Крепостной Пушкина 3. Война - Ираклий Берг

Сухопутная операция, подобно морской, не отличалась оригинальностью. Господа военные попросту подняли свои собственные планы и расчёты прошлого года, когда собирались останавливать Ибрагима-пашу.

— Здесь сотни полторы или две вёрст, — пояснил господин посол, — наибольшее…триста или четыреста.

— Рукой подать, Александр Сергеевич.

План заключался в стремительном марше через Анатолию по направлению Конии, где сын Мохаммеда Али разбил в том году войска османов. Мятежный Хозрев должен был отступить «куда-то туда». Зачем? Ясное дело — собираться с силами. Бить надо сразу.

— Правильно решили, — одобрил я план. — Резать к чёртовой матери. Не дожидаясь перитонитов.

Пушкин мне ласково заулыбался.

Так вот и вышло, что мы как могли быстро продвигались вглубь Турции. Командовал, естественно, Муравьев, Николай Николаевич, человек строгий и не жаловавший беспорядка. Моё сиятельство, то есть статский человек в кругу военных — непорядок очевидный, оттого он с плохо скрытым облегчением удовлетворил мою просьбу позволить следовать с казачьим полком.

— Ради Бога, ваше сиятельство, — перекрестил меня мелко этот холодный с виду человек, — но вы напрасно рискуете. Вам бы ещё полежать…

Лежать я отказался. Хватит. Да и подводить Пушкина не хотелось. Опять же — приключение. С казаками в тылу врага! Романтика. Статус мой получался, как говорили, «плавающим». Эпоха позволяла обходить формальности. Барин? Барин. Ну и всё. Как Пьер Безухов притащился во фраке на поле Бородинской баталии. Подивились и только. Никаких ему «стой, стоять, документики. Какой такой Пьер? Хранцуз штоле? А ты, морда шпионская, вяжи его ребята! И ногами его, ногами!!». А я, тем более, не с боку-припёку, всего лишь не армейский.

— Турки!

«Наконец-то », — подумал я.

— Ну, вашбродь, таперича держись! — обрадовался казак.

Мы находились где-то в середине Анатолии, или рядом. Ориентироваться не было сложно: местные крестьяне (как их там — феллахи?) даже подумать не могли, что наш отряд — враги. Потому бегали в своих двориках перед хижинами, видимо прятали добро, но не скрывались сами. Оттого мы знали точно где находимся, я мысленно запоминал названия населенных пунктов которые мы обходили. Впереди лежал город Кютахья, уже ясно видимый. Там к атаману (донцы предпочитали это звание любому «полковнику») подскакали лазутчики, сиречь доблестные разведчики, сообщив, что впереди враг.

— Держись меня, вашбродь, не пропадай! Постой покамест здеся, — казак подбоченился. — Знамя, знамя давай сюды, охламоны!

У меня снова разболелась голова, в ушах звенело. Кругом творилась суета, казаки проверяли пистолеты, ружья и сабли, готовились к бою. Мне стало на то время все равно. Кондратий исчез, ускакав, затем вновь появился с улыбкой радости какого-то живодера из фильмов про «братву» моего прошлого.

— Стражи нет толком, — прорычал добрый казак, — с наскока возьмём. Третья и четвёртая сотни — в маяк! — выделил он резерв, остальные поротно, лавой! Вперёд, браты!

Атака лавой явила собою мало общего с картинами в моём воображении.

Выехав вперёд с полверсты, я тоже увидел противника. Турецкий лагерь, огромный на вид, похожий более на караван-сарай, чем воинский стан, раскинулся на довольно широком сухом поле. Правее и далее за ним виднелся город, вероятно Кютахья. Нас турки до сих пор не обнаружили, что не делало им чести. Подумаешь, казаки шли укрываясь небольшими холмами, доверяясь своим передовым разъездам, но где дозоры? Кофий пьют? Беспечность в чистом виде. За такое на войне наказывают.

Казаки спокойным шагом, вытягиваясь в «змеи», подобрались к лагерю шагов за триста прежде чем там обратили на нас внимание.

— С Богом! — гаркнул Кондратий. — Сабли — вон! Лавой!

И казаки пошли на рысях. Заявленная атака лавой не походила внешне ни на что, мною представляемое. По двести-триста казаков все так же «змеями» ворвались в лагерь в нескольких сотнях метров друг от друга, благо не было ни рва, ни частокола. Подумать только — все шатры, палатки, юрты, всё стояло в голом поле как на пикнике.

Наскок удался на славу. Кругом все кричали, выли, орали, бегали и стремились убить кого-нибудь. Краем сознания я подивился, что голова вдруг перестала болеть и даже вид вокруг прояснился. Как зритель, сперва я просто скакал за атаманом, не мешая умному коню, потом какой-то полуголый турок подскочил стараясь ухватить того под узцы и я рубанул его по лицу саблей.

— Крушиии! — грохотал атаман.

— В центр бы надо, где их главные военачальники и штаб, — подал я голос, припоминая азы военного искусства из прочитанных книг.

— Вперёд, браты! Вперёд, туда где самый богатый шатер! — перевёл на более понятный казакам язык атаман.

Шатров было неисчислимое множество, в том смысле, что я никак не мог бы их сосчитать. Неудивительно, представить, к примеру, тысячу обычных палаток — целый город получится. Казаки, ведомые чутье, ориентировались безошибочно. У богатых шатров наскок пыталась сдержать охрана и казаки ненадолго завязли, пока не порубили и не постреляли её всю. А дальше… дальше резко, без лишних сантиментов началось то, что в своём отчете я назову словом «реквизиции». Время спустя, все обдумав, мне пришлось признать правоту воинов Дона. Шансов на общую победу тут не предвиделось. Турки приходили в себя, оказывали все более ожесточенное сопротивление и где-то уже наверняка собирались в отряды. Времени не было совсем. Их командиры успели удрать, Хозрева не было видно, чего ещё делать? Хватай что блестит, да плохо лежит — и ходу, казаки, ходу.

Атаман сердцем чуял ход стычки, и когда дал команду закончить грабёж («Вертайтесь!»), к моему удивлению, суровые бородачи послушались сразу. Дисциплина.

Выскочили из бурлящего лагеря вовремя. Отряд турецкой конницы уже тоже собрался вне лагеря и думал атаковать. Выручил маяк, сиречь резерв. Отложенные сотни пошли на врагов разворачиваясь в цепь, что уже больше напоминало представляемую мною лаву, дав время атаману собрать остальных. Выбрав три сотни, он сам пошёл в том же строю на турок. Я послушно скакал рядом, надеясь саблей не отрубить нечаянно коню уши. Сотни из маяка мгновенно растеклись в стороны, освобождая нам пространство. Турки попятились, что заразно и чревато. Конный бой и здесь не вышел «как в кино». Одна из