Яблоко Купидона (сборник) - Ольга Крючкова

После этого Полина определила ребенка приют, а сама пустилась во все грехи тяжкие. И десять лет прошли, как в бреду. Однажды, очнувшись в своей мебелированной петербуржской квартире, Полина неожиданно вспомнила, что ей – почти сорок лет, а она по-прежнему изображает из себя бабочку, все порхает с цветка на цветок. В тот же день она достала свой заветный дневник, в начале которого было написано:

«Пятое апреля 1864 года.

Сегодня я отнесла девочку в приют. В пеленках оставила записку с ее именем: Анна. Наверное, это жестоко. А разве не жестоко, то, что совершил со мной Владимир?

С этого дня я ненавижу мужчин, я буду лишь пользоваться ими… Для чего? Не знаю… Возможно ради денег, или собственного удовольствия.

Может быть, попытаться выйти замуж? Но, честно говоря, не хочу. Верно, я не так устроена, как все нормальные женщины… Они мечтают выйти замуж, родить ребенка.

Ребенок у меня уже был, был и любимый человек… Но… Все в прошлом. Теперь я решила: не выйду замуж, покуда не испробую тысячу мужчин. И все о своих связях буду записывать подробно…»

Далее шел длинный список мужчин, среди которых были молодые корнеты, поручики, майоры, состоятельные торговцы, купцы; просто дворяне, жаждущие плотских развлечений … И так далее. Список был огромен.

Она бегло пробежала глазами весь список от начала до конца.

– Вот теперь пора. Возвращаюсь в Вересово, домой. Найду себе вдовца лет пятидесяти-шестидесяти.

После возвращения в свое запущенное имение, – родители умерли, управляющий воровал нещадно, – Полина почти впала в уныние. Она, привыкшая к яркой беззаботной столичной жизни, ужаснулась от плачевного состояния дел своего родового гнезда. И не знала, что делать. Неожиданно решение пришло само собой: она отписала письма всем соседям, о которых еще помнила с целью наладить дружеские отношения. Не все помещики и, разумеется, их жены положительно отнеслись к сей новости: некая эмансипированная дама проживала в столице столько лет! – и вот сподобилась явиться! – да еще и не замужем! – все очень подозрительно.

Откликнулась лишь одна Аглая Дмитриевна, которая всегда почтительно относилась к покойной матушке Полины, и в былые времена была с ней дружна. Аглая Дмитриевна с радостью приняла приглашение Полины и тотчас же направилась к ней в гости. Та же в свою очередь, приложила максимум усилий, дабы произвести приятное впечатление и добилась желаемого: Аглая Дмитриевна была очарована и тотчас предложила устроить свидание с племянником, который приедет в сентябре в отпуск. Так у тетушки созрел план: женить Сереженьку на Полине, ведь они еще в далекой юности симпатизировали друг другу.

Но на дворе стоял конец апреля, а до сентября было далеко. Полина скучала, в то время, как в имении ничего не изменилось в лучшую сторону: управляющий так и продолжал воровать. Тогда она вспомнила о небольшом охотничьем домике, который в свое время папенька, ныне покойный, очень любил.

Полина обнаружила охотничий дом в запущенном состоянии, но приказала привести в порядок и стала часто совершать прогулки на лошади, дабы уединиться в лесу на природе.

После нескольких прогулок, женщина поняла, что скучает по петербуржскому блеску, порой пусть и фальшивому и, как ни прискорбно признаться, по мужской ласке. Она переправила свой заветный дневник в охотничий дом, где придавалась воспоминаниям о былых победах, почитывая его время от времени.

Первой жертвой развлечений Полины стал ее же управляющий. Он был человеком женатым, недавно ему исполнилось пятьдесят два года и, увы, он не смог удовлетворить все изысканные и откровенные плотские желание своей хозяйки. Полина была разочарована, хандра одолевала ее с новой силой.

Тогда она решила отправиться во Владимир, почитай сорок верст от Вересово, да до железнодорожной станции еще надобно добраться. В городе Полина провела две недели и нашла его весьма скучным и излишне провинциальным. Вернувшись домой, она и вовсе потеряла голову, сойдясь с истопником, сочтя его диким и неистовым в постели.

Аглая Дмитриевна, естественно, и не подозревала о дурных наклонностях своей милейшей соседки и лелеяла надежду, что в сентябре все сладиться.

Аглая Дмитриевна и Сергей Львович вошли в залу, где их ожидала хозяйка, Полина Васильевна Вересова. Сергею было достаточно лишь одного взгляда, брошенного на женщину, дабы убедиться, что она хоть и, безусловно, изменилась за двадцать пять лет, но – все же еще хороша и желанна.

Полина долго думала, что надеть из множества столичных туалетов, привезенных собой в шести огромных чемоданах. Ее выбор остановился на голубом платье из тафты, выгодно оттеняющем глаза, с глубоким соблазнительным декольте.

Располневшая грудь Полины Васильевны вздымалась от волнения, и если бы не изрядный слой пудры, Сергей Львович бы заметил, как волнуется подруга его юности. Хозяйка мило улыбнулась:

– Рада видеть вас Аглая Дмитриевна, и вас, Сергей Львович, – она протянула мужчине руку для поцелуя. Тот поспешил припасть к ней. Нежная кожа Полины обдала Сергея изысканным парижским ароматом, отчего он и вовсе разомлел.

– Полина Васильевна, вы помните моего племянника? – наигранно поинтересовалась Аглая Дмитриевна.

– Конечно! Разве можно забыть наши невинные шалости! – воскликнула хозяйка.

Сергей несколько напрягся, пытаясь припомнить: о каких шалостях идет речь? Но когда Полина взглянула на него, он окончательно утонул в ее глазах, решившись отдаться на волю судьбы.

Аглая Дмитриевна заметила волнение племянника и ретировалась:

– Ах, Полина Васильевна, позвольте оставить Сергея на ваше попечение. Я же обещалась заехать в имение к Марии Павловне Дементьевой, та обещала списать мне рецепт дивного пирога.

Полина поняла уловку:

– Конечно, Аглая Дмитриевна. Нам будет о чем поговорить с Сергеем Львовичем и что вспомнить.

Сергей понял, что тетушка заманила его в ловко расставленные сети и теперь, как воспитанному человеку, ему и вовсе некуда деваться: придется остаться в Вересово, вопрос – надолго ли?

Полина присела в кресло около камина и пригласила Сергея жестом занять место напротив нее. Он подчинился.

– Ах, Серж! Вы позволите, если я буду вас так называть?

– Как угодно…

– Тогда, вызовите меня просто Полина, без церемоний. В Петербурге нынче не модно называть друг друга по отчеству, это старит и придает отношениям некую официальность. Ведь мы хотим с вами прейти к более близким отношениям. Не правда ли? – невинно поинтересовалась Полина.

Сергей несколько растерялся: вопрос был задан слишком прямолинейно и требовал такого же ответа. Он собрался с духом: