Черный воздух. Лучшие рассказы - Робинсон Ким Стэнли

– Эй, Будда, похож я на твоего брата?

Натан ухнул на кровать и удрученно произнес:

– У нас ничего не получится!

– То же самое ты говорил позавчера, – возразил я.

– Вот именно. Видишь, что мы наделали? Ты хочешь сказать, что позавчера у нас все получилось?

– Это зависит от того, что ты имеешь в виду. Я, например, имею в виду, что мы худо-бедно, но своего добились. – Я начал было упаковывать рюкзак, потом подошел к Натану и положил руку ему на плечо: – Успокойся, Натан.

Сара подошла с другой стороны и положила ему на плечо обе руки. Он немного ожил, и я улыбнулся Саре. Она вообще молодец: можно сказать, спасла нас там, в «Шератоне», да и здесь, пока ждали, держалась отлично. Ей-богу, я бы с удовольствием сам пригласил ее в долгий поход по Гималаям. Она, очевидно, это поняла и ответила благодарной улыбкой, в которой, однако, читалось, что у меня никаких шансов. Кроме того, обмануть старину Натана было бы совершенно немыслимо. Таких людей просто нельзя обманывать, если хочешь, чтобы потом можно было смотреть на себя в зеркало.

Фредс наконец освоил осанку и походку Будды, и мы с ним вышли из номера. Фредс остановился в дверях, бросив внутрь жалостный взгляд. Я нетерпеливо потянул его за собой: все равно, пока мы не спустимся вниз, нас никто не увидит и не оценит его вживание в образ.

Но должен заметить, у Фредса и в самом деле неплохо получалось. Он провел с Буддой не так уж много времени, но, когда мы прошли внутренний двор отеля и выбрались на улицу, он двинулся в точности, как йети – на полусогнутых, слегка враскачку. Казалось, он в любой момент может припустить на четвереньках. Я просто глазам своим не верил.

Улицы были почти пусты: хлебный грузовик, собаки, рыскающие по углам (они не обратили на Фредса никакого внимания – неужели выдали?), старик-нищий с маленькой девочкой, несколько чокнутых любителей кофе за столиками у немецкой кондитерской лавки, владельцы магазинов, которые вот-вот должны открыться. Неподалеку от отеля «Стар» мы прошли мимо такси. Трое мужчин в кабине старательно глядели в другую сторону. Явно американцы. Я прибавил шагу и пробормотал Фредсу: «Контакт». Он тихо присвистнул.

На Таймс-сквер стояло одно-единственное такси. Водитель спал. Мы забрались в машину, разбудили его и попросили отвезти к Центральной автобусной станции. Такси, что мы миновали, последовало за нами.

– На крючке, – сказал я Фредсу.

Тот нюхал пепельницы, пробовал на ощупь обивку сидений и то и дело высовывался из окна, глотал ветер.

– Не перестарайся, – предупредил я, опасаясь, что кепку с наклеенными волосами может сорвать ветром.

Мы остановились за большой башней с часами, выбрались из машины и расплатились. «Хвост», как я с удовлетворением отметил, тоже остановился за квартал от нас. Мы с Фредсом спустились по широкой утоптанной грунтовой дороге к автобусной станции.

Станция представляла собой большой двор, тоже неасфальтированный и на пять или восемь футов ниже уровня улицы. Всюду в полном беспорядке стояли автобусы, истерзавшие грунт своими шинами до такой степени, что станция больше напоминала поле боя под Верденом. Все автобусы принадлежали частным компаниям – обычно по одному на компанию, с одним-единственным маршрутом, – и, когда мы оказались у входа, их агенты в фанерных и брезентовых будках принялись зазывать нас, словно мы пришли сюда без какой-то определенной цели и согласимся выбрать агента, который рекламирует свой маршрут громче всех.

Впрочем, на этот раз почти так оно и было. Мне сразу попался на глаза агент, который продавал билеты на автобус до Джири, а именно туда я и собирался отправить Фредса. Когда я купил два билета, нас окружили все остальные агенты и принялись критиковать мой выбор. Фредс присел на корточки – вид у него был подобающе жалкий. Затем поднялся ужасный шум: одна из компаний добилась права отправить автобус в рейс, и теперь он штурмовал крутой подъем на единственном выезде со станции.

Каждое отправление здесь – настоящая проверка водителя, сцепления и шин автобуса, а кроме того, надежности рекомендаций агентов, стоящих вокруг. После многочисленных рывков яркораскрашенный автобус наконец одолел подъем, и на станции снова развернулись дебаты по поводу распорядка движения. Автобусы загораживали друг другу дорогу, и лишь три из них могли добраться до выезда без помех, поэтому накал страстей в спорах между агентами достигал невероятной силы.

Я взял Фредса за руку, и мы, то и дело спотыкаясь на развороченной земле, пошли разыскивать автобус до Джири. В конце концов нашли: как и все остальные, наш был ярко раскрашен в желтый, голубой, зеленый и красный цвета. На лобовом стекле теснились около сорока переводных картинок с изображениями Ганеши – надо понимать, чтобы водитель лучше видел дорогу. Как всегда, «второй автобус» компании отсутствовал, и билетов на наш продали в два раза больше, чем было мест. Мы проникли через толпу у двери, затем через плотную толпу в проходе и обнаружили в хвосте автобуса свободные места. Непальцы почему-то любят ездить только впереди. Правда, потом желающие уехать навалились, и толпа в конце концов отползла назад, поглотив нас целиком. Затем ремонтники затолкали в проход запасное колесо, и стало еще хуже. Но Фредс остался у окна, а мне именно это и было нужно.

Через заляпанное грязью стекло я видел наших преследователей – Фила Адракяна и еще двоих: возможно, они были из секретной службы, но ручаться я бы не стал. Вся троица пыталась проникнуть на территорию станции, отбиваясь от назойливых агентов – не самая, надо заметить, легкая работа. Чтобы обойти агентов, они то и дело выскакивали на дорогу, рискуя попасть под автобус, который ползал туда-сюда по склону в попытках выехать со станции. Адракян в очередной раз едва увернулся, поскользнулся и сел в грязь. Агентам по продаже билетов это доставило огромное удовольствие, и троице как-то удалось от них отцепиться, после чего они заметались от автобуса к автобусу, стараясь при этом делать вид, что они никого не ищут. Несколько наиболее настойчивых агентов все еще тащились за ними. Адракян и те двое регулярно увязали в грязи, и я уже начал беспокоиться, что они нас не найдут. Но все-таки минут через двадцать Адракян заметил Фредса у окна – все трое мигом спрятались за автобусом, засевшим в грязи по самые оси, и отчаянно замахали руками, призывая агента с билетами.

– Точно на крючке, – заметил я.

– Угу, – ответил Фредс, не разжимая губ.

Автобус тем временем заполнился до отказа. Между мной и Фредсом даже втиснулась какая-то старуха, что меня вполне устраивало. Но Фредсу предстояло суровое испытание.

– Ты страдаешь за правое дело, – утешил я Фредса, готовясь к выходу и представляя себе, какой его ожидает денек.

– Мичего ст’ашмого, – прогудел он. – Мме эти ‘ску’сии ‘сегда м’авились!

Почему-то я ему даже поверил. Просочившись вверх, а затем в проход, я попрощался с Фредсом. Адракян с компанией внимательно следили за единственной дверью автобуса, но это меня как раз не волновало. Я просто пролез между непальцами, для которых понятие «личное пространство» практически совпадает с тем объемом, который занимает человеческое тело – никаких там глупостей насчет «восемнадцати дюймов дистанции», – и оказался у окна с другой стороны автобуса. Увидеть сквозь толщу тел, что тут происходит, наши соглядатаи никак не могли, поэтому я действовал, совершенно не стесняясь. Извинился перед шерпом, на которого случайно сел, затем открыл окно и полез наружу. Шерп любезно помог мне, ни словом, ни жестом не показав, что в его представлении это поступок необычный, и я благополучно опустился в грязь. Шерп помахал мне рукой, но едва ли кто еще из пассажиров заметил, как я ушел. Затем я крадучись пробрался за автобусами и спустя несколько минут вновь оказался на Дурбар-Марг, где сел в такси и отправился в «Стар».

XV

Я заставил шофера въехать чуть ли не в фойе отеля, после чего Будда влетел на заднее сиденье, словно защитник в погоне за мячом. По дороге он сидел, наклонив голову вниз – так, на всякий случай, – и вскоре такси доставило нас в аэропорт.