Обман Инкорпорэйтед (сборник) - Филип Дик

Небольшой шар, утопленный в штукатурку потолка у него над головой, давал достаточно света, чтобы найти ключи. Он вставил ключ в замок и открыл дверь.

Заглянув в неосвещенную квартиру, тихую и серую в сумерках, он почувствовал, как холодок несчастья воцаряется в его сердце. Вдруг у него отвалилась челюсть. Голова затряслась. Схватившись за дверь, он удержался на ногах, пока его зубы клацали, а глаза лезли на лоб. Припадок кончился так же быстро, как и начался.

Весь дрожа, он с облегчением выдохнул, провел ладонью по волосам. Что это, усталость? Холод? Он не знал. Он развернулся и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Дом Тедди он нашел быстро. Он запомнил бар на углу и длинную некрашеную доску вывески поперек улицы. Он припарковал машину и вышел. Взглянув на ее окно, света не увидел. Прошел чуть дальше по тротуару, снова взглянул, но опять ничего не увидел. Однако он знал, что она там. Откуда? Он даже не задумался. Проверив, заперта ли машина, он одолел невысокий лестничный марш и нажал на кнопку звонка.

Дверь щелкнула. Он толкнул ее и вошел. Он ждал, что она встретит его прямо в холле, но дверь ее квартиры над его головой оставалась закрыта. Поднявшись по лестнице, он с минуту стоял у ее двери, готовясь постучать. Под дверью виднелась узкая полоса света, изнутри доносились приглушенные голоса.

Наконец он постучал. Голоса стихли. Он почувствовал, как у него на лбу и на ладонях выступает пот. Раздались чьи-то шаги, и дверь рывком распахнулась. Тедди, в белой рубашке и женских джинсах, смотрела на него с изумлением.

– Нет, это и в самом деле слишком! – В гостиной за ее спиной сидели одни женщины. Из проигрывателя неслись громкие звуки корневого ньюорлеанского блюза.

– Можно войти?

– Конечно, дорогуша.

Он пошел за ней внутрь. Три женщины, все в мужских рубашках и брюках, спокойно смотрели на него.

– Верн, это Бобби, Берт и Терри.

Они кивнули, не открывая рта.

Верн повернулся к Тедди.

– Я просто подумал, заскочу ненадолго. Может, я лучше в другой раз зайду. Не хочу…

– Давай пальто. – Она пошла в спальню, он за ней.

– Мы могли бы поговорить в другое время, – начал Верн.

– Это просто девушки из нашего дома. Ты никому здесь не помешаешь. – Она повесила его пальто. – Долго они не останутся.

– Но я не хочу…

– Не волнуйся. – Она взяла его за руку, и, когда они вернулись в гостиную, она его вела. Пальцы у нее были твердые и сильные. Тем временем женщины в гостиной уже встали и собрались у входной двери.

– Мы пойдем. Зайдем в другой раз. – Они открыли дверь. – Рады были познакомиться, мистер.

– Не уходите из-за меня, – промямлил он. Но они уже закрывали дверь с другой стороны. – Жаль, что из-за меня они ушли.

– Все в порядке. – Тедди начала собирать стаканы по комнате. – Что будешь пить? Как насчет «Джона Джеймисона»?

– «Джон Джеймисон» – это отлично. – Он сел на кушетку. Проигрыватель все еще играл блюз. Он узнал глубокий, хриплый голос Бесси Смит. Расслабившись, он откинулся на спинку кушетки, положил голову. В комнате было тепло и пахло женщинами. Скоро Тедди вернулась с двумя стаканами. Один поставила рядом с ним, сама села у проигрывателя на пол.

– Спасибо, – сказал Верн, беря стакан. Тот был холодный и влажный. Он сделал глоток и прикрыл глаза. Жидкость обожгла ему горло и легкие, удивительно, сколько в ней было жизни. Если бы эликсир жизни существовал, то это наверняка был бы виски.

Он вздохнул.

– Ну, как?

– Прекрасно. – Потом спросил: – Ты удивилась, когда увидела меня?

– Нет. Не очень. Ты легко нашел мой дом?

– Без проблем. – Он оглядел комнату. В ней прибирали. Бутылки и одежда исчезли. Пепельницы были пусты. – На этот раз твоя комната выглядит куда лучше.

– Тогда она тебе не очень понравилась.

Верн криво усмехнулся.

– В тот вечер мне вообще ничего не нравилось.

– Не думай, что я буду извиняться.

– Забудь. – Они помолчали, слушая музыку. Наконец пластинка кончилась.

– Хочешь послушать что-нибудь?

Верн поставил стакан и подошел к шкафу. Присев на корточки и чуть наклонив голову, он стал рассматривать конверты.

– Как насчет Баха, флейта со струнными? – Он вытащил пластинку. – Давненько я его не слушал.

– Ставь.

Он осторожно сменил пластинку. Через несколько мгновений размеренные аккорды коротких торжественных танцев наполнили комнату. Верн вернулся на свое место, к стакану.

– Прекрасно. Просто прекрасно.

– Ты давно знаком с Доном? – спросила Тедди.

– Пару лет, наверное. А что?

– Так, интересно.

– Мы с ним нечасто видимся. Иногда он приходит ко мне на станцию. Пытается заставить меня ставить больше диксиленда в моих программах.

– Ясно.

– А ты что о нем думаешь?

– По-моему, он интеллектуальный простак.

Верн захохотал.

– Тебе не обязательно быть с ним.

– Знаю.

– Почему же тогда ты с ним?

Она пожала плечами.

– Дон славный мальчик. В некотором смысле.

– У него такой вид, как будто его заживо ест какой-то грибок.

– Дон знает интересные места. У всякого, с кем встречаешься, есть чему поучиться.

– Чему же ты научилась у него? Слушать заплесневелый джаз?

– В ньюорлеанском джазе он разбирается хорошо.

– Если бы это еще имело какое-то значение. Да ладно, забудем о нем.

Они продолжали слушать сюиту.

– Эта часть такая красивая, – сказала Тедди. – Помнишь, как сказано о ней у Хаксли в «Контрапункте»? Мне нравится этот пассаж.

– Насчет кошачьих кишок? Виолончелей? Это когда тот старик-ученый спускается по лестницу на вечеринку. А там играют это.

– Музыка играет большую роль в этой книге.

Верн слушал музыку. Постепенно она забрала все его внимание. Одиночество, которое он чувствовал до того, начало проходить. Он потянулся, сидя на кушетке, потер глаза.

– В чем дело? – спросила Тедди.

– Ни в чем. Думаю о книге. – Он поднял стакан, но тот был пуст. Подняв пустой стакан к свету, он медленно поворачивал его перед глазами.

– Эта книга о смерти, – сказала Тедди.

Верн встал и подошел к книжному шкафу. Он повернулся к музыке спиной и стал читать названия на корешках. Немного погодя Тедди подошла к нему и встала рядом.

– Вижу, ты любишь Элиота, – сказал Верн. – Большой человек, для нео-фашиста. – Он вытащил тонкую книжку. – А это что за чертовщина? «Убийство в соборе».

– Это пьеса о Томасе Беккете.

Верн поставил книгу назад.

– У тебя много Юнга. Одни неофашисты. «Интеграция личности».

– Он милый старик. Любит долгие прогулки в снегу. Что с тобой вдруг приключилось?

Верн резко повернулся к ней.

– Вот что, юная леди. Давайте-ка куда-нибудь пойдем. Куда вы хотите? Или вы вообще никуда не хотите? Или мне уйти и поехать домой?