Война (СИ) - Шепельский Евгений Александрович

Он лично, раскрасневшись от удовольствия, налил мне в серебряный кубок страшное зелье.

Ну и что ты будешь делать?

Я отпил горьковато-вяжущий отвар, едва не закашлялся, похвалил от души, заменив матерные выражения на цензурные, радостные. Послевкусие во рту напоминало о детстве, когда я на спор сжевал ветку полыни. Такой «компот» следовало подавать алкоголикам с похмелья. Наверняка, прямо с косточками его варили.

— Прекрасный компот! — молвил Блоджетт с энтузиазмом.

— О да, — сказал я, тайком вытирая слезы.

— Не много ль меду?

— Нет, в самый раз.

— Мы н-набрали изрядный запас слив, яб-блок и груш, и компот теперь часто будем готовить!

— О нет, нет, старший сенешаль! Только раз в месяц! Таков обычай того мира, откуда я прибыл… Старый мистический обычай… Компот в моем мире пьют перед важными событиями, перед боем, например… как отвар мухоморов.

— О, это сакральный отвар! Понимаю, п-понимаю! — Блоджетт откланялся, деликатный старик. Но и хитрый.

К середине обеда прибыл Вейл Айордан. Поскольку я велел проходить днем в любое время, он, не стесняясь, подсел к столу и разложил свои бумаги. Затем, осторожно потянув носом, отодвинул подальше кувшин с компотом.

— Лечебное зелье, господин архканцлер?

— Напиток для сильных духом. Но ближе к делу. Рассказывайте.

Человек Айордан был ушлый, раньше знал все ходы и выходы из Варлойна, имел касательство и к бухгалтерии дворца, за что и пострадал. Он сразу взял быка за рога, сказал, тряхнув косматой бородой:

— Ведомости получаемых доходов — вот. Затратные ведомости — вот. Поварская часть, конюшни, кастеляны, уборщики разные, кузнецы, слесари, ремонтники, зоосад, маги, даже палаческий корпус и, конечно, придворные художники и поэты… Все у меня здесь. Расходы, конечно, ужасны, и их безболезненно можно урезать не вдвое даже, втрое. Основная статья расходов — нужды имперского дома. Содержание принцев, принцесс и самого Растара. — Он покосил на меня хитрым глазом из-под нависшей мохнатой брови: — Поскольку ныне из официальных Растаров остались лишь вы, господин архканцлер, мы все урежем безболезненно, и высвободим, таким образом, огромные суммы… Однако суммы эти надо еще привезти на казенный двор, откуда их …

— Я начал этим заниматься вплотную.

— Очень хорошо. Еще момент. На принцев Хэвилфрая и Мармедиона были выведены… хм, как бы это сказать… некие способы добычи денег… не вполне законные.

— Аферы, — сказал я, хотя на языке вертелось привычное земное — «схемы».

— Да-да, аферы, да не прогневаетесь вы на оскорбление правящего дома.

— Бросьте, Айордан, вы знаете, что не прогневаюсь. Рассказывайте. Режьте по-живому, ну?

Он вздохнул, до сих пор не веря, что можно вот так запросто пройтись по ненавистным Растарам — и ничего ему за это не будет.

— Аферы очень простые. Принцы числятся попечителями сиротских приютов, домов инвалидов, общественных больниц Норатора и тому подобного. Под попечение высочайшей фамилии отпускаются как средства из казны Норатора, так и средства, добровольно пожертвованные купцами, богомольными людьми, и неравнодушными дворянами.

— Добровольно ли?

— О, господин Торнхелл, ваше сиятельство… Разумеется, многие жертвуют деньги, дабы заслужить внимание членов правящего дома, иные — от чистого сердца, а кое-кого напрямую к этому принуждают… Свет Ашара, через принцев пропустили огромные суммы!

— Которые осели в карманах ушлых людей.

— Увы, ваше сиятельство. Да еще по рассказам знаю, что нынче до приютов и прочих богоугодных мест добираются лишь жалкие крохи, а в иных местах уж никаких приютов и домов умалишенных вовсе нет. Был дом умалишенных — стала игровая контора «Орлиный приют». И так повсеместно!

Прообраз земных благотворительных фондов, которые создаются… не все, но многие, с целью отмывания денег и ухода от налогов. Я спросил устало:

— Формальные попечители — принцы, а кто занимался управлением?

— К этому и веду! Поскольку принцы, как вы знаете, принадлежали разным партиям, партии же и заведовали финансами попечений. Умеренные сделали главным попечителем барона Красьяка, он числится погибшим при взрыве бального зала. У Простых — попечением занимался граф Боусмер, он не знатен, бывший купец, за великие заслуги Растары пожаловали ему дворянский титул, или, если говорить прямо: он купил у Растаров дворянский титул, бесстыдник.

— Жив-здоров?

— О, он не только жив, но и весьма… хм… преуспевающий… хм… живчик. На берегу Аталарды неподалеку от Норатора он выстроил огромное и неприступное поместье, окружил его прекрасными садами, говорят, в его гареме более сотни женщин… Однако ведет жизнь затворника, его мало кто видел последние недели… Даже на бал и оглашение завещания он не поехал, сказался больным…

Ой-ой-ой… как это я промахал такого силовика? Кошелек партии Простых, это очень и очень серьезная величина. Подрезать его, что ли? Арестовать, начать расследование? Но в этом случае я окончательно противопоставлю себя Простым, они могут перекинуться к Варвесту. Нет, погожу до начала войны, до первой своей победы, затем жестко разберусь с Боусмером. Он будет арестован, судим, его имущество — нажитое на сиротинушках — описано и забрано в казну. И совесть меня при этом не будет мучить. О господи, против такого матерого урода я даже готов буду применить пытки, и сердце у меня не екнет.

Вейл Айордан терпеливо ждал, пока я закончу размышления. Наконец я высказал свои соображения относительно Боусмера, он кивнул согласно:

— Только так, ваше сиятельство, будущий государь. Эту гниду нужно прижать к ногтю, а все имущество опечатать и передать в казну.

— Много ли у него охраны в поместье?

— Не осведомлен о точном количестве, но — много. Поместье вдобавок окружено высокими стенами.

Еще одна частная армия, черт ее дери. Если он закроется внутри, придется его выколупывать, как моллюска из ракушки.

Компот немного остыл, и я решился его пригубить. Хм, горько, но жажду действительно утоляет. Нельзя пить очень горячим, а вот если охладить на льду…

Айордан с благоговением следил, как я пью компот маленькими глотками.

— А насчет Варлойна… господин архканцлер… — сказал, едва я отставил кубок.

— Насчет Варлойна — я даю вам полную свободу действий. Сейчас составим нужные указы. Режьте все. Сокращайте везде. Единственное, Айордан — зверушек в зоосаде не трогайте. Увеличьте им содержание, наймите еще смотрителей.

Он воззрился на меня недоуменно.

— Почему, государь?

— Звери — не люди, их жалко. Звери невинны.

— Не понимаю…

— И не нужно понимать. Считайте это моей прихотью. Она ведь не слишком безумна, верно?

Он сказал, немного подумав и с оттенком смущения:

— Не будет ли господин старший сенешаль Блоджетт выражать активное недовольство? Он и так не слишком доброжелательно на меня смотрел нынче… Я — вмешиваюсь в его дела…

Я потер виски. Начинаются искры между приближенными, с теми, у кого сферы деятельности — а значит, и приложения властных полномочий — пересекаются. Рано или поздно это должно было случиться.

— Я постараюсь все пояснить старшему сенешалю. Ваша должность — генерал-контролер Варлойна и Норатора с окрестностями. Сейчас составлю указ. Разумеется, она немножечко… совсем на чуть-чуть выше должности старшего сенешаля. Однако же прошу — по возможности сглаживать острые углы при общении с ним.

Он взглянул на меня с усмешкой в выцветших водянистых глазах:

— Придумываете на ходу, ваше сиятельство?

— Импровизирую, — сказал я. И подумал: а черта с два я импровизирую. Сейчас я немного — и вполне осознанно — подрубил дворцовое всевластие Блоджетта, уравновесил его, так сказать, альтернативной властью. Интригую, другими словами, напропалую. Усиливаю там — ослабляю здесь. Хорошо бы на лихом коне в чисто поле — против демонов злобных и всяческих магов, раскидывая заклятия направо и налево, но — увы, никак, работаем кропотливо, с интригой, выстраивая кирпичик за кирпичиком новую — незыблемую! — стену власти. Убираем кормовые базы старой паразитарной плесени, при этом не забывая, что против меня — масса силовиков и обстоятельств, о которых я понятия не имею. Я, если по-хорошему рассуждать, программирую новое государство вслепую. Слишком много неизвестных мне величин, слишком много всего важного происходит вне поля моего знания, как вот прозрец, который быстро перекинулся к другой партии. Был на стороне Умеренных и принца Мармедиона, теперь же — на стороне Варвеста. Быстро работает, ловко сплетает свою паутинку…