ты смогла бы заманить её в эту ловушку против её воли. Это не так, и ты знаешь это". 

- Возможно, - ответила я сама себе. - Но ты её спросила об этом? Ты хоть на секунду задумалась и спросила её, чего она на самом деле хочет, что ей нужно, кроме осуществления твоей мечты и удовлетворения твоих потребностей? 

Я спросила?.. 

Я вспомнила о нашем разговоре в гостиничном номере, куда привезла меня Айс сразу после моего освобождения. Я вспомнила затхлый запах тяжёлых занавесок, защищавших окно от любопытных глаз, царивший в тёплом воздухе. Я вспомнила жёсткое блестящее одеяло. Но ярче всего я помнила выражение лица своей возлюбленной, её взгляд и тон. 

- Чёрт побери, Ангел! Если ты останешься со мной, ты снова попадёшь в тюрьму! Разве ты не понимаешь? 

Да, она разозлилась. Но на сей раз... Но на сей раз я не боялась её. 

- Айс, единственная тюрьма, в которую я сейчас рискую попасть, - это та, в которую ты кинешь меня, если не позволишь мне самой принимать решения и жить так, как я хочу. И решётки будут воздвигнуты вокруг моего сердца. Это место, в котором я не хочу оказаться. Это в тысячу раз хуже, чем Болото, - я схватила её за руку и, сильно сжав, подняла наши руки вверх, чтобы она ясно видела их. - Моя жизнь - рядом с тобой, Морган Стил. И так было с того самого дня, как я впервые увидела тебя. И так всегда будет, независимо от того, позволишь ли ты мне остаться с тобой или нет. 

Впервые с тех пор, как мы познакомились, Айс выглядела испуганной. Это не было паническим страхом, но она всё равно была напугана. 

- Я... не могу... 

Я положила свои пальцы на её губы. 

- Ты не можешь, - прошептала я. - А я могу. 

И я смогла. 

Я рьяно и весьма умело поменялась с ней ролями. Я не обращала внимания на её сильные и сердечные возражения, я взяла инициативу в свои руки. 

Она пыталась объяснить мне - господи, сколько раз она пыталась! - во что это выльется в один прекрасный день. 

Пришло время, и я дала ей немногое, но самое важное. 

Свою поддержку. 

Она сделала то, что сделала. Её поступками руководили, наверное, тёмные глубины сердца, но они, эти поступки, были единственным, что она могла сделать. Никаких исключений, никаких оправданий. 

Она была зажата в угол и вырвалась из него, борясь. 

Если бы это случилось со мной, я бы просто умерла от этого. И так было бы с любым человеком.