Черный Феникс Чернобыля - Владимир Анатольевич Ткаченко-Гильдебрандт

наблюдаемой местности и необходимостью их письменного и фотографического фиксирования. Больше Роман Беневоленский не услышит на грешной земле голоса друга, поскольку по предвидению оного не суждено им было встретиться во второй раз, хоть, может, сам Глеб Галашко и забыл о нем – озвученном еще в советском только что пережившем Чернобыльскую аварию Киеве столько лет назад. Последнее и врезавшееся в память Роману Беневоленскому из разговора 20 марта: на сей раз Глеб настаивал, что появление Дива над Припятью за неделю до катастрофы означало не только ее последующие ужасы, но и грядущее возрождение, для которого должны пройти годы и, разумеется, не одно десятилетие. Роман, кажется, подумал, что время наконец пришло, но он, как выяснилось, еще сильно ошибался. Правда, тут же после разговора с другом он вызвал командира батальона ВДВ подполковника Олега Вихнянского, попросив, чтобы его люди прочесали местность, где завтра оказался бы Глеб Галашко. Вскоре десантники вернулись оттуда, ничего подозрительно не обнаружив ни у Чернобогова камня, ни по периметру самой поляны, а скорее некая сила не дала им этого сделать.

Русские бойцы в Чернобыльской зоне отчуждения в марте 2023 года

Глеб, вооруженный цифровой видеокамерой SONY, купленной еще в далеком 2005 году, был утром у заветного камня уже без одиннадцати минут девять. Не торопясь, он принялся тщательно снимать сам камень, а затем прошелся руками по его поверхности, и она ему показалась не по сезону теплой, особенно на ее участках, расположенных у щелей, что его, тут же озадачив, укрепило в решимости идти до конца. Он отметил в тетради приблизительную температуру поверхности камня у щелей и устремился по часовой стрелке на северо-западный край поляны, где находилась хата получеловека-полупризрака, как он его определил, Филона Кмиты-Чернобыльского. Вот уже перед ним показалась ее высокая камышовая крыша, и пока еще за деревьями едва виднелся плетень с нанизанными на подпирающие его оглобли малороссийскими макитрами. Ничего не изменилось за все то время, когда он повстречался в ней с ее сумрачным хозяином, перешедшим из человеческого состояния в разряд нежити. Подворье окутывал неплотный, пронизываемый лучами мягкого мартовского солнца туман, напоминавший нежное свечение богемского стекла, а повсюду царило оглушительное безмолвие. Полный завзятой решимости, но с едва скрываемым волнением – прошло столько лет! – он заснял камерой подворье и, пересекши его бодрой поступью, за мгновение до того, как зайти в дом, посмотрел на часы – они показывали 9.10. Странным образом дверь нисколько не скрипнула, когда он вошел внутрь, став посреди пустой без образов и распятий горницы с запахом деревянного пола, а то самое зеркало справа было завешено отрезом черного бархата с золотым полумесяцем посередине.

– Как приятно, старый знакомый. Чем обязан, пан ученый, вашим посещением? А вы еще, как вижу, все обследуете своим клятым фонарем, в который сзади глядите, ну это мы зараз исправим, – сзади него прозвучал давно знакомый голос.

Глеб Галашко словно онемел и резко повернулся к двери не в силах что-то ответить.

– Не утруждайте себя, пан ученый, – опять дохнул на него сзади тот же голос, и Глеба пронизал с затылка до оконечностей Ахиллова сухожилия на пятках мертвенный холод, – скоро ваши московиты уйдут, а на У крайне вновь воцарится Руина, воля и Руина, Руина и воля, но не для всех, разумеется – романтика прямо по поэме москаля и висельника Кондратия Рылеева «Войнаровский». Впрочем, ступайте к моему недоброжелателю и недругу Яну Потоцкому, некогда владевшему моим имением, и иже с ним – вас там давно дожидаются. Ну а ритуал жидов с Новогруд – ка и Подляшья, ставших хасидами, кого я и привел в Чернобыль, как видите, оказался весьма действенным. Итак, прощайте!

Припять в марте 2022 года

Закат над Припятью в зоне отчуждения. Вдали Чернобыльская АЭС с саркофагом над четвертым энергоблоком

Как только Глеб Галашко перекрестился, в тот же миг в распахнутую Кмитой-Чернобыльским дверь хаты влетела шаровая молния, прожегшая Глебу своим выскочившим языком сначала правый глаз, затем молниеносно последовали: удар, невыносимое жжение, темнота – и его душа, вдруг ощутив неимоверную легкость и блаженство, устремилась ввысь в мерцающее свечение далеко от грешной земли, от Украины, где разыгрывалась страшная трагедия под названием Руина – 2.0. По времени оказалось всего 9.11 утра, когда на Чернобогов камень спустился черный ворон, жалобно прокаркавший на нем целых одиннадцать минут. Затем он улетел, как будто бы растворившись в нежном дуновении лесного утра дня весеннего солнцестояния.

Русские в Чернобыле в марте 2022 года

Тем же утром Роман Беневоленский, находясь в своем просторном кабинете, который покинул украинский заместитель генерального директора, правил предназначенные для донесения в Москву отчеты по безопасности Чернобыльской станции и состоянии дел у саркофага четвертого энергоблока. Как вдруг висевшая за его спиной картина местного художника Степана Казимирчука «Ранняя весна в Полесье в окрестностях Припяти» гулко грохнулась на пол, развалив свое старорежимное обрамление из уже позеленевшей советской твореной позолоты. Все банально: не выдержал единственный гвоздь, на котором и висело полотно. Советник Росатома взглянул на часы: ровно 9.11, а затем вызвал рядового сотрудника Росгвардии, осуществлявшей охрану ЧАЭС, и хотел было попросить его сбить распавшуюся рамку и повесить на новый более крупный гвоздь, как вдруг передумал и приказал свернуть полотно, отправив его полевой почтой в адрес своего ведомства в Москву. А дальше нахлынули нехорошие предчувствия – он неоднократно пытался дозвониться Глебу, но голос по-украински и английский отвечал, что номер вне зоны действия сети. Затем он вызвал подполковника Вихнянского и посоветовался с ним о поиске друга. Тот ничто-же сумняшеся и в мгновение ока дал команду командиру первой роты капитану Петру Нестеренко направить один из ее взводов на обнаружение сталкера Глеба Галашко, распорядившись, чтобы капитан лично возглавил поисковые мероприятия. К полудню военнослужащие уже достигли на двух БМД Чернобогова камня… Они нашли пресловутую и почему-то нетронутую пожаром хату и к обеду уже доставили сильно обожженное тело Глеба Галашко вместе с расплавившимися телефоном и видеокамерой, превратившимися в пластиковую кашу, для опознания на ЧАЭС, что не составило труда. Больше всего повезло тетради наблюдений зоны отчуждения: она выгорела снаружи и по краям, а посередине была сильно обезображена, вероятно, из-за температуры горения и дыма, так что записанное Глебом оказалось почти неразличимым, но все же один лист в первой ее трети оказался чудесным образом целым – это была