Дикая птица - Елена Анатольевна Кондрацкая

– Она!

Дарен зажмурился и бессильно замахал руками.

– Это может быть ужасным совпадением. Это всё…

– О, нет! – Рогнеда заметалась, хватаясь за голову. Понятно. Теперь всё понятно. Она! Конечно, она! – Никакое это не совпадение. Богатая девушка, которая обожает украшения! Златовласка! Боги, как я могла быть так слепа!

Дарен встал и попытался остановить Рогнеду, но она сбросила его руки.

– Вот же тварь!

– Постой, нет, всё может быть не так!

– А как?! – Рогнеда остановилась и толкнула Дарена в грудь. – Как, Дарен? У этой суки мой палец в подарочной коробочке! Мой палец!

– Но это не имеет никакого смысла, – Дарен перехватил руку Рогнеды и прижал к груди. – Зачем ей убивать тебя? Да и к тому же она совсем ребёнок.

«Чтобы я не убила тебя! Вот зачем!» – хотела крикнуть Рогнеда, но вместо этого сжала челюсти и выдернула руку. Мозаика наконец сложилась. Если Войко предал её, если служил Есении, то наверняка рассказал ей и про план убийства царевича, убийство её будущего мужа. Смерть Дарена преградила бы этой мерзавке путь к трону. И Есения сделала самое очевидное и надёжное, что могла сделать – попыталась устранить угрозу. Именно так бы и сделала сама Рогнеда. Убить того, кто тебе угрожает, надёжнее всего.

Хитрая бестия, а так убедительно притворялась наивной дурочкой. Впрочем, возможно, она и впрямь не так уж умна, раз ей понадобилось столько попыток. И при этом ни одна не увенчалась успехом. Но в её годы, даже это заслуживает какого-то уважения.

– Она просто ребёнок, – продолжал твердить Дарен. – Я знаю её с рождения.

– Некоторым из нас приходится рано взрослеть, – пожала плечами Рогнеда. Уж она-то знала.

Дарен вздохнул и потёр лоб, собираясь с мыслями.

– Ладно, мы во всём разберёмся, когда приедем домой.

– Тут не в чем разбираться, – оскалилась Рогнеда. – Я просто возьму эту тварь за волосы…

– Рогнеда, обещай, что не тронешь Есению.

– Она пыталась меня убить! – у Рогнеды перехватило дыхание от гнева. – Дарен! Она прокляла меня, натравила птиц, пыталась утопить. По её приказу Финист вспорол мне брюхо!

– Мы поговорим с ней…

– Поговорим?!

– Да, мы всё выясним…

– Да иди ты к чёрту!

– Дослушай меня!

Рогнеда замолчала, скрестила руки на груди и засопела, как обиженный ребёнок. Её очень хотелось врезать Дарену, от былой нежности не осталось и следа. И это у него она рыдала в объятиях?!

Выждав пару мгновений и убедившись, что встревать Рогнеда больше не собирается, Дарен продолжил:

– Мы поговорим с ней, поймаем Финиста, найдём доказательства. И если это всё правда, мы передадим Есению Гвардии и будем судить по закону.

Рогнеда молчала, зло глядя на Дарена.

– Обещай, что не тронешь её, – сказал он.

Рогнеда отвернулась.

– Обещай.

Рогнеда закатила глаза.

– Рогнеда…

– Ладно! – гаркнула она и всплеснула руками. – Обещаю! Доволен?

Дарен быстрым движением притянул Рогнеду к себе и заключил в объятия. Она вяло забрыкалась, но тут же сдалась и обмякла, уткнувшись носом ему в шею.

– Ненавижу тебя, – проворчала она.

– Врёшь, – просто сказал он.

«Вру», – мысленно согласилась Рогнеда, но вслух ничего не сказала.

Ближе к ночи разыгралась страшная буря. Холодный, колкий дождь царапал щёки и забирался за шиворот. Одежда быстро промокла, и они тут же продрогли. Рогнеда укрывала плащом Рагну, которая нахохлилась на рожке седла. Разглядеть что-то сквозь завесу ливня было практически невозможно, казалось, что двигались они наугад.

– Долго нам ещё ехать? – крикнула Рогнеда в спину Дарену, надеясь перекричать шум воды.

– Почти добрались! – крикнул в ответ Дарен. – Деревня вон за той рощей, а её терем будет первым!

– И ничего, что мы просто вломимся в дом Аньяны?

– У меня есть её разрешение, не переживай. И они приезжают в этот терем только летом, да и то не каждый год. Так что там сейчас даже слуг нет. Только смотритель в соседнем доме, он нас пустит.

Терем действительно показался из-за рощи первым. Скромный по меркам Даргорода: два этажа с резными наличниками на восьми окнах и башенка с коньком, которого в темноте разглядеть было невозможно.

Смотритель выбежал из дому, завидев двух подозрительных всадников у ворот. Тут же узнал Дарена, раскланялся и увёл лошадей в конюшню. Дарен и Рогнеда вошли в тёмный терем.

– Там слева были свечи, сможешь зажечь? – сказал Дарен.

Рогнеда зашарила в темноте руками, но нащупала только стену. Сделала пару шагов. Ага! Пальцы коснулись гладкого металла, пробежались по его кромке – напольный подсвечник! – забрались выше и обхватили бугристый от потёков воск.

Рогнеда закрыла глаза и зашептала заклинание.

– Солнца ясный луч, проведи меня, освети мне путь, – подари огня.

Свеча в её руке вспыхнула и затрещала, рисуя на стенах длинные трепещущие тени. Рогнеда повернулась и поймала восхищённый взгляд Дарена.

– Что? Как будто чар никогда не видел, – проворчала она, заливаясь краской.

Дарен пожал плечами и шагнул вглубь терема.

– Ты же знаешь нелюбовь отца к магии. Чары я видел только, когда мне удавалось сбегать из Царских Палат, да и то лишь мельком – больше показные фокусы на рынке. А уж когда при мне чаровала Аньяна, я глаз оторвать не мог.

Ревность спицей уколола под рёбра, но Рогнеда от неё отмахнулась.

– Радомир не выпускал тебя? Раз приходилось сбегать?

– Наследнику престола запрещено покидать Царские Палаты до восемнадцатого лета. Даже покои покидать нельзя. Но на это отец не пошёл – слишком хотел научить меня военному делу, поэтому разрешал выходить во двор для упражнений с мечом. Сбегать я начал, кажется, лет в тринадцать.

– И зачем это держать царевича взаперти? От дурного глаза? – спросила Рогнеда. Болтовня отвлекала её от промозглого холода, и пока она говорила, зубами удавалось не стучать.

Они зашли в небольшую комнату с большой белой печью. На уступе печи стопкой лежали подушки, внизу – большая корзина, полная дров.

– Отец гордо заявляет, что нашу кровь не взять никакому проклятию и сглазу, но на всякий случай всё равно соблюдал обряд и держал меня взаперти, как некогда держали его старшего брата и отца, – Дарен забросил в печь дров, сена и завозился с огнивом. – Никому нельзя было разговаривать со мной и даже смотреть. Кормилица и несколько учителей – все, кто мог приближаться ко мне. Ну и царь, конечно же, но он нечасто пользовался этой возможностью.

– А Аньяна? – спросила Рогнеда как можно более непринуждённо, делая вид, что очень занята зажиганием свечей на большом пыльном столе.

– Её отец учил меня сражаться и так много болтал обо мне дома, что Аньяна решила обязательно со мной познакомиться. Влезла ко мне в