Дети Хедина (антология) - Людмила Минич

Сенгат ждал. Костив, налюбовавшись фигурами бестолкового танца, молча кивнул.

Сенгат вскинул на плечо яйцеклад импульсного гранатомета. Скрипнули щитки панциря, и в тот же миг без паузы на прицеливание граната ушла вниз. Костива поражала иррациональная способность Сенгата попадать в любую цель с любого расстояния и из любого оружия. Крысюк был мертв уже в тот момент, когда Сенгат еще только поднимал ствол.

Хлестко ударил разрыв, и стрельба прекратилась.

Рация взорвалась треском помех, и Костив поморщился. Недотепы вызвали труповозку. Обрадовались добыче, как дети. Явно решили, что накормят крысиным трупом страждущее человечество почище хлебов и рыб.

Костив в один миг задавил в корне чужое бестолковое веселье приоритетной частотой.

– Здесь Охотник, – бросил он в эфир.

Мальчишеский голос заткнулся на полуслове, испуганно ойкнув. Остался лишь шелест помех, разрываемый щелчками тяжелых частиц, – привет от скрытого за толстенным щитом атмосферы солнца.

Костив порой отчетливо ощущал, как солнечный ветер безжалостно пронзает его тело вместе со сверхпрочным хитином панциря, рождая ионные бури в беззащитных клеточках жизненно важных органов; иногда ему снилось, что он умирает от рака крови, едва вернувшись домой, и он просыпался от острого чувства несправедливости, не в силах вздохнуть сквозь подступивший к горлу горький ком обиды.

В такие минуты он совершенно точно знал, что ущербен, – в первую очередь тем, что никак не может смириться с фактом неминуемости собственной смерти. В особенности теперь, когда Экспансия дала каждому шанс выжить и жить в сытости и довольстве.

О том, как он будет жить после возвращения, Костив не думал. Дожить бы. А там….

Как его встретят, Костив тоже старался не представлять. Он слишком изменился. Все они изменились, давно перестав быть людьми, превратившись в совершенные машины убийства, лишенные и тени сочувствия к врагу. Нас задумали и создали не людьми – но нелюдями мы стали сами.

Среди людей нам нет места.

Он привык к мысли, что его там никто не ждет, что единственная женщина, которая была рада ему и по которой он сам плакал без слез каждую ночь, давно уснула навсегда, и элементы ее тела без следа усвоены ненасытным телом толпы. Костив был уверен, что всем им устроят несчастный случай при обратном Переходе и что все они давно занесены в список потерь.

Костив знал это, но рвался домой всей душой.

– Труповозке отбой, – скрежетнул он в шипение статики. – Фабрике: координаты месторождения подтверждаю. Зона под контролем, агрессивных проявлений нет. Прием.

Колонна фабрики подтвердила прибытие через полчаса.

Внизу поднялся гомон: солдатики наткнулись на протеиновое месторождение. БТР скатился с тротуара на мостовую, стрелки взгромоздились на броню, и в сизом облачке выхлопов машина попылила к цели. Костив со своего насеста прекрасно видел торчащий из-за угла дома напротив ботинок. Приближение дозора к цели позволяло сопоставить их размеры.

И Костив в очередной раз подивился безумной храбрости великого замысла маленьких человечков, порожденной голодом и отчаянием.

К началу Экспансии войны за ресурсы утратили смысл и прекратились. Недра были истощены, океаны опустели, разрушенная экология превращала каждый день в борьбу за выживание. Программы по рекультивации почв безжалостно разрушались эрозией и климатическими изменениями. В части государств каннибализм превратился из ритуала в спасение от голода. Потребность человечества в пище превосходила любую из потребностей отдельно взятых народов. Перед лицом вымирания люди проявили жажду интеграции. Голод и нужда диктовали условия жизни, а не всегда популярные решения оказывались единственным выходом. Как загнанный в угол зверь, человечество искало пути к спасению, не пренебрегая любыми, пусть даже и самыми фантастическими возможностями.

Обнаружить систему в случайных таинственных исчезновениях в акватории Саргассова моря, раскопать рациональное зерно в нагромождении слухов, домыслов и уфологического бреда вокруг тайны Треугольника, заставить власти предержащие поверить в абсолютную необходимость проведения эксперимента с аномальным континуумом близ Бермуд – Костив даже представить не мог, каких усилий это должно было стоить. История не сохранила имени человека, открывшего Черту. Засекреченный и безвестный, он канул в Лету, подарив людям надежду и странный мир, так похожий на наш, но живущий по иным законам.

Местная физика ужасала непропорциональностью масс, размеров – и порожденных ими сил. Течение химических реакций изменялось непредсказуемым образом. Эволюция естественным путем породила аналог генетически модифицированных организмов, многократно дублируя нуклеотидные и белковые цепи. Так возникли гигантские формы. Над всем этим ломали головы лучшие научные умы – в то время как остальное человечество интересовала лишь практическая польза этих чисто теоретических измышлений.

Сделанные учеными выводы были таковы:

Человек способен выжить в новом мире, применяя определенные средства защиты.

Новый мир способен обеспечить насущные потребности человечества, включая главную – потребность в пище.

Враги смертны.

Для начала Экспансии этого было достаточно.

Стратегию разработали удивительно быстро, и первая интернациональная армада двинула в Саргассы. Один за другим голодные легионы пересекали Черту. То, что они обнаруживали там, хранилось в глубочайшем секрете. Те немногие, что возвращались обратно, подвергались мнемокоррекции. Болтовня и слухи безжалостно пресекались. Мир знал, что объединенное человечество ведет войну, что война эта успешна и именно она кормит всех оставшихся здесь – в прямом смысле слова.

Над освоением нового мира работали команды исследователей и аналитиков, выстраивая линию генерального плана. Первым делом – накормить гибнущее от голода человечество как можно быстрее.

Они обозначили главный и единственный ресурс нового мира, и его освоение удовлетворяло всем условиям.

Тысячи тонн живой силы пересекали Черту ежедневно. Навстречу им шел нескончаемый поток транспортов, трюмы которых под завязку заполнял чистейший протеин.

Пища Богов.

Бронетранспортер тормознул в тени ботинка. Стрелки ссыпались в пыль. Кто-то полез вверх по канату шнурка, остальные завороженно глазели, запрокинув к небу рыла поглотителей углекислоты.

Земля дрогнула, и в дымке в дальнем конце улицы проступили неясные очертания приближающихся машин. Фабричный караван прибывал по расписанию. Громада тяжелого танка сопровождения размером с городской квартал, закованный в броню и набитый вооружением всех возможных типов, казалась коробкой из-под обуви в окружении уходящих в небо грандиозных стен. Членистая змея протеиновой фабрики шла следом, ее замыкающие модули терялись в пыльном мареве вдалеке. Вокруг суетилась разнокалиберная мелюзга: ремблоки, энергостанции, рейнджермобили. Коптеры прикрытия завивали винтами пыль в затейливые смерчики. Колонна шла туда, где ничтожные давиды торжествовали над поверженным голиафом.

Пост сдан. Пора.

Костив крутанул в воздухе пальцем, командуя сбор. Сенгат продублировал команду, отзывая Ри и Хааки с их позиции в поднебесье. Впереди охотников ждала новая работа.

Разблокировав надкрылья, Костив качнулся вперед, в бездну.

Занавески в противоположном окне шевельнулись вновь.

Время замедлилось, на миг став вязким, как патока.

Как кровь.

Раздвинув тюль, наружу выглянули спаренные отрезки вороненых труб диаметром с магистраль газопровода каждая. Бездонные жерла бесконечно долгое мгновение смотрели на Костива в упор. Потом начали медленный разворот навстречу колонне.

Соскальзывая в пропасть, Костив активировал группе стимуляторы и целеуказание командирским приоритетом.

Бег времени сорвался в галоп.

Миг. Визир расцветает зелеными метками дружественных целей.

Падая сквозь уплотнившийся до осязаемости воздух, Костив знает, что с крыши срываются загонщики, начиная слаженный маневр.

Сенгат прикрывает группу, держась за левым плечом командира.

Миг. С треском раскрываются прозрачные перепонки крыльев, превращая свободное падение в управляемый полет.

В верхний сектор обзора врываются стремительные тени загонщиков, перечеркивая небо над улицей белыми струями выхлопа.

Миг. Титанические стволы расцветают лепестками пламени.

Лист лобовой брони сверхтяжелого танка проваливается внутрь машины; башни взлетают в воздух на столбах чадного огня.